Василий Цаголов - За Дунаем

Молодые стройные тополи вытянулись вдоль канавы. По обе стороны узкой улицы из-за плетней выглядывали мазанки, приземистые, с одним окном на южную сторону. Цараю казалось странным, что в такое время (еще не наступили сумерки) не видно людей. Теряясь в догадках, он замедлил шаг и оказался напротив высокого покрытого черепицей дома с двумя окнами. Царай решительно направился к нему и остановился так чтобы его заметили. И действительно, из сакли появился хозяин. Сильно припадая на левую ногу, он пересек двор, и Цараю стало неловко.

— Здравствуй, гость!

Приложив руку к сердцу, Царай ответил на приветствие легким поклоном.

— Вижу, ты много шел,—хозяин оглядел Царая.— Войди в дом, отдохни с дороги. Осчастливь нас своим вниманием, и пусть твой приход принесет мне счастье!

Случилось то, чего более всего опасался Царай, но бог видел, у него не было иного выхода. Войдя во двор, мужчины откинули короткие полы черкесок и чинно уселись под яблоней на длинной скамье. Первым заговорил хозяин.

— Всю зиму молились богу, вот и дал он нам такую погоду.

— Да, лето теплое, и дожди бывают, поддержал разговор Царай, а сам думал, как бы уйти, пока хозяин не пригласил его в дом.

— Выходит, ты дигорец?

Царай пожал плечами, мол, что делать, если тебе не угодно, так я уйду. А хозяин, словно не замечая этого, продолжал;

— Во Владикавказ держишь путь или в другое место?

Не понравились Цараю дотошные расспросы незнакомого человека: «Пристал ко мне, как будто мы с ним живем под одной крышей. Что ему нужно от меня? А может, он служит в канцелярии? Очень уж он старается заглянуть мне в душу. Но если он лиса, то я его хвост»,— ухмыльнулся Царай. Но Кудаберд не заметил его насмешливого взгляда.

— В твоем ауле у меня дела... К Кониевым я направился.

Хозяин оживился, привстал, снова сел, почему-то подмигнул:

— К Бабу? О, мы с ним добрые соседи. Значит, ты к Бабу...

— Да, мне нужен он... Когда-то я продал ему на базаре седло, пригласил он меня тогда к себе.

— Меня зовут Кудабердом... Спроси в ауле каждого, и тебе не скажут обо мне ничего плохого,—Кудаберд придвинулся к гостю и зашептал ему на ухо.— А ты знаешь, что случилось с Бабу?

— Откуда мне знать, если я его не видел,— спокойным тоном ответил тот.— Послушай, не заболел ли он? А может, женился?

— Его ищут власти... Весь аул перерыли, во Владикавказ уехал сам пристав, в Куртат ускакал старшина... Бабу ударил сборщика налогов, и пристав сказал, что ему не простят. Лучше Бабу не появляться. Ох-хо, погубил он себя!

Слушая словоохотливого хозяина, Царай вспомнил о Бабу. Выходит, теперь он будет скитаться и не сможет прийти в свой дом? Интересно устроен мир. Хаджи-Мусса Кубатиев ударил сельского курьера, и тот долго ходил с синяком под глазом. А пожалуйся курьер на Кубатиева—досталось бы ему не так.

— Тот, к кому ты пришел, живет рядом, ты шел мимо его дома... От угла третий, по левую сторону улицы. Прости, гость, ты не назвал себя,— Кудаберд ерзал на месте, часто заглядывая в лицо Царая и улыбаясь.

— Из Стур-Дигории я, сын Хамицаевых, Цараем меня зовут,— нехотя ответил Царай собеседнику, который был ему неприятен своей суетливостью. Он пожалел, что встретил его.

— Дай бог тебе здоровья, и пусть твой род никогда не постигнет горе,— проговорил хозяин.

«Будь я его соседом, проучил бы. А еще носит шапку и кинжал выбрал самый большой. Жаль мне его мать. Лучше бы она родила черта»,— гость встал, но Кудаберд чуть ли не силой удержал его:

— Ты хочешь, Царай, чтобы надо мной смеялись люди? Останься, пожелай моему дому счастья... Еще успеешь уйти, я тебя провожу к Кониевым. Как можно переступить порог дома и не пожелать ему счастья?

— Не могу я остаться у тебя, Кудаберд,— твердо возразил Царай.

На улице послышался топот коней: мимо пронеслись вооруженные всадники. Кудаберд засуетился, потянул Царая.

— Кто это?

— Пусть все проклятья падут на их головы! Чтобы высох их род. Стражники это, вот кто...— Кудаберд хотел сказать еще что-то, но осекся: стражники вернулись, осадили коней у высокого плетня, и один из них, указывая кнутовищем на Царая, спросил:

— Эй, кто ты?

___ Человек! — не замедлил ответить Царай.

— Смотри у меня,— прикрикнул стражник, он рассматривал Царая с явным интересом.

Перепугавшийся Кудаберд, отступив в глубь двора, залепетал:

— Инал, это мой гость! Его отец мой кунак, из Ди-гории он пришел. Устал с дороги... Ты уж прости его, Инал!

— Наверно, его род славится говорунами!

Побагровел Царай, шагнул было к выходу, но хозяин подскочил к нему, схватил за черкеску:

— Прошу тебя, не губи меня!

«Трус! Будь ты проклят, несчастный. Неужели у него нет родственников? Как только они терпят такого? Он же позорит их. Да я бы затравил его собаками»,— Царай презрительно оглядел Кудаберда.

Всадники хлестнули коней и ускакали.

— Разве можно с ними так? — Кудаберд дрожал всем телом.

Не скрывая своего презрения, гость криво усмехнулся, и хромой понял, что он смеется над ним. В эту минуту он был противен самому себе, но, вспомнив Инала, затараторил:

— Не шути с ними... Они погубят тебя. Теперь тебе придется подождать, пока стемнеет,— Кудаберд жестом пригласил Царая в дом.

Но тот решительно отказался.

— Нет, я пойду! Я и так навлек гнев стражников на тебя... Жаль, что встретились мы здесь,— Царай прищурил глаза.

На улице Кудаберд не отставал от Царая. «Не думает ли он идти со мной к Кониевым? Пусть только попробует! Тогда его не спасет сам пристав!» — Царай энергично потер подбородок и проговорил вслух:

— Прости, Кудаберд, что потревожил тебя... Теперь я сам найду дом Кониевых.

Хромому ничего другого не оставалось, как пожелать гостю счастливого пути. Про себя же подумал, что гость неспроста отделался от него. «Подслушать бы твой разговор в доме Бабу!» — Кудаберд, почесав затылок, вернулся к себе. Вспомнив, как Царай разгова* ривал со стражниками, Кудаберд подумал, что такой может убить человека, если его рассердить.

Тем временем Царай перешел по узкому мосточку на другой берег канавы и, остановившись у ворот, покашлял. Залаяла собака. Она не успокоилась, пока из сакли не вышел хозяин.

— О, Знаур!— негромко позвал Царай.

Тут же из-за плетня послышался сдавленный голос:

— Кто ты?

— Гость я, Знаур! —ответил тихо Царай.—Прошу тебя, открой мне дверь и не мешкай!

Калитка приоткрылась, и Знаур торопливо сказал:

— Входи. Да останутся за порогом твои беды!

Царай не заставил повторять приглашение. Он дождался, пока Знаур задвинет щеколду, потом, сдерживая волнение, поздоровался с ним:

— Добрый вечер!

— Здравствуй, гость! Да пощадит нас бог и пошлет он с тобой хорошую весть!

На это Царай ответил шепотом: