Валентин Овечкин - Том 2

Катерина. Вот за этим мы к тебе и пришли, Андрий Степанович.

Андрий. Ладно. Если народ вносит такое предложение… Поговорим завтра на собрании.

Катерина (встает). Пойдемте, девчата. (Смотрит в темное окно.) Уже ночь. Темно. Нигде и огня не видно… В одной хате засветилось. То у вас, Марфуша. Иван Назарович с поля пришел… (Берет письмо, присаживается к Арише на кровать, читает.) «Езжу по колхозам, провожу собрания насчет строительства межколхозной электростанции на Маныче. Рассчитываем построить ее года за три…» И мы тут о строительстве толкуем, и он там — о строительстве. Вот жизнь какая. И погоревать некогда… Не надо ему писать? А?

Ариша. Не надо. Дело семейное, зачем тревожить.

Катерина. Не надо… Что было, то прошло… Ну, пойдемте. (Андрию — на письмо.) Можно взять?

Андрий. Возьми. Только дай адрес спишу. (Списывает адрес в блокнот.)

Вера. До свиданья, Ариша.

Марфа. До свиданья, отдыхайте.

Ариша. До свиданья.

Катерина (на пороге, поглядев еще на письмо). Об одном думаю — чтоб ему там было хорошо. А я… Чего мы не пережили!..

Вера. Эх, Катя! Людям счастья желай и от своего не отказывайся.

Катерина. Ну что ж, не уберегла свое. На ваше порадуюсь. До свиданья.

Уходят. Андрийзакрывает за ними дверь.

Андрий. Что было, то прошло… Может, на выставке когда-нибудь увидимся с Павлом? Я думаю, лет через несколько выставку опять откроют. Спишемся, чтоб разом приехать в Москву, и встретимся там.

Ариша. Надо еще заслужить, чтоб на выставку вас послали.

Андрий. Заслужим… (Раскрывает окно.) Что ж, покурить еще да ложиться? (Закуривает, садится у окна). Ариша!

Ариша. Что?

Слышна песня девчат на улице. Выделяется Нюркин голос.

Андрий. Я тебе не говорил еще, Ариша, это пока под секретом…

Ариша. Ну-ну!

Андрий. Кость Романович хочет забрать у нас Катерину.

Ариша. Куда?

Андрий. В Сосновку, председателем колхоза.

Ариша. В Сосновку? А что там своих баб мало?

Андрий. Мало…

Ариша. Ох, тяжело ей там будет! Что ж она, согласна?

Андрий. Она еще не знает, не говорили ей.

Ариша. Жалко отдавать ее в другой колхоз. Тебе здесь тоже помощники нужны.

Андрий. Меня не спрашивают… Да я, Ариша, и не очень возражал. Конечно, жалко ее отпускать, это так, но и о ней подумаешь: может, на новой работе просторнее будет ей? Ведь она иной раз такое подметит насчет людей или хозяйства, что мне оно и в голову не приходило… Она, может, и сама еще своих сил не знает, на какое дело способна. Пусть себя испытает.

Улицей, близко, проходят девчата, громко поют.

(Высовывается из окна). Эй, девчата! Пора по домам, спать людям не даете!

Ариша. Чего кричишь? Детей перепугаешь.

Андрий. Девчата поют, Ариша!

Ариша. А что им делать, как не петь. На то они и девчата.

Нюркин голос за сценой: «Не гоните домой, Андрий Степанович, завтра воскресенье, выспимся». Девчата: «Спать да спать, а когда же погулять?», «Идите к нам, подтяните, басов не хватает».

(Вздохнув.) Басов не хватает… Приятный у Нюрки голос… Что они поют? Какую-то новую песню, я еще этой песни не слыхала.

Андрий. Дело молодое. Поют… Жить будем, Ариша!.. А вот и знакомую запели.

Девушки поют.

Занавес.

1947

Пьеса в 3-х действиях,

4-х картинах

Настя Колосова— знатная колхозница, мастер высоких урожаев, 35 лет.

Прокоп Прокопыч Шавров— председатель колхоза, 50 лет.

Василий Павлович Черных— директор МТС, 40 лет.

Федосья Андреевна Голубова— бригадир, 45 лет.

Денис Григорьевич Тимошин— секретарь райкома партии, 45 лет.

Лука Демьянович Силкин— председатель райисполкома, 50 лет.

Андрей Ефимович Голышев— композитор, 50 лет.

Игнат Седов— демобилизованный лейтенант, 25 лет.

Иван Гаврилович Лыков— колхозник, 60 лет.

Савелий Маркович— колхозник, садовод, 70 лет.

Фрося Любченко— девушка

Колхозницы из звена Насти Колосовой:

Дуня Батракова— девушка

Марфа Семеновна— старуха

Дарья

Алена

Колхозницы из бригады Федосьи:

Наталья— подруга Насти

Ксюша

Мария

Луша

Люба— девушка, секретарь Насти.

Степан Агеев— 30 лет.

Жуков— приезжий колхозник, 40 лет.

Действие происходит в одной из центральных областей, года через три после Отечественной войны.

Поле. Светлая ночь. Небо затянуто тучами, но за ними — луна. Между посевами пролегла дорога, спускающаяся к речке, что течет где-то в глубине, под крутым обрывом, — там видны верхушки камышей. У берега — ракиты. На земле у дороги лежат Фрося Любченко, Дуня, Дарья, Алена. Вокруг разбросаны ведра, коромысла. На пригорке сидят Иван Гаврилович Лыкови Марфа Семеновна. Женщины носили воду из речки к водовозке, уехавшей на участок полива. Начало лета, но полям уже угрожает засуха. Много недель не было дождя, очень жарко, вянут, желтеют молодые хлеба, трескается земля от зноя. Колхозниц собрали ночью на поле поливать вручную посевы на рекордном участке Насти Колосовой.

Иван Гаврилович (прислушивается ). Что это прогремело? Не гром ли?.. Нет, самолет пролетел. (Смотрит в небо.) Наш или чужой?

Марфа Семеновна. О, вспомнил! Три года уже чужие не летают.

Иван Гаврилович. Самолет. А мне послышалось — будто гром, далеко… Неужто не будет дождя? Очень уж с вечера запохаживалось на дождь.

Марфа Семеновна. Надо, надо дождя!

Иван Гавриловичгромко зевнул.

Ты-то чего, Иван Гаврилыч, страдаешь здесь, не спишь? Шел бы домой. Тебе небось завтра с утра опять ехать на станцию за лесом?

Иван Гаврилович. Либо за лесом, либо торф на мельницу возить. Куда-нибудь поеду. Должность такая — старший, куда пошлют… Все одно, что здесь не спать, что придешь домой, ляжешь — не спится. С людьми веселее.