Евгений Федоровский - Минуты войны

После завтрака летчики выстроились на стоянке.

— Ну, братцы–кролики, такие будут дела… — Званцов оглядел смолкнувших летчиков. — Сегодня нас прикроют, наконец, истребители. А мы снова полетим к переправе. (Кто–то разочарованно просвистел.) Действовать будем поэскадрильно, с интервалами в пять минут. Атаковать по ведущему. Напряжение… — Званцов хмуро оглядел изнуренные лица пилотов еще раз. — Напряжение — пока не разобьем переправу!

— Разрешите вопрос, — выступил вперед Канарев. — А кто именно будет прикрывать?

— Прикроют французы. Вечером они перебазировались к нам.

— Французы? — оживились летчики. — А как они воюют?

Им еще не приходилось драться бок о бок с французами, и, естественно, летчики–штурмовики хотели знать, как французы ведут себя в бою, смогут ли прикрыть от «мессеров» и «фоккеров». Ведь хоть сейчас и тучи низко, но синоптики обещают скорое улучшение.

А переправа представляла вот что…

В январе Советская Армия начала наступление по всему фронту от Балтики до Карпат. На правом его крыле стояла сильнейшая стратегическая крепость Кенигсберг. В сталь и бетон одели фашисты город, по башню зарыли в землю танки, перебросили с Западного фронта авиацию.

Три дня назад на правобережье реки Прегель, протекающей по Кенигсбергу, им удалось остановить наступление наших войск. Подкрепление — солдат, боеприпасы, горючее — они переправляли по понтонному мосту. Единственный на этом участке мост был сильно защищен зенитками. Налеты тяжелых бомбардировщиков, не дали никаких результатов. Вчера трижды и безуспешно штурмовой полк Званцова пытался прорваться к реке.

Что даст четвертая попытка?

Званцов воевал около четырех лет, сорок четыре месяца. Этого времени хватило, чтобы понять горькие, но неизбежные законы войны.

Летчики разошлись по машинам. Званцов надел парашют, сбил с унтов снег и полез в кабину. Атака должна начаться в шесть утра. До взлета осталась минута. Из–под серых маскировочных сетей выруливали штурмовики и как бы вытаскивали на своих работающих винтах радугу.

— Готов, Сеня?

— Так точно, товарищ майор! — отозвался стрелок.

Званцов посмотрел на часы приборной доски. Стрелка бежала по черному циферблату. Засек время…

— Взлет!

Рука плавно двинула ручку газа вперед. Штурмовик покатился по полю, набирая скорость и стряхивая с себя мокрый снег. У опушки леса он оторвался и полез к липким тучам.

Облачность была небольшой. Самолет быстро прошел ее, и на бронестекле вспыхнул розовый утренний луч. Небо парило. Горизонт переливался из темно–синего цвета в зеленоватый и оранжевый. Внизу плыли, как дымы, сероватые вороха облаков. Но потом стала проглядываться в окнах земля, грязно–белая от тающих снегов.

Рядом со Званцовым летел Канарев. У него из–под шлема высовывался белый шелковый чехольчик и оттенял румяное, круглое лицо. Лейтенант жмурил глаза и улыбался. «Вот он, — подумал Званцов, — не умеет скрывать свои чувства, как это делает зрелый мужчина». Не так давно Званцов видел у него на глазах слезы. Оказалось, из–за пустяка — полюбил… Хотя Званцову было не двадцать, а тридцать восемь, он никогда не любил. У разных людей дорога к любви бывает разная — и короткая и длинная. У Званцова, наверное, была самой длинной, закружилась в войне. Он думал, что на земле сейчас нет такого места, где любят, женятся, выходят замуж. Он воевал — и это было все, о чем он думал, что делал, чем жил.

Штурмовики эскадрилья за эскадрильей шли над облаками. Облака на этот раз помогали летчикам. Званцов рассчитывал незаметно пролететь до цели и, выйдя из облачности, атаковать переправу.

Километрах в двух выше летела эскадрилья французских истребителей. Маленькие, стремительные ЯКи шли попарно строем пеленга.

«Соображают», — похвалил истребителей Званцов.

При таком строе ЯКи могли вступать в бой почти одновременно.

Званцов поглядел на часы. До атаки осталось семь минут.

«Неужели повезет?» — подумал Званцов и суеверно стал гнать эту мысль прочь. Он внимательно, квадрат за квадратом, осмотрел сизо–голубой сектор неба и ничего не обнаружил.

«Что за черт? Фрицы будто нарочно подставляют переправу… А может, мы уклонились?»

Званцов торопливо поглядел на компас, часы, карту. Нет, не уклонились. До переправы осталось пять минут.

И вдруг в небе что–то изменилось. Он закрутил головой, стараясь понять, что же именно произошло? Канарев показал вверх. Ах, вот в чем дело!

Два ЯКа оторвались от строя и устремились ввысь. Перед ними едва заметной точкой парил «фокке–вульф‑189» — «рама». Разведчик, описав дугу, стал уходить от истребителей. С «рамы» гитлеровцы сообщили на землю о штурмовиках.

Небо вдруг стало рябым от черных шапок разрывов. Заградительный огонь был настолько плотен, что воздух сразу потемнел от дыма.

«Ну, куда нырнуть? Где найти брешь в стене огня? Кажется, нет ее… А может, пронесет? Не заденет снаряд, только осыплет осколками?»

«У-у, проклятая!» — Званцов пригрозил «раме». Увертываясь и отстреливаясь от истребителей, она старалась скрыться в облаках.

Званцов нырнул в стену заградительного огня. Самолет качнуло тугим воздухом взрывных волн и сразу же хлестнуло осколками. А остальные? Званцов оглянулся, вздохнул радостно: пронесло.

В просвете мелькнула белая река.

— Приготовиться к атаке! — крикнул Званцов. — Пошли!

Самолет врезался в тучи и там забился, будто попал в капкан. Здесь было пожарче, чем от верхнего заградительного огня. Близкие, но невидимые в облачности разрывы бросали самолет из стороны в сторону. Втянул голову в плечи Званцов. Страшно не хотелось ему попасть сейчас под слепой разрыв. Рука похолодела, крепче вцепилась в ручку управления. Но через секунду он прогнал страх и ощутил ровную мощь двигателя, тугой поток воздуха, крепость крыльев, близость товарищей, летящих где–то рядом. И помогло. Только мысль заработала четче, как пулемет. А бушующая вокруг смерть, рвущая самолет осколками, ускользнула куда–то за пределы сознания.

Из туч выплыла земля и белая, глянцевитая вода Прегеля. Глаз метнулся в сторону. Мост! По нему струится зеленая лента людей, повозок, танков.

Званцов поймал в прицел эту жирную колышущуюся гусеницу и нажал гашетку. С крыльев сорвались реактивные снаряды, огненной струей вонзились в мост, образовав пробку.

Пролетев за переправу, он направил самолет вверх. И тут заметил, что зенитки не стреляли. Значит, в небе, за облаками, были фашистские самолеты. Если их много, то они сразу же нападут на штурмовики. Вверху — истребители, внизу — зенитки… Как лучше зайти для новой атаки?

Выскочив из облаков, штурмовики окунулись в синее небо. То тут, то там проплывали бурые полосы горящих самолетов. Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы понять соотношение сил. Гитлеровцы на выручку своей переправы бросили много самолетов, и они сейчас вступили в бой с ЯКами.