Александр Черненко - Моряна

— Неужели и про меня? — Он тыкал пальцем в газетный лист, изумленно восклицая: — Где это? Где?.. — И, выхватив из рук Бушлака газету, замахал ею, как флагом. — Вот так газетка! В самую точку! Молодец, Лексей!..

Милиционер засуетился, беспокойно поглядывая то на Лешку, то на кричавшего Макара. Лешка весело кивнул милиционеру и прикрикнул на ловца:

— Хватит тебе!.. А ты давай-давай, Константин Иваныч! Все в порядочке, — и, улыбаясь, он подмигнул милиционеру.

— Вот так газетка!.. — не унимался Макар. — А ты, Костя, так говори, как Лексей: черк под жабры Дойкина!

Не слушая Макара, Костя стал рассказывать собравшимся обо всем, что вычитал он за последнее время в газетах, о борьбе с сухопайщиной, о наведении порядка в кредитных товариществах ловцов, о создании артелей, колхозов...

— И землячка наша Катерина Егоровна про то же самое пишет, да еще добавляет: бороться, слышь, надо!.. — и Костя зачитал письмо Катюши.

Письмо Кочетковой, как и статья Матроса, произвело на собравшихся сильное впечатление. Дочку тетки Малаши помнили все, знали, что она — большой работник в городе. И ловцы заговорили все разом, жалуясь на свою нужду, на нехватки сетей, на дойкинскую сухопайщину, на дорогой хлеб и сбрую, что давал под улов Краснощеков.

— А я что говорил?! — ударил о стол бескозыркой Лешка. — А я что писал в газете?! Тряхнуть их!..

— Тряхнем! — подхватил Макар, размахивая газетой. — И Дойкина тряхнем, и Краснощекова!.. Газетки брехню не пишут! Тряхнем!

— И старого Турку, — добавил Коляка, — следует за измывательство!

— Следует! — поддержал Сенька, отрываясь от протокола.

В мазанке было душно от большого скопления ловцов, махорочного дыма и жарко натопленной печки. Анна Жидкова распахнула окошко, и в мазанку ворвался свежий морской ветер, еще более тревожа ловцов, вновь и вновь напоминая о том, что пора уже собираться на лов.

— Эх, в море скорей бы! — с тоской проговорил Макар. — Постарайся, Лексей Захарыч!

Егорыч за печкой смачно прищелкнул языком:

— Он, Лексей-то, такой — море разгородит!..

Павло Тупонос, оглядев собравшихся, деловито спросил Лешку:

— А где же сбруя для артели?

— Найдем! — Матрос многозначительно подмигнул.

Павло поднялся и шагнул к двери.

— Благодарствуем, — сказал он, ухмыляясь и по-смешному раскланиваясь. — Когда сбрую найдете, меня позовите, — и вышел из мазанки.

Следом за ним поспешили две рыбачки.

Молча поднялся Антон, хотел что-то сказать, но в отчаянии махнув рукой, направился к выходу.

— И ты?! — вскричал Матрос.

В ответ Антон крепко хлопнул дверью. Все переглянулись.

Милиционер посмотрел на притихших ловцов и рыбачек. Костя Бушлак воспользовался наступившей тишиной и вновь неторопливо заговорил:

— Видать, все согласны с Лексеем, кроме тех, что ушли. В самый раз он поднял нас на создание артели!

— И Митя тоже артель сбивать думал, — неожиданно вставила Глуша и покраснела.

С подоконника вскочила Анна и, подбоченясь, заносчиво ответила Глуше:

— Твой Митрий уже сколь путин продумал!

— А твой какой? — и Глуша укрылась за спиной Дмитрия.

Анна, задорно вскинув голову, оглядела ловцов:

— Все мои! И твой — мой!

Дальше не слыхать было голоса Анны — потонул он в громком, раскатистом смехе ловцов и рыбачек:

— Уморила!

— Ой, батюшки!

— Ха-ха-ха-а!..

— Граждане! Граждане!.. — стуча портфелем о стол, закричал опамятовавшийся милиционер, видимо решивший под конец сам вести собрание, чтобы скорее закончить его и приступить к своему делу. — Гра-аждане, я говорю!

Ловцы хохотали, хватаясь за животы; рыбачки, стыдливо прикрывая лица концами головных платков, тихонько посмеивались, сокрушенно покачивали головами.

Милиционер, надевая фуражку, строго заявил:

— Граждане, согласно кодекса...

Смех то затихал, то вновь вскидывался, разрастаясь в гремучий хохот.

— Гра-аждане! — милиционер умоляюще взглянул на Матроса.

Лешка схватил бескозырку, взмахнул ею.

— Ловцы-ы! — закричал он. — Ловцы-ы!..

Когда немного стихло, милиционер кивнул в сторону Кости Бушлака:

— Продолжайте, гражданин, не задерживайте. У меня свое дело!

— Как же тут продолжать, — с обидой ответил Костя. — Эдакий шум!

— Вали, вали, Константин Иваныч! — крикнул ему Лешка.

— Товарищ военмор! — милиционер постучал костяшками пальцев о стол. — Призываю к порядку!.. Говорите, гражданин! — и он снова кивнул Косте.

— Да чего же много говорить... И так наскрозь все видать, — артель требуется! Без нее нам нет житья. Ловцы же мы, и завсегда совместно работаем. Всем известно: я вот, скажем, какой уже год с Лешкой и Андрей Палычем совместно ловлю. С нами еще Григорий Иваныч ловит, Василий, Сенька... Да чего говорить! Так порядок велит ловецкий, море приказывает. А в одиночку ловить — погибель, смерть верная... Выходит, надо еще теснее — настоящую, большую артель сбивать. С ней-то и ловить способнее, да и с Дойкиным легче биться...

— Известно, легче, — негромко добавил Дмитрий, все боявшийся, что вот-вот Лешка или кто другой опять отругает его или высмеет.

«А почему же хотел идти от Дойкина в море?» — недовольно подумала Глуша о Дмитрии и осторожно, искоса посмотрела на него.

— Уполномачиваем Лешку: пусть катит в район и город! — Костя поглядел на Матроса, а тот, надев бескозырку и откинув за плечи ленты, приосанился, важно посматривая на ловцов, на Глушу. — А правление, какое предложил он, так тому и быть! Ну, хватит с меня, — закончил Костя и сел за стол.

К столу подскочил Макар и строго сказал Бушлаку:

— Выкинуть из правления Анку! Срамота! Баба, да еще... — он сердито махнул рукой и ушел к печке.

Вспыхнув, Анна подбоченилась и задиристо сказала:

— Меня сам Лексей Захарыч в правление прочит, — и вскинула глаза на Матроса.

— Не надо Анку! — поддержал кто-то Макара.

— Гра-аждане! — осерчав, милиционер ударил портфелем о стол. — К порядку!..

— Зимину заместо Анки!

— И то верно — Марью Петровну!

— Анну Сергеевну! — крикнул Лешка, потрясая бескозыркой. — Страдалицу нашу!

Милиционер вскочил, застегнул шинель, сунул портфель подмышку и дернул за рукав Матроса:

— Пошли, гражданин Зубов!

— Что?! — вскричал Лешка. — Собрание срывать?!

Милиционер швырнул портфель обратно на стол и распахнул шинель:

— Кто еще, граждане, хочет по существу доклада? Поскорее, граждане! У меня дело неотложное!

— Я насчет Анны Сергеевны, — поднялась Зимина и кивнула в сторону Жидковой. — Она, как есть, девка разбитная, самый раз подходит.

— Ладно, гражданка! — сказал милиционер. — Кто еще?

Из-за угла вышел Коляка и только начал было говорить, как его опередил Егорыч:

— Дай я, дай я!.. — и прищуренным глазом он пристально посмотрел на Дмитрия. — Ладно тут и Лексей Захарыч говорил, и Костя ладно толковал. Оно, известно, человек без людей, без общества все одно как рыба в одиночку, без косяка. Такая рыбеха, чего и говорить, — пропащая!.. И то верно, что о рыбниках-живоглотах здесь говорено. Видать, каюк им теперь! Две весенние путины в году не бывает. Так и в этом деле — разных правов насчет рыбников не может быть: в городе их за шиворот взяли, и тут, стало быть, пора... — Маячник подошел ближе к столу. — Но теперь, граждане ловцы, должны мы припомнить нашу ловецкую присказку: на ветер надейся, и сам не плошай. О чем тут речь? Пускай Лексей Захарыч едет за правами, как сказывал он. Пускай! Заручиться подмогой непременно следует... Но и нам сидеть сложа руки не полагается. Сейчас же следует приниматься за дело! Надо в сельсовет торкнуться, в район. Разнюхать, что там и как. Да покрепче требовать!