Леонид Пасенюк - Люди, горы, небо

— Натрий хлор — поваренная соль, — уточнил Юрий Викентьевич. — Боюсь, что тут есть примеси. Но привередничать, пожалуй, мы не станем, а?..

Неделю спустя, используя вдруг распогодившийся к вечеру денек, решили пройти в глубь острова, «прощупать на обнажениях горизонты».

Ходили недолго — сказывалось недоедание, да и на обнаженный горизонт нигде не наткнулись: из–под мха и чахлой травы повсеместно бородавками выпирал камень.

Куда–то запропастился Станислав.

— Гм… — Юрий Викентьевич, заглянув в палатку, недоуменно пожал плечами. — Я такого фокуса от него не ожидал. Мог бы предупредить.

— Он отстал где–то в тех лопухах каменноугольного. периода, — высказал догадку Витька. — Я видел: он что–то там то ли рисовал, то ли фотографировал.

Станислав появился в лагере, когда уже совсем стало темно. Он спрыгнул с обрыва, и за ним долго погромыхивали разнокалиберные обломки.

— Допрыгаетесь, — ворчливо заметил Юрий Викентьевич. — Обвалите на лагерь весь останец.

— Ерунда, — засмеялся Станислав, усаживаясь, близ костра. — Для обстановки подыщем другую статую. Вот посмотрите, что я здесь обнаружил. Говорите: плохой остров. Удивительный остров! Я нашел здесь росянку — единственное у нас в России насекомоядное растение.

Станислав протянул к огню немощные растеньица с щеточкообразными ворсинками бордового цвета, к которым приклеиваются мошки, комарики, всякая мелкая живность.

— Гадючка будь здоров, — продолжал он, удовлетворенно смеясь. — Сожрет и спасибо не скажет. Но нет, главное, дао я всю жизнь искал в России росянку — и не мог найти. Знаю, что она растет в болотистых местах, но не находил. А тут — посмотрите, а?..

— Что же вы намерены с ней делать? — спросил Юрий Викентьевич, дотошно разглядывая хищную крошку–росянку.

— Не знаю. Выброшу. Это так, в порядке самодеятельности. Главное, я подыскал местечко для лагеря — во! Дров не то чтобы завал, но дрова есть. И поблизости, слышно, сивучи орут, лежбище, что ли.

— Да ну?! — оживился Юрий Викентьевич и плотоядно потер руки. — Печеночка морского льва — это, знаете ли, продукт высшего сорта. Это, знаете ли, гу–усь… Думаю, что и мясом не побрезгуем. Сноу когда–то утверждал, что из мяса сивуча получается первостатейный суп.

— Сивучи — они и здесь орут, только в воде, — засмеялся Витька. — Сивуча еще нужно убить. У нас сейчас такая усовершенствованная мортира — только держись! Покажи, Миша, какую ты мушку сварганил. Супермушка! Из корабельного гвоздя.

Идея перехода в новый лагерь Юрия Викентьевича весьма приободрила. Еще бы: там дрова… Надоело экономить. Надоело ходить согнувшись вдоль моря, ожидая, не выбросит ли оно от великих своих щедрот паршивую щепку.

— А можно туда пройти?

— Я же там был. Но с грузом придется туго.

— Сходим дважды. Главное, сразу взять палатки и спальные мешки. Нужно было бы там и высаживаться.

Вдруг подал голос Миша Егорчик:

— Хорошая мысля приходит опосля.

Игнорируя его ценный вывод, Станислав возразил Юрию Викентьевичу:

— Да нет, там для шхуны неудобные подходы и камешки здешних позначительней. Взглянешь — и шею начинает ломить. На карте все верно помечено.

— А берег свободен?

— Не свободней, чем здесь. Одна сатана.

— Гм… Однако терять нечего, — подвел Юрий Викентьевич итог. — Завтра же и выйдем, а?.. Возражений нет? Тогда давайте приниматься за предварительные сборы.

Прежде чем начать укладываться, Витька вытряхнул рюкзак. Из него мотыльком порхнула желтенькая брошюра.

Станислав поднял ее и вслух прочитал название:

— «Как искать золото». — Он взглянул на Витьку без улыбки. — Ого, братец! Не намерен ли ты заняться в здешних теснинах поисками платины и алмазов? Или тебя будоражит преимущественно желтый металл?

— Меня все интересует, — покраснел Витька. — А вас нет? Вас только росянка?

— Будет вам, — примирительно сказал шеф. — Ну, золото — и золото. Все может быть. Геология — занудная штуковина. Как говорится, существует — и ни в зуб ногой. Сегодня золота нет, а завтра — очень просто — мы на него наткнемся. Нужно только искать. — Он взял у Станислава брошюру и отдал ее Витьке. — Не помешает.

Витька взглянул на него с подозрением: не смеется ли?.. Но если Юрий Викентьевич в душе и смеялся, то умел это скрывать. Лицо его было непроницаемо.

— Неужели тут можно найти золото?

— Найдите–ка мне, дружок, клочочек древнего фундамента здесь. Достаточно какого–нибудь — ну, предположим, гранитного уступчика. А в нем поищите кварцевую жилу. А потом мы потолкуем о золоте.

Вот сейчас он явно шутил. Но лицо его по–прежнему было серьезным.

Найти бы действительно тот древний фундамент Юрию Викентьевичу! Пожалуй, он обрадовался бы ему больше, чем самому золоту. Пожалуй, тот фундамент что–то прояснил бы в его работе по островным структурам. У каждого свое понятие о ценностях.

В конечном счете, Витьке тоже золото ни к чему. Тут важна увлеченность. Важен поиск. Самый его процесс… Не найдешь золота — найдешь росянку. Тоже, оказывается, может быть важно для науки. У Корсунской, например, ничего не сказано о росянке на этом острове.

Витька сунул брошюру на самое донышко рюкзака.

Шеф остановился, чтобы передохнуть. Даже он, опытный ходок, знавший многие острова Курил как свои пять пальцев, не мог предположить, что придется так трудно.

Во–первых, с самого утра навалился туман и потеряны были ориентиры. Станислав отклонился от пути, которым шел накануне: взял немного в сторону. Это в общем не пугало. Зная примерное направление, остров так или иначе они перевалят. Ходу здесь три, от силы четыре километра.

Во–вторых, сбившись с пути, они то и дело начали «окунаться» в трещины–ущелья, радиально сбегающие к морю от кратера. Растительностью остров не радовал и, сходя вниз или взбираясь на кручи, не за что было даже придержаться, сплошь ползли на четвереньках, под гнетом разбухших от сырости рюкзаков.

Неподалеку Витька изнеможенно вытирал лоб детским полотенцем, которое торчало у него под лямкой рюкзака вроде какого–то знака отличия.

«Вот кому скверно с непривычки», — подумал шеф. Правда, Витька говорил, что в школе занимался туризмом, но шеф презирал узаконенный туризм с его коттеджами для ночевок и безопасными маршрутами. Так и в школе, ходят с учителями по чинным стежкам–дорожкам, вдоль которых по обе стороны разноцветно блестят опорожненные консервные банки — никуда не свернешь, не заблудишься. Но для школьников такой туризм в самый раз: народ они еще малосильный, тепличный.

Наконец–то пошел сухой и ровный подъем на возвышенность, макушка которой терялась в тумане. Это, вероятно, водораздел. Будет легче. За ним начнется спуск — и, черт возьми, тогда опять не миновать ущелий.