Виктор Вяткин - Последний фарт

Вчера Лиза получила бодрое письмо от Мирона, пожалуй, первое такое за все время. Он сообщал, что в Охотск прорвался небольшой отряд красноармейцев, присланный из Якутска Советом. Большевики снова захватили власть, создали военно-революционный комитет и вышли из подполья.

Его настроение передалось Лизе.

Вечером она уговорила всех поехать на прогулку вверх по реке. Вышли в полночь. Лодку поднимали по-бурлацки. Пели «Дубинушку», веселились.

Наловили хариусов, приготовили отличную уху и теперь отдыхали.

За сопками уткнулись в небо желтые лучи солнца. Вспыхнули вершины гор. В кустах чирикнула птичка. Одна… другая… Скоро день хлынул в долину. Лиза протянула Полозову руку.

— Помогите встать! — Он подхватил ее за локти, поднял.

Лена резко вскочила, подбежала к воде, зачерпнула ее ладонью и брызнула на Ивана, затем на Федота. Тот и головы не поднял. Она снова зачерпнула воды и полила его склоненную голову.

— Лена, не шали! — пытался ее урезонить Полозов.

— Почему? А вот буду! Чего он молчит? — крикнула она.

— Прохладная вода. Приятно! — равнодушно отозвался Федот.

— Ах, приятна? — Она стала брызгать в него пригоршнями. — А теперь?.. А теперь?.. — смеялась она.

— Теперь нет! — все тем же тоном ответил Федот и поднял голову: — Теперь нет.

— Лиза, Иван! Вы посмотрите! Федот, оказывается, умеет сердиться! — радостно воскликнула она.

— Нет, — невозмутимо бросил Федот и склонился над трубкой.

— Ах так? Ну, хорошо же! — Лена зачерпнула воду в обе ладони, подбежала и вылила ему за воротник.

— А теперь вы разозлились?

— Нет, но вы можете простудить руки. Побереглись бы!

— А вам жалко, да?

— Нет! Руки-то ваши.

— Да что вы бесчувственный такой? — уже досадовала она. — Поругайте, что ли, если не умеете сердиться. Прикрикните!

— Я давно ругаю вас, жалея, ругаю. А разве вы не улавливаете? — спросил Федот.

— Леночка, — подошел к ней Полозов. — Что сегодня с тобой?

— Ты тоже хочешь? Хорошо! — И Леночка принялась брызгать на Ивана.

— Ну, Леночка! Ты слишком… Нельзя так, — подошла к ней сестра.

— Можно! Когда весело, все можно! — засмеялась Лена. — А сегодня весело. А ты почему заступаешься? — И принялась обливать Лизу.

— А вот это я не позволю, — загородил Лизу Полозов.

— Драться со мной будешь или как? — Леночка смотрела на него с вызовом.

— Лизу обидеть тебе не дам, — шутливо ответил он и, распахнув куртку, прикрыл Лизу полами. — Вот так, Лиза у нас самая добрая, хорошая.

— А я? Я, выходит, — плохая? Тогда идите пешком. — Лена бросилась к лодке. — Вот ваша рыба! — Она отбросила кукан, оттолкнулась от берега. Федот в несколько прыжков по воде догнал лодку и привел ее на старое место.

— А теперь быстро за рыбой. Ну-у! Слышите? — проговорил он тихо, показывая на уплывающий кукан.

— Иван! Выручай! — крикнула Лена, смеясь. Полозов вскочил, но Федот властным движением руки остановил его.

— Нет, пусть сама. — Он подтолкнул Лену. — Идите! Вышвырнули, вот и доставайте!

— Федот, вам меня не жалко? — сразу притихла Лена.

— Нет, не жалко.

Лена побрела по воде. Она поймала конец шнурка, подтащила кукан к берегу. Федот подбросил в костер дрова и, легко подхватив Лену на руки, поставил у костра.

— Грейтесь.

Ранние заморозки убили лист. Сквозь оголенные кусты видно было Буянду. Скоро должно было показаться стойбище оленевода Громова. Гермоген покурил.

Не вернулась Маша в юрту старика. Не пришел с берега Миколка. Все лето Гермоген крепился, ждал. Дошел слух до старика, что Маркел с хозяином побывал в Оле. Не выдержал дед, собрал узелок и направился к Слепцову той дорогой, что проходит мимо юрты Маркела.

Потянуло дымком. У юрты Громова старик увидел якутских лошадей. Гермоген досадовал, что у оленевода гости, но все же вошел. Гости были в желтых кожаных рубахах и таких же штанах. У одного, что повыше ростом, лицо было длинное и чисто выбритое. У второго — окладистая борода. Длиннолицый уговаривал Громова ездить по тайге с его товарами.

— Хозяином торговли станешь, — пояснил бородатый.

— Понятны твои мысли. Но если придут чужие, что буду говорить!

— Разве ты не кочуешь? Как можешь знать, что делается в тайге? — засмеялся бородатый. — Придет шхуна, дашь нарты, перевезешь машины, будешь людям давать мясо и все. А каких друзей приобретешь!

— Так можно, пожалуй! Хитрый ты, однако, — согласился Громов.

Гермоген покашлял, привлекая внимание. Громов обернулся, заулыбался:

— А-ааа! Входи, входи, старик. Садись, каковы новости?

Гермоген сел у входа. В бородатом старик узнал купца Попова.

— Хорошие вести искать надо, а плохие и комар разносит по тайге, — ответил Гермоген. — Ты торгуешь землей, как оленями.

— Все сердишься, милейший? — усмехнулся Попов. — Большевики разорили страну: ни продуктов, ни товаров. Великий голод ждет стариков, детей, Америка близко, богатые купцы помогут. Жить то ведь хочется, а?

— Да-да, старики, дети, — пробормотал старик. — Ты о них печешься? Лиса, разрывая мышиную нору, думает о детенышах? Зачем пришел ты с чужеземцем? Что надо здесь чужим людям?

Громов вскочил.

— Зачем обижаешь нужных людей? Уйдет американ, где возьмем чай, муку, табак? Уж не сделался ли ты большевиком, как твой внук, чтобы протянуть руку к чужому?

— Внук? — вздрогнул старик. — Руку к чужому?

— Сходи к старшине, услышишь. Как будешь глядеть в глаза людям?

Гермоген взял узелок и вышел из палатки. Вести о Миколке потрясли и спутали его мысли.

— Сварливый, но дорого ценятся его слова, — сказал оленевод вслед старику.

Ночью лег снег, но погода держалась мягкая. Кстати пришел Гермоген к другу. Слепцов как раз собирался в Олу. Машу он брал с собой.

— Морозно будет, пожалуй. Напрасно берешь девку-то! — тихо заметил Гермоген.

Слепцов подошел к очагу, присел рядом, вздохнул и неторопливо заговорил:

— Или я не вижу, как неспокойно у нее на душе. Разве не хочется девке поглядеть на белоголового? — Он наклонился к уху Гермогена. — А может, не прав я? Может, не так лечить собираюсь? Ты видел барыньку-то? Какова она?

— Белоствольная березка заметна в лесу, — Гермоген взял уголек, сунул в трубку.

— Не пришел Миколка-то?

— Выл в Оле, звал. Больше не пойду.

— Так, что же сказать Миколке! О чем спросить? — Слепцов сунул трубку в мешочек.

— Зачем говорить? Посмотри хорошо, глаза у тебя зоркие.

Зима докатилась и до побережья. Еще утром стояла теплая и сухая погода, а к обеду набежала туча, дыхнула холодом, и вот уже на землю упали снежинки. Лена зябко передернула плечами.

— Ну вот и зима, Иван. Как мы тут без тебя будем?

Они стояли у избы. Недалеко от них Канов увязывал мешок. Он получил расчет у старшины и теперь уходил к Вензелю, чтобы загодя подготовиться к выезду на Среднекан.