Валентин Овечкин - Том 2

(Схватился за голову.) Затронул! Застрекотали, как сороки!.. Вот так, Павел Арефьич, я с ними и работал! Им — слово, а они тебе — двадцать! Да мне за то время, что я с ними мучился, за сорок четвертый год, надо бы все ордена, какие есть в Советском Союзе, присудить!..

Тракторист. Сейчас смеемся, а тогда не до смеху было. Я в другой бригаде работал. Хуже было, чем на передовой. У нас тракторист — Миша Скворцов — с фронта пришел живой, а дома на мине подорвался. Трактор — в куски, и ему два осколка вот сюда, в грудь. Насмерть…

Второй тракторист. А читал, Степан Романыч, в газете про нашего главного инженера Глебова? Пишут, что он будто выступал против мэтэес? Не нужны, мол, теперь мэтэес, без них колхозам лучше будет.

Степан Романович. Читал, знаю. Как раз в моей бригаде он это говорил… Конечно, сейчас время другое, колхозы уже не те. А тогда, после немцев, на голой земле! Что бы они сделали, колхозы, без нас? Хоть и мало было тракторов, а все же помогли всем колхозам! Всюду наши советские люди, все хотят жить! Без мэтэес не вылезли бы из разрухи. Где и коров немцы угнали до единой — там чем пахали бы землю?.. Теперь-то, конечно, не то…

Шубин. Теперь — не то…

Степан Романович. Пусть нам, кто это все зачинал, поставят памятник вот такой, от земли до неба! А потом можно и колхозам отдать трактора.

Выходит из-за угла Лошаковв пиджаке внакидку и пижамных штанах.

Соловьев. И этот туда же — отдать трактора! Оглянись! (Кивает на Лошакова).

Степан Романович (увидел Лошакова). Ох, мать честная! Черт его поднес! Не спит, ходит. Он в той хате живет на квартире.

Заиграл баянист.

Женщина (поет и пляшет) .

Лошаков. Товарищи! А не пора ли расходиться по домам? До самого утра, что ли, будет шум на улице?

Дарья Мироновна. Так праздник же сегодня, товарищ Лошаков.

Лошаков. Праздник был вчера, в воскресенье. (Посмотрел на часы.) А сейчас уже времени — час тридцать четыре минуты. Уже другой день пошел, понедельник.

Тракторист. Точно, как на железной дороге.

Подходят еще два парня.

Парень (поет ).

Второй парень (поет) .

Лошаков. Что за песни у вас? Кто это сочинил? К чему такие слова?

Парень. А в нашем колхозе, товарищ Лошаков, точно так и было, пока другого председателя не выбрали.

Дарья Мироновна(к женщинам ). Вот есть люди: как войдет в хату, поведет глазами — и молоко в кувшинах скисает.

Лошаков. Улица — это общественное место, товарищи. Довольно вам тут глотки драть. В каждом доме живут трудящиеся люди, которым ночью надо отдохнуть.

Дарья Мироновна. Никто там сейчас еще не отдыхает! Все были с нами на гулянье.

Лошаков. Вот вы уже не молоденькая женщина, а кричите громче всех. Это вам даже как-то неприлично.

Дарья Мироновна. А разве только молодым повеселиться хочется? (Поет и пляшет.)

Женщина. Вот это любовь! (Повторяет.)

Девушка (к Лошакову) .

Вторая девушка(к первой девушке).

Третья женщина. Пойдемте, бабы! Ну его!.. Вон там, возле моей хаты, посидим еще. Оттуда не прогонит!

Женщины, трактористы, баянистуходят в одну сторону, Соловьев, Шубини Лошаковнаправились в другую сторону, в переулок. Дарья Мироновнахотела было идти с женщинами — Степан Романовичудержал ее.

Степан Романович. Хватит! Пора домой.

Дарья Мироновна. Ты тоже, как Лошаков!.. Степан Романович. Довольно, говорю! Ишь, разгулялась! А завтра буду тебе поясницу горячим утюгом растирать?.. Пойдем туда, кума встретим вон там еще какая-то машина подошла. И — домой!

Дарья Мироновна (уходя).

Уходят .

Соловьев. Не утерпели, товарищ Лошаков? И статейку в газету написали!.. Я же вам сказал, что двадцать девятого будет партсобрание и мы ваше заявление разберем.

Лошаков. Я почувствовал по вашему несерьезному настроению, что вы склонны замять это дело. Вы не дали должной политической оценки поведению Глебова. И даже когда я посоветовал вам прочитать постановления партии и правительства об МТС, то вы мне ответили: зачем?

Соловьев. Что?.. Я сказал: зачем оставлять мне книги, они у меня есть.

Лошаков. Я вас так понял.

Шубин (оглядел опустевшую улицу). Эх! Навели порядок, разогнали людей! Нехорошо!.. Так довольны были все! Провели весело время. Никто не напился, не безобразничал.

Лошаков. Вот и пусть идут по домам, пока — без происшествий.

Шубин. Ты прямо как тот унтер!

Соловьев. Пришибеев.

Лошаков. Не знаю никаких унтеров. Ни в царской, ни в белой армиях не служил.

Уходят. Минуту улица пуста. Слышны вдали песни и музыка.

Идут Андрейи Вера.

Андрей. Ну вот, я тебе все и рассказал… Что молчишь?

Вера. Трудная будет у тебя жизнь, Андрей.

Андрей. Почему так думаешь?

Вера. Сужу по началу.

Андрей. Что, плохое начало?

Вера. Я не говорю — плохое. Трудное.

Андрей (помолчав). Посидим здесь?

Вера. Давай посидим немножко.

Садятся на лавочку у забора.

Вон еще машины едут. Должно быть, последние.

Слышны песни, баян.

Молодежь не расходится, ей еще бы погулять. А неплохо прошел праздник. Да?

Андрей. Неплохо…

Долгая пауза.

Вера. Ну что ж, Андрей, я думаю, что все эти обвинения отпадут, если ты мне правду рассказал об институте и об этой девушке. Останется только этот разговор о продаже тракторов. А по этому вопросу тебе надо будет сказать, что вот, мол, я обдумал все, осознал, я тогда ошибался, а сейчас перечитал все постановления и признаю свою ошибку. И ничего тебе не будет.