Варткес Тевекелян - За Москвою-рекой. Книга 2

Сергей сел на свое место, и председатель предоставил слово Капралову. Тот бормотал что-то невнятное о присвоении Власовым диктаторских прав. Когда он умолк и растерянно посмотрел по сторонам, председатель поднялся и сказал, что, по его мнению, вопрос предельно ясен и вряд ли есть надобность продолжать прения. Лично ему хотелось бы сказать всего лишь несколько слов.

— Вы извините меня и не обижайтесь, — обратился он к докладчику, — если скажу, что вы не разобрались в вопросе и, к сожалению, продолжаете работать старыми, порочными методами. Инспектор МГСПС — не прокурор и, тем более, не судья, чтобы выносить такие категорические решения, как сделали вы. Здесь называли Алексея Федоровича Власова хозяином, вкладывая в это понятие нечто нехорошее. А я скажу вам, что в наше время директор советского предприятия обязательно должен быть хозяином, должен не только беречь народное достояние, но и смело двигать свое дело вперед! Тот, кто этого не понимает, не понимает также и того, что перестройка работы промышленности прежде всего преследует цели улучшения материального положения рабочих!..

В заключение он сказал, что согласен с товарищем Полетовым, Капралов не обеспечит руководство такой большой профсоюзной организацией, как фабком камвольного комбината. Его придется освободить от работы и назначить новые выборы.

— Наказали того, кто протестовал против произвола! — патетически крикнул с места Капралов.

Никто не обратил внимания на его слова.

…Власов и Сергей вышли на улицу. Пока они заседали, над Москвой прошел небольшой дождик, и асфальт на тротуарах блестел, как темное стекло.

— Есть все-таки справедливость на свете! — весело сказал Сергей.

— А ты сомневался в этом? — ответил Власов и спросил: — Пошли пешком?

— Всегда готов!

Они отпустили водителя домой, а сами зашагали по направлению к Манежной площади. Пересекли под землей улицу Горького и вышли к старому зданию Московского университета.

— Все равно сегодня день потерян. Поедем в парк культуры, вспомним молодость, побродим без дела по аллеям! — предложил Власов.

— Принимается единогласно! Тем более что молодость свою вспоминают чаще всего молодые, — пошутил Сергей.

Народу в парке было мало, — всех разогнал дождик. С деревьев падали капли, пахло влажной землей, цветами. Шагая к пруду, Власов с удовольствием смотрел вокруг. Он, человек, любящий природу, впервые в этом году видел так близко деревья, траву и жадно дышал полной грудью.

— Пошли в ресторан, — сказал Сергей.

Они сели за свободный столик, накрытый скатертью сомнительной чистоты. Власов по-хозяйски перевернул скатерть и, когда появился официант, заказал шашлыки, закуску, бутылку вина. Как заправский тамада, он наполнил бокалы красным вином, поднял свой и сказал:

— За наши успехи!

— За наши успехи! — повторил Сергей и опорожнил бокал до дна. — А все-таки мне почему-то жалко Капралова! — сказал он.

— Самодуров жалеть не стоит, — это к добру не приведет! — ответил Власов и задумался.

Погрузился в свои мысли и Сергей…

Давно был съеден шашлык, выпита бутылка вина, а они все сидели молча, наблюдая через открытое окно ресторана за редкими прохожими.

Наступили сумерки, в парке зажглись фонари. Народу стало больше. В ресторане заиграл небольшой оркестр. Им не хотелось вставать, двигаться. Оба они очень устали.

2 октября

Лед растаял. Неприязнь Милочки к Музе Васильевне, кажется, исчезла. Теперь они часто встречаются, о чем-то часами болтают. Как любит говорить Иван Васильевич, чужая душа, а тем более женская, потемки, и от ненависти до любви, как известно, один шаг.

Избранница Леонида старику явно не нравится, — стоит Музе появиться у нас, как Иван Васильевич, сославшись на какие-нибудь дела, направляет свою коляску за занавеску и уже не показывается…

Леонид при виде Музы Васильевны преобразился на глазах, целовал ей ручки и не знал, куда ее посадить. Вчера вообще он был в ударе и за ужином смешно рассказывал историю о том, как он познакомился с родителями Музы Васильевны.

— Поначалу старики смотрели на меня так, словно перед ними, скажем, музейный экспонат, редкое ископаемое. Но постепенно под лучами моего обаяния лед тронулся и я им даже понравился. Отец и мать наперебой приглашали меня бывать у них как можно чаще. Во всяком случае, мне они больше рады, чем своей несравненной дочери. Признаться, они славные старики, с некоторыми странностями, правда. Сдержанные, педантичные, поначалу я, наверное, казался им жителем другой планеты. Вот только я никак не пойму, как это у таких симпатичных и степенных родителей родилась такая несимпатичная злючка дочь?

Муза Васильевна расхохоталась.

— Пути господни неисповедимы, всякое бывает, — ответила она.

— Не бросай тень на отца своего и мать свою, чти родителей, жизнь тебе давших, — был важный и нравоучительный ответ.

Милочка увела Музу Васильевну к себе в комнату, и там они опять долго шептались.

20 октября

После двухнедельного останова комбинат опять начал работать. Честь и хвала ремонтникам, — за короткое время они отремонтировали и промыли прядильные машины, ватера, ткацкие станки и другое оборудование. Строители заново покрасили цехи, починили полы. Электрики провели всюду дневной свет. Теперь все блестит, кругом чистота и порядок!

Правда, мы все устали основательно, — шутка сказать, две недели командиры производства работали, что называется, не покладая рук, — но зато намеченный план работ выполнен полностью.

Всякий раз после останова комбината люди забывают элементарные правила техники безопасности. Учитывая это обстоятельство, мы решили собрать по цехам собрания рабочих перед началом работы каждой смены, поздравить с началом работ и напомнить о необходимости соблюдения осторожности. Это помогло: все обошлось благополучно и никаких происшествий не было.

2 декабря

Вчера строители сдали государственной комиссии наш двухсекционный девятиэтажный дом. Хотели к Октябрьским праздникам, но не успели. Не дом — красавец, облицованный керамикой, с лоджиями, балконами, выходящими на Москву-реку. В первом корпусе на каждом этаже — двухкомнатные и одна трехкомнатная квартира, во втором тоже семь комнат на каждом этаже, но там по две однокомнатных квартиры. Это значит, что скоро более ста двадцати семейств будут справлять новоселье. Квартиры просторные, светлые. Кухни и ванные комнаты отделаны кафелем, горячая вода, газ, полы паркетные, в коридорах удобные стенные шкафы.

Мы думали — были бы квартиры, а распределить их проще простого, для этого большого ума не требуется. Рассмотрели заявления с представителями цехов, утвердили список, через райсовет выдали ордера, и делу конец. А вот Алексей Федорович решил совсем по-другому. Прежде всего он добился через Моссовет, чтобы после митинга по случаю окончания строительства жилого дома строители заложили хотя бы символический фундамент нового, на этот раз уже четырнадцатиэтажного дома, неподалеку от первого. Потом посоветовал нам распределять квартиры по цехам, приказал начальникам вывесить списки нуждающихся в жилье на видном месте и обязательно за три дня до заседания цеховой жилищной комиссии. Больше того, потребовал обсудить решение комиссии на рабочих собраниях и там же утвердить списки на получение квартир. Словом, мы как бы сказали: «Товарищи рабочие, деньги на строительство дома заработали вы, вы и распределяйте квартиры».