Ефим Пермитин - Три поколения

— Бей его! Матушка! Мартемьянушка! — послышался чей-то громкий голос, и в тот же миг вдова Мартемьяниха увидела, как Анемподист Вонифатьич, спотыкаясь, выкинув вперед руки, вылетел в дверь. «Феклиста!» — подумала Мартемьяниха и безвольно опустилась на пол рядом с окровавленным Амоской.

— Воды!.. Оттрясать… Снегу на голову! — как во сне слышала вдова слова Феклисты и все крепче сжимала вздрагивающее тело сына.

Амоска приподнялся. С головы его сбегали струйки воды, попадали за воротник. А рядом валялись кремовые, с восковыми прожилками щепки от иконы, обычные сосновые щепки.

И оттого, что Амоска впервые близко разглядел их, ему, несмотря на жгучую боль во всем теле, стало необыкновенно легко.

Мокей, Митя, Зотик, Терька и ехавший в Чистюньку Миша Редькин сидели на передних санях и хохотали так, что Терька упал с саней в снег и испугал привязанную сзади лошадь с кладью. Лошадь с разбегу уперлась и рванула ременный повод с такой силой, что приподняла заднюю грядушку саней, опрокинув в передок Мокея, Митю, Зотика и Мишу Редькина.

От неожиданного толчка сепаратор, выкрашенный в вишневый цвет, надвинулся на ярко-зеленое колесо сенокосилки и оцарапал лаковый бок чугунного постамента. Мокей перевязал сдвинувшийся сепаратор и шутливо хлопнул Терьку по шапке.

— Умру, ой, умру! — закатывался от смеха упавший животом на сани Терька.

Молодость богата и счастлива будущим.

На Алтай, в раскольничью глушь ехало первое поколение комсомольцев, окрыленное светлой мечтой юности. Миша Редькин, Митя Шершнев и даже Зотик и Терька всеми своими помыслами были устремлены в большое, манящее будущее.

В этот «смешливый» час ребятам смешными казались каждое слово, каждый жест. Но причиной безудержно радостного смеха, навалившегося на них, было не только падение Терьки, забавные происшествия в дороге и блистательная победа над Анемподистом Вонифатьичем и Денисом Белобородовым. Беспричинный как будто смех возникал именно потому, что они первые в этом дальнем углу, теперь уже настоящие комсомольцы, едут в Козлушку и везут с собой для первой в районе артели сепаратор, сенокосилку, легонькое ружье Амоске, душистое мыло, яркие, цветистые платки и мануфактуру Феклисте, Пестимее, Ивойлихе, Мартемьянихе… И потому еще смеялись они, что впереди разворачивалась новая жизнь, и жизнь эта была широка и радостна.

Новосибирск, 1929

— А я говорю, мама, что ты не вправе удерживать меня. Это нечестно. Именно, нечестно!..

— Андрю-ю-шенька! — истерически вскрикнула Ольга Иннокентьевна и припала головой к столу.

Побагровевший генерал встал так стремительно, что кресло откатилось к стене. Не глядя ни на бледного от волнения сына, ни на плачущую жену, он прошел в кабинет и с шумом захлопнул за собой дверь.

Мать тотчас же выпрямилась, и Андрей увидел залитое слезами милое ее лицо. Косясь на дверь кабинета, Ольга Иннокентьевна, укоризненно качая головой, негромко сказала:

— Довел…

— Неправда, мама! Не я, а ты своими слезами… И убежден, отец поймет…

— Андрюшенька, — мать заговорила возбужденным полушепотом, — ведь это же не обязательно… не тебя касается… Умоляю, голубчик!.. — она схватила сына за руку.

Андрей высвободил руку.

— Мама, ты знаешь, я не терплю нежностей!..

— Грубиян!

— Но не подлец, не увертыш!

Андрей тяжело переживал этот неприятный разговор, но и не мог уступить. Теперь он почувствовал, что сопротивление матери сломлено и что борется она лишь из свойственного ей упрямства.

— Мама, этот призыв я воспринимаю как призыв на фронт!.. Да, да, пожалуйста, не качай головой. Как и папа, не люблю громких, надутых фраз, но я именно так воспринимаю…

— А ты подумал о Неточке?.. — Задав этот вопрос, она выжидательно замолчала, утирая платком распухшие, покрасневшие глаза.

— Хорош был бы папа, — умышленно громко заговорил Андрей, не отвечая на вопрос матери, — если б он стал увертываться от фронта!..

В эту минуту отец снова вошел в столовую. Невысокий, широкий, с коротко остриженной черной головой и черными усами, он был уже спокоен. На мужицки красном, типично сибирском, скуластом лице его скользила добродушная улыбка. Все это Андрей схватил с одного взгляда.

«На выручку!.. Ко мне на выручку спешит!» — радостно подумал он.

— Ну, насчет фронта, это ты, сын, перехватил, но…

Андрей точно с горы бросился. Не отрывая глаз от отца, он заговорил с жаром:

— Папа, ты меня хорошо знаешь: как и ты, если я сказал «еду», значит, еду — и точка!..

— Значит, сказал — и точка? — Отец улыбнулся, любуясь так незаметно выросшим и уже возмужавшим своим сыном, в котором он не без гордости ощущал родовое «корневское нутро».

— Точка, батя! — улавливая шутливо-мирное настроение отца, подтвердил сын.

— Ну и хорошо, иди прохолонись. Кажется, пора уже и Неточку встретить, а мы тут с матерью потолкуем, — многозначительно закончил отец все с той же, как казалось Андрею, гордой за его упорство улыбкой.

Андрей облегченно вздохнул и поспешно вышел.

…До условленной встречи с Неточкой «под часами», на углу Никитской, куда она обычно приходила, возвращаясь из студии с репетиции, было еще полчаса.

Андрей снял фуражку с разгоряченной головы.

Надвигался сентябрьский московский вечер.

Андрей любил эту пору года, когда чуть заметный ранними утрами иней на затененной стороне морщит, золотит нежные кроны кленов и они еле ощутимым сладковатым запахом напоминают о близости листопада. Но сегодня он не замечал меняющихся оттенков листвы, не чувствовал бодрящей хрустальности воздуха, он был слишком взволнован разговором с матерью и, гордый принятым решением, готовился к серьезному разговору с Неточкой.

«Сегодня же предложу ей зарегистрироваться до отъезда. Выберу МТС недалеко от Барнаула или от Бийска, чтоб поближе ей было ездить на свои выступления, устроюсь, обживусь, и — милости просим! Жить можно везде, лишь бы любить друг друга…»

Окончивший Тимирязевку агроном Андрей Корнев работал в Министерстве сельского хозяйства, куда по просьбе матери его устроил один из друзей их семьи. Молодому агроному открывался заманчиво широкий путь: руководящая деятельность в министерстве, защита диссертации, жизнь в лучшей половине отцовской квартиры, регулярные посещения Большого театра, где будет петь его жена… Неточку он уже видел своей женой и известной артисткой. И вдруг этот номер «Правды». Андрей подчеркнул особо резанувшие его тогда слова: «Основная масса агрономов, инженеров, зоотехников, ветеринарных работников и других специалистов оседает в различных учреждениях, а МТС, колхозы и совхозы испытывают острый недостаток в квалифицированных сельскохозяйственных кадрах».