Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри

— Завтра дядя Сергей повезет корм в горы, захватит меня с собою! — сказал молодой чабан.

Кенешбек, разумеется, дал свое согласие. Пригласив Жанаргюл и Акмата, в этот день свободных от занятий в школе, председатель колхоза отправился вместе со всеми на место недавней стройки. Темирболот остался неудовлетворенным таким совместным осмотром и захотел еще раз все оглядеть.

Председатель колхоза и преподаватели прождали его на холоде довольно долго.

— Видно, обнаружил много недоделок на строительстве у Кенешбека, — засмеялся Акмат.

— Пусть только найдет! — отозвался Аманов. — Нелегкая это задача… Кажется, мы все вместе приходили принимать работу. Все недоделки, найденные комиссией, давно исправлены, — он приосанился с видом человека, уверенного в своей правоте.

Кенешбеку колхозное хозяйство было знакомо до мелочей — Акмату и Жанаргюл ничего не оставалось, как поверить ему на слово.

— Я ни разу не видела, как ягнята на свет появляются, — с улыбкой сказала Жанаргюл, — поэтому о недоделках в сарае для овец, у которых скоро будет потомство, мне рассуждать трудно. Темирболот — другое дело. Он-то все рассмотрит.

— И я, как вы! — подхватил Акмат. — Недаром я говорю все время, что секретарем партбюро надо избирать человека, который знаком с колхозным производством. А я даже и на местах бываю мало. Нельзя же мне бросать уроки и уходить на поля…

— Может быть, я и грубо выражаю свою мысль, — задумчиво заговорил Кенешбек, — но я должен вам напомнить, что школа тоже в некотором роде… как бы сказать? — одна из отраслей нашего колхозного хозяйства. Ведь там мы воспитываем подлинных строителей коммунизма. В школе у нас двадцать пять преподавателей, из них девятнадцать — коммунисты. И именно вы, Акмат, отвечаете, как член бюро колхоза, за воспитание школьников, за своих товарищей преподавателей, и нет ничего удивительного, что на вас же лежит воспитание всей колхозной молодежи. А остальные четыре члена бюро занимаются производственными вопросами…

— Дядя Кенешбек, — сказал Темирболот, выходя из сарая. — Все подготовлено отлично. Строительной бригаде от чабанов Хан-Тенгри огромное спасибо! Сами знаете, что приедем мы сюда не позже чем через неделю. Как только установится хорошая погода, присылайте за нами в горы. Мы с матерью все заранее приготовим…

— Ну, об этом мы уже давно договорились! — перебил Кенешбек. — Придет время, возьму три машины, человек пять в помощь и сам за вами приеду. На одну машину положим вещи, а на две другие — слабых овец…

— Слабых овец?.. — удивленно переспросил Темирболот.

— Ну, если нет у вас слабых, то положим овец, у которых ожидаются двойни…

— A-а, такие овцы найдутся, — улыбнулся Темирболот.

— Одна машина с прессованным сеном будет ждать с той стороны Чон-Ашуу, другая — на перевале, а третья — по эту сторону. Ближе и не надо, ведь там рядом на Ак-Кие есть база, — рассудительно сказал Кенешбек и посмотрел на Темирболота, как бы спрашивая: «Ну, что еще мы не предусмотрели?»

— Внутри все очень хорошо распланировано, — похвалил Темирболот, понимая и приподнятое настроение Кенешбека и его гордость выполненным делом. — Одно только плохо продумано… Овец, у которых будет по два, а то и по три ягненка, ведь надо особо подкармливать…

— Ну, еще бы! — снова перебил Кенешбек. — Для этого есть специальные кормушки. Или ты не видел?..

— Спасибо, видел. Но мастера поленились, что ли, или просто не знали…

— Да говори ты толком! — опять Кенешбек не дал договорить Темирболоту.

— По стенам кормушек доски прибиты слишком высоко — это будет мешать нормальной кормежке. Следовало бы спустить пониже да получше остругать… Матки непременно обдерут себе губы и десны и жевать потом не смогут.

— Вот тебе и Темирболот! — воскликнул Акмат, довольный, что его бывший ученик так хорошо знает дело, и в глубине души опять досадуя на свою неосведомленность.

— А еще что ты заметил? — спросил Кенешбек уже менее бодрым тоном. Он был сконфужен: ждал от Темирболота бурной радости и восторгов, а молодой джигит был спокоен, деловит — и ничего больше!

— Стены следовало бы еще постругать, — продолжал высказывать свои соображения Темирболот. — О шершавые стены овцы всю шерсть обдерут… Кроме того, я посоветовал бы для ягнят выделить особые кормушки — двух, я думаю, будет достаточно. Да, еще надо не забыть! Следует на мельнице размолоть помельче центнер соли… Вот теперь, кажется, все. Остальное станет яснее потом…

Акмат и Жанаргюл были очень горды Темирболотом, они опять пожалели, что так мало знают колхозное хозяйство. Оба внутренне искали себе оправдания и не находили.

Закаленное на морозе лицо Кенешбека побагровело, на лбу, несмотря на холод, выступил пот. Ему и в голову не приходило, что Темирболот, молодой еще чабан, сможет найти какие-нибудь упущения. Если же недоделки какие и есть, думал он, их можно будет исправить в дальнейшем.

Он изо всех сил старался скрыть смущение, помолчал, снял шапку, вытер пот со лба. Никак не мог подобрать слов, чтобы подостойнее ответить Темирболоту. Хотел было уязвить: «А что, дедушка, ты знаешь обо всем этом с самого детства?», но не решился. Ведь всем было известно, что Темирболот действительно много знает, горячо относится к своей работе, советуется с опытными чабанами, читает много книг по животноводству.

Однако раздражение против молодого всезнайки не проходило. Можно сказать так: «Чудак человек! Зачем размалывать столько соли на мельнице? Не блины ли хочешь своим овцам из соли печь?!» Кенешбек опять удержался, боясь, что Темирболот найдет ответ и поставит его, знаменитого председателя колхоза, в неудобное положение. Что поделаешь? Привык Аманов, что работники из района ни разу не обнаружили в колхозе, где он был председателем, существенных недостатков. Наоборот, ему постоянно приходилось слышать на собраниях: «Берите пример с товарища Аманова», «В искусных руках и кривое дерево будет полезным — так и у Кенешбека!», «В колхозе под руководством Аманова кипит работа…»

Молчание затягивалось.

А Кенешбек уже не думал о том, как бы половчее осадить Темирболота, он огорчался по другому поводу. «Да, да, — размышлял он, — все старался не зазнаваться, не заноситься, а оказывается, и зазнался и занесся…»

И, взвесив все, Кенешбек спокойно произнес:

— Обещаю, к твоему приезду все будет в порядке, джигит.

…Председатель колхоза разрешил Лизе поехать в сырты повидаться с матерью, а ее подруге Джаркын — проведать сестру.

Как только стало рассветать, Сергей усадил в кузов еще с вечера загруженной машины обеих девушек и Темирболота.

— Папа, ты нас что-то уж очень рано поднял, — сказала Лиза, сверху глядя на отца.