Юрий Смолич - Рассвет над морем

Генерал уже устал, и его снова потянуло к статуэткам. Вчера он все-таки раздобыл шедевр: пастушка с козликом, глина — пятьсот франков. Он поднялся и направился к выходу.

— Идите, идите! А я займусь этим самым… детализацией стратегического плана. О ревуар, полковник!.. Ах, да! Имеете ли вы уже сведения о передвижении на север для сдерживания большевистского наступления этого самого, как его, — «Осадного корпуса» этих самых, как их там, — атамана Якиева и полковника Змиенко?..

Полковник Змиенко в это время ехал на белом коне и жевал свой длинный ус.

Широкая украинская степь привольно раскинулась вокруг — ровная и спокойная до самого горизонта. Ранняя южная весна уже вступила в свои права. Снег белел только кое-где по глубоким оврагам, а на широком просторе степи от него уже не осталось и следа. Простор полей, побуревших от прошлогодней перепрелой стерни, серел просыхающими парами и начинал чернеть там и сям первыми бороздами пахоты.

Сильный степной ветер дул порывами, вздымая пыль по дороге, а над шеренгами всадников на шляху играл золотящимися в лучах солнца алыми шлыками на гайдамацких папахах.

Но радужное трепыхание гайдамацких шлыков не веселило сердца полковника. Он все глубже и глубже засасывал в рот свои усы. Белый конь его трусил рысцой.

Тоскливо было на душе у полковника Змиенко, кошки скребли на сердце.

«Осадный корпус» петлюровского атамана Якиева, который победоносно вклинился было в Одессу, а потом по требованию союзного командования и по приказу главы директории Винниченко отошел от города километров на двадцать и выполнял в дальнейшем полицейские функции в ближайших селах, — получил сейчас два приказа одновременно: от «головного атамана войск УНР» Симона Петлюры и от командующего оккупационной армией генерала д’Ансельма.

Киевом овладели красные полки. Потрепанные войска украинских националистов стремительно отступали, и директории необходима была срочная помощь. Двадцатитысячный «Осадный корпус» атамана Якиева и был той силой, которая, по расчетам Петлюры и генерала д’Ансельма, должна была теперь поправить дела: остановить наступление Красной Армии, восстановить положение на фронте и вернуть петлюровцам потерянную столицу. Атаман Якиев еще вчера вылетел французским самолетом в штаб «головного атамана», чтобы принять участок фронта где-то под Фастовом или Казатином, а может быть, уже и под Винницей. А полковник Змиенко, обходя железную дорогу, так как ее перерезали уже в нескольких местах антипетлюровские повстанцы, должен был привести маршем на указанные позиции двадцать тысяч петлюровских вояк.

Но исходило тоской сердце у петлюровского полковника Змиенко. Двадцати тысяч казаков в «Осадном корпусе» уже давно не было. Мобилизованные крестьяне разбежались кто куда или целыми частями перешли на сторону антипетлюровских повстанцев. Под командованием полковника остались только отряды гайдамаков да горсточка сечевых стрельцов — всего две тысячи сабель.

Однако приказ «головного атамана» надо было выполнять «аллюр три креста», и гайдамаки с сечевиками трусили рысцой, развевая шлыками, потряхивая оселедцами и побрякивая «клейнодами».

Гайдамацкая маршевая колонна извивалась цветистой змеей по шоссе, а за несколько километров вперед была выслана конная разведка, тщательно осматривавшая и обнюхивавшая каждое село. Повстанцы теперь господствовали в степи, и приходилось быть начеку: в каждом селе могли встретить гайдамаков и сечевиков пулеметные очереди и винтовочные залпы повстанцев.

К полудню за степным крутогором в лощине показалось село. Это было большое степное село с широкими улицами и множеством переулков. По окраинам раздольно рассыпались хаты под желтыми и бурыми соломенными крышами, ближе к центру кучились дома, крытые красной черепицей или замшелым зеленоватым тесом. В центре села виднелась большая площадь с четырехугольником торговых рядов под крашеным железом. Это была, безусловно, волость.

Пока полковник Змиенко рассматривал в бинокль, а бунчужный [46] Бунчужный — военное звание в старинных украинских казацких частях. Использовано как звание и в частях петлюровцев. сверялся по карте, устанавливая название этого населенного пункта, прискакал на вороном жеребце и командир конной разведки.

Командир разведки — гайдамацкий старшина с длиннющим алым шлыком, чуть не до пояса, с волнистым оселедцем, выбивавшимся из-под шапки и свисавшим почти до подбородка, путаясь в усах, — прохрипел:

— Рапортую, пан атаман! В погребах, в лавках обнаружено несколько евреев и дряхлых стариков.

— Значит, путь безопасен, пан сотник?

— Так точно, пан атаман! Можно свободно въезжать.

Но полковник Змиенко еще с минуту раздумывал. Бывали уже и такие сюрпризы в дороге: встречало село оставленными хатами и пустыми хлевами, а как только втягивалась гайдамацкая колонна в деревенские улицы, с окраин сразу же начинали стрекотать пулеметы, устилая гайдамацкими трупами все околицы.

Полковник Змиенко еще раз окинул взглядом всю местность вокруг. Шлях вел прямо в село, на площадь, два пыльных проселка огибали его с обеих сторон, через овраги и лощины уходя, видимо, к ближним селам. Соседних деревень не было видно до самого горизонта — здесь, в степи, люди жили просторно, и от села до села обычно было по нескольку километров. Но кто его знает, чего можно ожидать из тех оврагов и лощин? Может, там, в степных низинках, притаились отряды повстанцев?

Полковник Змиенко передал бунчужному приказ — разделить колонну на две части. Одной двигаться левым флангом в обход села, другой — правым, тоже в обход. Каждой колонне выслать впереди себя разведку, поручив ей тщательно осматривать лощины и овраги и двигаться к соседним селам. Полковник Змиенко ткнул пальцем в карту, на которой влево и вправо километров за семь обозначены были ближайшие села:

— Сюда!

После этого он тронул шпорами своего белого коня и поехал прямо по дороге. Направив колонну двумя потоками в обход, предохраняя этим отряд от внезапного нападения повстанцев, полковник мог спокойно въезжать в село. В нем он решил расположиться на отдых.

— Какой будет приказ насчет захваченных? — спросил сотник.

— Саблями порубить. Чтобы не было шума.

Во главе штаба и охранного взвода полковник поскакал галопом в село.

— Размещаться в центре, на площади, в торговых рядах! — приказал он бунчужному.

До села было не более километра, и гайдамацкие офицеры проскакали это расстояние за несколько минут. Полковник Змиенко въехал в село молодецки подбоченясь, но это было ни к чему: из окон опустевших домов некому было поглядеть на его удалую казацкую стать.