Анатолий Приставкин - Городок

Тамара Ивановна тут же соорудила холодную закуску, поставила вариться картошку и подала рюмочки, не сделав никакого замечания по поводу принесенной бутылки.

В другой раз, Шохов знал, она не преминула бы турнуть его с этой бутылкой.

Сейчас Шохов разлил по рюмкам вино (Вовке, который закричал: «А мне, а мне!» — компоту) и поднял, глядя на Валеру:

— Твой отец, Мурашка, поучая меня, молодого строителя, сказал, что у поляков есть поговорка: пан бог создал землю, а все остальное на ней создали мы, строители...

При упоминании об отце юноша нахмурился. А Тамара Ивановна под столом толкнула мужа ногою.

— ...Я рад,— продолжал Шохов,— что ты стал настоящим строителем! Я тебя поздравляю...

— Мы тебя поздравляем,— поправила Тамара Ивановна ласково.

— Да, да. Мы все тебя поздравляем и желаем удачи!

И все выпили.

Мурашка закусывал сосредоточенно и лишних слов не произносил. А сама Тамара Ивановна, пригубив рюмку, посмотрела на мальчика долгим задумчивым взглядом.

— Валера,— спросила она как бы невзначай,— а много ты получил? Я имею в виду премию.

— Сто рублей, — сказал он, не отрываясь от тарелки.

— Что же ты собираешься с ней делать?

Валерий взглянул на нее и опустил глаза.

— Не знаю. Надо подумать.

— Уж будто не думал?

Тут Вовка закричал изо всех сил:

— Валера! Валера! Ты же хотел мотоцикл купить!

— Тише,— приструнила Тамара Ивановна сына.— Правда? Мотоцикл?

— Ну, я не решил... Я думал... Мопед, он дешевле стоит.

— А сколько он стоит? — не отступалась Тамара Ивановна.

— Сто семьдесят пять.

— Они у тебя есть?

— Я накоплю, тетя Тамара,— произнес Валера тоном немножко раздраженным.

— Ты прости, Валера, если я вмешиваюсь в твои дела,— миролюбиво произнесла она.— Но, может, мопед оставить на потом? А сейчас помочь матери?

Он молчал. А Вовка опять влез в разговор:

— Мам, он меня катать будет... Он обещал.

Тамара Ивановна и Шохов смотрели на Валеру и ждали ответа.

— А чего ей помогать? — наконец выдавил тот.— Она пенсию получает.

— Большую пенсию? — сразу спросил Шохов.

— Не знаю...

— А мы знаем. Мало получает.

Так как за столом возникла тяжелая пауза, Шохов налил вина и бодро предложил выпить за маму Мурашки, которая тоже была женой строителя и прошла с отцом Валерия большой путь: и Братск, и Хантайку, и другие места.

Тамара Ивановна ушла посмотреть кипящую картошку, а Валерий после второй рюмки немного расслабился:

— А я правда похож на отца?

— Нет, не совсем.— Шохов смотрел на него в упор.

— А вообще... Какой он был?

— Честный,— сказал Шохов.— Он терпеть не мог несправедливости. Поэтому и погиб.

— А вообще? — повторил юноша.— Ну за столом?..

— Шумным он был,— засмеялся Шохов. — Очень шумным. Громко разговаривал, громко ел и вообще... Сопел.

— Сопел, правда? — оживился Валера, улыбнувшись.

— Как паровоз!

Оглянувшись в сторону кухни, они как заговорщики, понимавшие друг друга без слов, налили и чокнулись.

— За старшего Мурашку, а? — спросил Шохов.

— Давай,— сказал Валерий, помедлив.

Он выпил и добавил:

— А у нас тоже много несправедливости.

— Где у вас?

— В бригаде.

— Это ты о чем?

— Вообще... И приписки, и пьянка. Вы начальник, вы не видите, наверное.

— Вижу, Валера,— сказал Шохов и посмотрел мальчику в глаза.— Но это так быстро не исправишь.

— А папа... А отец — он бы исправил?

Шохов покачал головой. Всплыл тот вечер, когда в окошко их комнатки при школе постучалась детская рука: «Папку убили». И он, Шохов, бежал, отчаиваясь, задыхаясь и вытирая слезы, по улице к Мурашке домой, а потом к больнице. А в уме уже колотилась эта ненавистная фамилия Хлыстова... Знает ли Валера, что Хлыстов был тут, что он и сейчас работает по соседству в Новом городе? А если бы узнал, что бы он сделал?

Появилась Тамара Ивановна с горячей картошкой на тарелке. Поглядела внимательно на обоих и женским чутьем догадалась, что состоялся у них свой, мужской разговор.

— Ну, мужички,— произнесла, присев.— Под горяченькое выпьете или хватит? Да, Валера может оставаться у нас, завтра еще праздник?

— Нет,— сказал юноша.— Спасибо, тетя Тамара, но я не останусь. Мне завтра надо быть... Ну, в одном месте.

— Свидание? — угадала проницательная Тамара Ивановна.

— Она у него в магазине работает,— беззастенчиво влез Вовка.

— А ты молчи! — прикрикнула мать,— Ешь и катись спать.

— Мы у нее пинг-понговые шарики покупали, — опять вставился сын.

— В спортивном отделе, значит? — спросила Тамара Ивановна Валеру.

Тот кивнул, не отрываясь от картошки.

— Ну, если девушка серьезная, так почему бы и не встречаться...

— Серьезная, — буркнул он в тарелку.

Потом они всей семьей провожали Валеру до Вальчика по темной дороге, и на прощание Тамара Ивановна велела заходить, а при случае можно познакомить с девушкой. И конечно, не забывать про мать. Она ведь болеет...

— Ладно.— И Валера ушел в темноту.

Весь следующий день промаялся Шохов в неопределенности: идти или не идти к Третьякову.

Если бы разговор шел о нем, и только о нем, он бы, наверное, не сомневался и знал, что идти не следует. Но судьба Вор-городка, но нечто невысказанное, касающееся его будущего, судя по намекам Лешки, заставляло Шохова колебаться. И хоть знал Григорий Афанасьевич, что поступается совестью (так бы оценила его поступок Тамара Ивановна), к вечеру собрался, воспользовавшись отлучкой жены к Коле-Поле. «Не убудет меня, если схожу. А пить я с ним не стану».

Так и решил. И настроился. И все-таки, пока шел, продолжал сомневаться и боялся кого-нибудь встретить на улице. Но никого не встретил.

Третьяков жил на противоположном краю. С тех пор как рабочие сварганили ему домик, хозяин даже забора вокруг себя не огородил. Считал, что скоро переберется в Новый город и все это бросит.

Но, начиная от порога, было в домике ухожено и чисто. Коврики, половички и щеточка для вытирания ног. Недавно приехала жена Третьякова, сухая, выглядевшая лет на десять старше мужа. Она и в Челнах в компании с ним не ходила, проводя все вечера за телевизором. Шохов помнил, что их в бывшей квартире Третьякова было два: один, огромный, цветной, в гостиной, а другой, транзисторный, в спальне.

Теперь они, оба телевизора, стояли в одной комнатушке рядом. Домик изнутри был совсем не большой.

Лешка встретил его на пороге, углядев в окошко. Наверное, ждал.

Немного развязный от первых натянутых минут, произнес, что давно пора коменданту посмотреть, как живут вверенные ему жители...

Он проводил Шохова в комнату, небрежно, на ходу представил жену:

— Вы, кажется, знакомы?

Та поздоровалась сухо, глаза ее, как показалось Шохову, были откровенно злы.