Варткес Тевекелян - За Москвою-рекой. Книга 2

— Если уж дело дошло до цитат, — сказала она, — придется щегольнуть и мне: «Я все видел, все перечувствовал, все понял, все узнал…» Родилась я в семье художника, человека сурового, но справедливого. Имея склонность к языкам, поступила в институт иностранных языков. Была, как говорили у нас студенты, трехъязычницей: изучала французский, итальянский и испанский. Знаю немного португальский. По окончании института три года работала переводчицей в нашем посольстве в Риме. Была замужем. Ученой степени не имею, научных трудов тоже. Если эти краткие сведения вас не удовлетворяют, то более подробные можете узнать, ознакомившись с моей анкетой и автобиографией в отделе кадров научно-исследовательского института, где я в настоящее время работаю. — После небольшой паузы она спросила. — Почему вы не задаете вопроса, куда девался мой муж?

— Боюсь, это меня не касается, — ответил Леонид.

— Люблю благородных людей! — она встала. — Может быть, пройдемся?

— С удовольствием.

Она сама взяла его под руку, и они пошли по аллее.

— Я, кажется, наболтала глупостей! — сказала она, не глядя на Леонида. — Не обращайте внимания, — со мной это бывает…

Леонид понимал, что Музе не хочется о чем-то вспоминать. Чувствовал ее грусть в этой неуравновешенности, в беспричинной смене настроений. Он дочитал про себя оборванную ею строку: «любил я часто, чаще ненавидел и более всего страдал…» Он не знал, что ей сказать. Понимал, что для него встреча с ней не просто знакомство — судьба. И что понадобится все его терпение, вся нежность, на которую он способен, чтобы эта женщина оттаяла, поверила в его любовь.

Солнце спряталось, в парке стало прохладно. Они пошли к выходу и, пройдя мимо церкви, свернули в переулок.

— Видите двухэтажный дом? Я в нем живу, — сказала Муза, показывая на дом в конце переулка.

— Так мы с вами соседи! Вот не думал!.. Я живу в следующем переулке. Почти рядом… А я вас никогда не видел в этих краях…

— Вероятно, потому, что я живу отшельницей, редко выхожу из дома, — сказала она. — На работу и обратно. По субботам уезжаю к родителям на Масловку. Там у отца квартира, большая мастерская. Люблю запах красок, — привыкла с детства.

Леонид понял, что она живет одна.

Пройдя переулок, Муза остановилась, протянула руку.

— Спасибо за приятно проведенный вечер!.. Пригласила бы вас к себе пить кофе, но, к сожалению, не могу, — комната не убрана. Я ведь страшная лентяйка. Всю жизнь целенаправленно превозмогаю лень, а она меня!..

И Леонид, склонившись, впервые поцеловал ее маленькую, пахнущую духами руку.

У нас партийная работа многогранная, интересная и плодотворная, если ею занимаются люди подготовленные, отзывчивые, широкие. Человек идет в партийную организацию завода, фабрики, в райком, горком не персонально к Ивану Ивановичу или Ивану Сидоровичу, а к партии, и зная и веря, что там найдет правду и справедливость. Беда тому, кто обманет эту веру.

Дмитрий Романович Сизов родился и вырос в семье замоскворецкого рабочего-металлиста, и биография его мало чем отличается от биографий тысячи юношей и девушек его возраста: школа, пионерский отряд, комсомол. С седьмого класса мечтал о профессии инженера-станкостроителя. Окончив школу, подал заявление в машиностроительный институт, но провалился на экзаменах. Пришлось пойти на завод к отцу, встать у станка. Через девять месяцев он уже работал токарем четвертого разряда. Вскоре его избрали секретарем комитета комсомола. И здесь же, на заводе, приняли в партию.

В тот день, когда коммунисты единодушно проголосовали за принятие в партию Дмитрия Сизова, его отец, Роман Митрофанович, вернулся домой в приподнятом настроении и сказал жене:

— Ну, мать, в первую очередь поздравляй Митю, но и меня не забудь поздравить: в надежные руки передаю дело, которому служил всю свою жизнь! Хорошего сына вырастили мы с тобой, ничего не скажешь!

Уже квалифицированный токарь, Дмитрий Романович Сизов вторично подал заявление в машиностроительный институт. На этот раз он стал студентом. На третьем курсе коммунисты института избрали его секретарем партийного комитета. На родной завод Дмитрий вернулся инженером. По мере того, как он приобретал производственный опыт и инженерные знания, его выдвигали на более ответственные участки — начальником механосборочного цеха, диспетчером завода и, наконец, начальником производства.

Сизов любил технику и был доволен своей судьбой. Он работал с увлечением и меньше всего думал стать руководящим партийным работником. Однако другие думали иначе.

В те годы выдвижение на руководящие посты работников без всякой предварительной подготовки было обычным явлением. Люди, не имеющие за душой ни знаний, ни опыта, ничего, кроме гладкой биографии, порою просто малограмотные, становились во главе больших учреждений и вершили судьбы миллионов. В больших, роскошно обставленных кабинетах они беспомощно суетились, собирали бесконечные заседания. От такого неожиданного взлета у многих кружилась голова, самомнение становилось ведущей чертой характера, и многие превращались в закоренелых бюрократов. Лишенные способности самостоятельно мыслить и боясь потерять тепленькое местечко, они поддакивали вышестоящему начальству и пресмыкались перед ним. А с подчиненными вели себя чванно и грубо, полагая, что только таким путем могут внушить к себе уважение. Им очень импонировал ловко пущенный в обиход и получивший широкое распространение лозунг: не надо мудрить, ибо за нас думает Он. Этот лозунг помогал скрывать свое невежество и слепо выполнять любое распоряжение, идущее сверху.

Бывало, конечно, что на руководящую партийную или хозяйственную работу выдвигали толковых, подготовленных, талантливых людей. Такие быстро осваивались в новом деле и работали с большой пользой.

Так случилось и с Сизовым. Его выбрали первым секретарем райкома партии большого промышленного района столицы так неожиданно для него самого, что он и опомниться не успел.

Накануне районной партийной конференции его вызвал к себе секретарь городского комитета партии, долго тряс руку, усадил в кожаное кресло перед столом. Устроившись напротив, секретарь первым делом осведомился о его здоровье, потом спросил, что нового на заводе. Сизов заметил, что на письменном столе лежит папка с надписью: «Дело инженера Сизова Д. Р.».

— Спасибо, на здоровье не жалуюсь… На заводе все нормально, план выполняем… Осваиваем новые, более производительные станки, активно боремся со штурмовщиной, — бормотал Сизов, стараясь понять, к чему весь этот разговор.