Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри
- Название:Чабан с Хан-Тенгри
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:1964
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри краткое содержание
В романе «Чабан с Хан-Тенгри» описываются события, которые произошли в послевоенные годы в одном из пограничных колхозов Киргизии. Главный герой произведения — сын погибшего на фронте во время Великой Отечественной войны солдата Темирболот. Окончив среднюю школу, он становится чабаном в родном колхозе и добивается замечательных успехов в работе. Но неожиданно на его пути появляется враг — бывший односельчанин, сын кулака, бежавший в свое время за границу, а теперь прибывший по заданию иностранной разведки. Борьба героя романа с хитрым и злобным врагом с большим мастерством описана автором.
В романе много ярких, запоминающихся образов колхозников, советских пограничников. Описание их работы, особенностей быта киргизских колхозников сделано с глубоким проникновением в жизнь. Это делает роман еще более интересным для русского читателя.
Чабан с Хан-Тенгри - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Раскрывая книгу, Темирболот заметил, что совсем рассвело. Пора было кормить корову и теленка.
Когда он распахнул дверь на улицу, воробьи, копошившиеся в навозе, с возмущенным щебетом разлетелись.
Он поднялся по лестнице на крышу сарая, сбросил вниз охапку сена, вилы и спрыгнул на землю. Сено он разделил на неравные части — большую для коровы, меньшую — теленку. Потом Темирболот отгреб от стога кучу соломы и начал сортировать: что покрупнее — пойдет на топку, мелочь — для добавки к корму. Потромбовал корм, предназначенный теленку, чтобы тот не мог его разбросать.
Принялся за уборку стойла. Орудуя лопатой, Темирболот то насвистывал, то напевал киргизские марши. Воробьи подлетали совсем близко в надежде, что им что-нибудь перепадет. Время от времени птички замирали, склонив головки, как бы прислушиваясь к песням Темирболота. А он действительно и пел и свистел очень хорошо. Сегодня у Темирболота так радостно на душе! Неприятности, страдания, недомолвки, как в сказке, мгновенно кончились. Уже третий день Темирболот весел: он попросил прощения у матери. В семье воцарился мир.
Насвистывая, Темирболот размышлял:
«…Примером мне будут герои романов, повестей, рассказов и поэм. Стану рассуждать и действовать, как они. Напрасно я возомнил, что уже стал совсем взрослым. Как учительница говорит, много во мне еще детского… Поэтому не мог я понять маму. Оказалось, она очень выдержанная. Именно поэтому не обращала внимания на сплетни Калыйкан, как бы говоря: собака лает, а караван идет вперед. Она не хотела связываться с бессовестными людьми, подобными Калыйкан, вмешаться — только себя унизить. А она берегла свою честь и старалась быть подальше от грязных дел… Мне же казалось, что из трусости. Разве это трусость? Нет! Это, наоборот, огромная выдержка, мужество. И мать одержала победу без выстрелов из ружья, просто своей порядочностью, она оказалась выше Калыйкан, которая чернила и оплевывала всех и вся…
Я укорял ее, что она не подняла руку, когда колхозники решили исключить Калыйкан из колхоза, потому что боялась… Нет! Это совсем не так! Тут тоже проявилось ее мужество… Подумай сам, Темирболот! Когда труса собьешь с ног, усядешься на него, то он всегда кричит: „Вставай, пусти, вот встану — тебе голову оторву“. А когда отпускаешь таких, то они не то чтобы „оторвать голову“, даже пальцем тронуть тебя не осмелятся. Они отбегают подальше и начинают браниться. Так всегда поступают трусливые, не способные постоять за себя.
Значит, правильно поступила мама, не подняв руки, когда люди наказывали Калыйкан? Получилось бы, что она бьет связанного: так объяснила Жанаргюл».
На другой день после собрания в клубе Темирболот пошел в школу. Лиза, с которой Темирболот сидел на одной парте, радостно сияла. Он думал, что учителя начнут ругать его за пропуск занятий, но ни один ничего не спросил. А ребят словно подменили: Темирболоту не грозили кулаками, не смотрели с укором, не перешептывались, глядя на него. Те, которые прежде задирали его, старались избегать его взгляда. Когда случалось Темирболоту посмотреть в их сторону, они наклоняли головы пониже.
Темирболот с теплотою вспоминал, что вчера в школе ребята держались еще мягче, еще дружественнее.
Только Белек порою издали бросал на Темирболота уничтожающие взгляды, как бы говоря: «Это ты виноват, что мою мать исключили из колхоза». Но перед другими ребятами Белек делал вид, что ему все безразлично.
Темирболот заметил, что Белек затаил злость, но не придавал этому значения. Он держал себя с ребятами так, будто совсем не было этих двух лет, словно ничего не происходило.
Когда кто-то из мальчиков предложил сыграть после уроков в волейбол, Темирболот с радостью согласился. Домой он вернулся с наступлением сумерек, потный, со сдвинутой на затылок шапкой. Таким он уже два года не приходил! Радость, как пламя, все ярче разгоралась в его душе. Он был счастлив.
Когда Темирболот закончил уборку стойла, он вдруг услышал пронзительный голос Калыйкан:
— Эй ты, бригадир! Провалиться тебе сквозь землю! Иди сюда!
Темирболот даже вздрогнул, будто его укололи. Он выбежал из сарая и увидел Эшима: бригадир шел к окраине села.
Наискось от дома Темирболота стоял дом Калыйкан, крытый камышом. Домишко был совсем ветхий, входная дверь рассохлась и висела на одной петле. Вместо стекла в окнах красовались многочисленные осколки, неряшливо скрепленные при помощи бумаги и теста. На попойки у Калыйкан денег хватало, а для того, чтобы привести дом в порядок, не оставалось ни средств, ни времени. В углу двора рядом с разожженным очагом, на котором был водружен казан, стоял стог соломы, явно украденной с колхозного поля.
Калыйкан, подкинув соломы в огонь, бросилась на улицу, чтобы обругать бригадира, пока тот не успел пройти мимо ее дома.
Темирболот увидел Калыйкан, и у него возникло такое чувство, будто ему попалась на дороге змея — даже по телу пробежала мелкая дрожь, как бывает при виде ползущей твари.
Темирболот отвернулся; если бы он был волшебником, он лишил бы Калыйкан языка до конца ее дней, перенес бы ее дом на самую вершину ледника, куда еще ни один человек не добирался.
— Ну, что ты хочешь мне сказать? — спросил Эшим. Разговаривать он с ней не желал, но все-таки сделал несколько шагов навстречу Калыйкан.
— Три дня не могу тебя разыскать! Вот хорошо, что сам попался по дороге, — выкрикивала Калыйкан. — Скажи, сколько у тебя рогов отросло после того, как меня исключили из колхоза?
— А зачем тебе это знать?
— Хочу посмотреть, — подбежав, она сорвала с головы бригадира ушанку.
В эту минуту послышался голос старца Ашыма:
— Эй ты, Калыйкан, у тебя пожар!
— О, провалиться тебе, бригадир, сквозь землю! — завизжала Калыйкан и, вложив всю свою злость в удар ушанкой по голове Эшима, помчалась к своему двору. — О, помогите! О проклятый огонь!
Оглашая улицу воплями, она в растерянности размахивала шапкой бригадира.
Сухая солома все сильнее разгоралась от утреннего легкого ветерка. Язык пламени, взлетев, лизнул камышовую крышу.
Калыйкан, не понимая, что ее буйство бессильно перед буйством огня, подбежала к тому, что еще недавно было стогом соломы, и пыталась ушанкой загасить пламя.
— Ах, проклятый огонь! — приговаривала она.
Лицо ее обдало жаром.
— Пожар!
— Эй, э… э! Пожар!
— Скорее! — послышались голоса с разных сторон аила. Все кто в чем был спешили к дому Калыйкан.
Темирболот вспомнил поговорку «Да сгорит дом зло чинившего!» и, удовлетворенно улыбаясь, вдыхал запах дыма.
Он увидел, что Эшим, ненавидевший Калыйкан не меньше других, первым подбежал к огню и, схватив вилы, принялся быстро разгребать солому.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: