Борис Пармузин - До особого распоряжения

моем здоровье.

- Куда их еще сгущать!

Он снова обнял Махмуд-бека за плечи:

- Одни кости.

- Обещаю поправиться.

- Я привез деньги... Если вопрос о новых операциях будет решен, то перешлю еще.

- Деньги дадут. Они... - кивнул куда-то в сторону Махмуд-бек. - «Гости» тоже привезли. Кстати, как мои

«посланцы»?

- Группу диверсантов взяли в Туркмении. Ждали, пока раскроют все явки. Аннакули мечется. Он тоже

раскрывает одну явку за другой. Но это была глупая затея... Кто из молодых красноармейцев поверит

бреду?..

- Не глупая, если Аннакули выдает людей муфтия...

Аскарали не успел ответить. Скрипнула дверь, и вошла Фарида с чайником в руке.

- Уже скоро утро, - смущенно проговорила она. - Я принесла вот. - Она поставила чайник и пиалы на

столик. - Сейчас...

Фарида вышла.

- Может, ее взять? - спросил Аскарали.

Махмуд-бек промолчал.

Когда Фарида принесла поднос с хлебом, конфетами, изюмом, Аскарали сказал:

- Махмуд-бек задержится на несколько дней. Но есть возможность вам уехать со мной сейчас. А он...

Фарида не дослушала. Она испуганно выставила ладони и попятилась из комнаты.

- Что вы! Что вы! Пейте чай, пейте...

Махмуд-бек Садыков получил из Центра разрешение задержаться в стране. Была оговорка: по

состоянию здоровья он может выехать немедленно, в любую минуту. И еще сообщил Центр, что курбаши

Джанибек-кази находится под большим влиянием Усманходжи Пулатходжаева. Следует опасаться встреч

с этим человеком, который откровенно ненавидит Махмуд-бека Садыкова.

Из рукописи Махмуд-бека Садыкова

В книге Ю. А. Полякова и А. И. Чугунова «Конец басмачества» (1976 г.) дана характеристика

преступной деятельности Усманходжи Пулатходжаева.

«Развитию басмачества в Восточной Бухаре способствовала предательская деятельность

уполномоченного правительства Бухарской республики Усман Ходжи Пулатходжаева. Ставший

председателем ЦИК Бухарской Народной Советской Республики, Пулатходжаев направил в Восточную

Бухару своего брата Атаходжаева, который продолжал антисоветскую деятельность своего

предшественника».

Большой интерес для меня представляет и одно из читательских писем, пришедших после выхода

первой части этого романа (1972 г.).

Автор письма, участник гражданской войны в Средней Азии, Н. Мельников лично встречался с Усман

Ходжой Пулатходжаевым (он же - Усман Ходжаев и Усманходжа Пулатходжаев).

Вот что пишет Н. Мельников:

«В 1921 году Усманходжа прибыл в Душанбе под прикрытием большого кавалерийского отряда,

которым командовал бывший турецкий офицер Алириза. С этой же оказией штаб фронта направил нам

боеприпасы, обмундирование, продовольствие и медикаменты. Усманходжа прекрасно был

информирован и знал о тяжелом критическом положении нашего отряда в 500 штыков.

За короткое время поступил ряд радиограмм от Бухарского правительства и командования, в которых

предлагалось Усманходже немедленно передать все, что было доставлено, в распоряжение начальника

гарнизона Морозенко.

Шло время, но Усман все оттягивал и вынуждал нас перейти на фуражировки, то есть прорываться с

боем в тыл врага за каким-либо зерном, брошенным в разрушенных кишлаках, чтобы потом на

143

самодельной мельнице крутить камни руками и получать хотя бы крупный размол для выпечки лепешек.

Спасая таким образом себя от голода, мы поддерживали существование и могли бороться с врагами

контрреволюции.

Но и этого оказалось недостаточно для Усманходжи. Он в ночь на 10 декабря 1921 года

провокационно заманивает к себе в крепость Морозенко, а тот «прихватывает» с собой военкома Мухина

и еще двух товарищей. Приглашение прикрывалось благовидным предлогом «на чашку чая», за которой

якобы и будут разрешены все наболевшие вопросы. Но горькой оказалась чашка чая по-турецки - это

была западня, в которую попали наши товарищи.

Так Усманходжа Пулатходжаев открыл против нас внутренний фронт.

Встретив в романе-хронике имя Усманходжи, я был удивлен... Так вот, где он воскрес...»

Усманходжа воскрес. Находясь за рубежом, продолжал активно действовать против советского

народа.

Надо было бороться и с этим врагом.

ОЧЕРЕДНОЙ ПРОВАЛ

Аннакули Курбансаидов вначале растерялся в большом восточном городе. Очень богатый город, с

яркими магазинами, шикарными отелями, шумными улицами.

Аннакули постоял возле многоэтажного отеля. Понаблюдал. Выходили люди, полные собственного

достоинства. Они как-то легко и просто садились в экипажи, автомобили, коротко приказывали...

Штатские в изящных костюмах. Офицеры подтянутые, словно подготовились к параду или королевскому

приему.

- Пошли... - напомнил провожатый.

Аннакули не двинулся с места. Он продолжал рассматривать обитателей отеля.

Господин в светлом костюме вышел твердым, каким-то подчеркнуто парадным шагом. Нетрудно в нем

угадать офицера. Наверное, сотрудник контрразведки. Живет открыто, в центре, не прячется по темным

переулкам пригорода.

Слишком пристально смотрел Аннакули на этого господина. Тот почувствовал взгляд и мельком, за

какую-то секунду, осмотрел Аннакули с ног до головы. Словно щелкнул затвор фотоаппарата, и

Курбансаидов остался в памяти, как на снимке, с недобрым, настороженным лицом, в запыленной

одежде.

«Разведчик», - окончательно решил Аннакули. И почувствовал, что по спине поползла струйка пота,

незаметная, противная, липкая.

- Пошли... - повторил проводник.

Аннакули ненавидел проводника. И очень боялся его. На коротких ночевках Аннакули не мог по-

настоящему заснуть. Вздрагивал при каждом шорохе. Проводник - на вид хилый парень - был

энергичным, совершенно неутомимым человеком. Он поторапливал Аннакули одним своим любимым

словом: «Пошли!»

В городе этот парень чувствовал себя скованно. Но, когда Аннакули решал прогуляться, парень

преображался, даже ноздри почему-то раздувались. Он будто собирался на какую-то опасную охоту.

Не поселится Аннакули в этом богатом отеле. Не выходить ему к экипажу ленивой, небрежной

походкой. Должен он возвращаться на окраину города, к злому старому человеку. Хозяин маленького

дома принял Аннакули. Рекомендация от муфтия - короткая записка рассеяла все подозрения. Руки у

старика перестали дрожать, он осмелел, даже, как показалось Аннакули, обнаглел. За первой же пиалой

чаю хозяин ехидно прошипел:

- Отошел от Советов? Я же помню тебя...

Аннакули лениво кивнул, давая понять, что не хочет вести разговор на эту тему.

- Плохо пришлось у Советов? - не унимался вредный старик.

Угощение он выставил нищенское. Аннакули с подчеркнутой брезгливостью брал какие-то липкие