Николай Смирнов - Джек Восьмеркин американец

— Нет, нехорошо, — сказала Татьяна упрямо.

— А по-нашему, Яшка положение спас. Перед всей деревней кулака оскандалил.

Татьяна ничего не ответила и подошла к Николке, который стоял у избы Козлова. Вокруг него собрались члены «Кулацкой гибели». Настроение у всех было бодрое. Козлов кричал:

— Генеральный штаб у неприятеля без связи остался! Теперь поработаем!..

Но Николка не радовался. Он был убежден, что история со Скороходовым еще не кончилась. Перед уходом из Чижей он просил Козлова внимательно следить за избами Скороходовых и в случае чего слать верхового в коммуну.

К вечеру пошел сильный дождь, и Джек с Чарли бегали на электростанцию посмотреть плотину. Когда они вернулись, Маршев позвал их в контору. Там собралась ячейка, и Николка хотел, чтобы и американцы участвовали в заседании.

Прежде чем приступить к разговорам, Николка запер двери на ключ. А потом уже начал:

— У меня, товарищи, маленькое предложение.

— Ну?

— Предлагаю Пал Палыча из Чижей выселить за контрреволюцию. Сельсовет нам поможет. Свезем его в город; пусть там разберут, какая у него болезнь и прочее. А то нам минуты покоя нет, пока он здесь околачивается.

Предложение было новое, и все помолчали немного. Потом начались возражения. Дмитрий Чурасов особенно был против.

— Ведь главный его козырь в языке, Коля, — доказывал он. — А раз теперь он немой и только мычит, беды от него не будет. Авось всю зиму пролежит, а мы за это время много дел наделаем. Вот проведем электричество и крепкой ногой в Чижах станем. Поправится он весной, выйдет на улицу, а кругом все наши. Он на нет и сойдет.

Булгаков тоже высказался против. Он даже целую историю рассказал:

— Пойми ты, Коль, ведь нас на смех поднимут в городе. Привезем мы его. Отлично. Возьмут его, допустим, на допрос. А у него язык не ворочается. Тоже, скажут, поймали преступника. Его на кладбище тащить надо, а не в острог. Деревенщина вы, скажут, а еще коммунары.

Джек был определенно на стороне Николки. Хоть он и не имел доказательств, но внутренне был убежден, что все беды в коммуне от Скороходовых. Припомнил он и поджог станции, и гибель огурцов. И так строить нелегко, а тут еще палки суют в колеса.

— Следить за ними давайте, — предложил Булгаков.

— Так ведь времени на это не хватит, — ответил Джек. — Следить будем, а работать когда?

— Резюмирую, — сказал Николка. — Отвезем его на машине в город завтрашний день ночью. Там доктора замечательные есть, профессора. Пусть они его осмотрят и лекарство пропишут. А как он выздоровеет, тогда поговорим.

Поднялся спор. Николка крепко стоял на своей позиции, Джек его поддерживал. Они доказывали, что даже в постели Скороходов опасен. Ведь вот всю прошедшую зиму пролежал он якобы без языка, а когда зашли к нему коммунары, он Библию читает и указаний в ней по текущему моменту ищет. Как теперь узнать, когда к нему язык вернется? Может, завтра, а может, через месяц. Десяток верных приятелей у него в Чижах есть, через них он с деревней связь держит. Некоторые бабы считают его за мученика, говорят, что он записки пишет и рассылает со своими дочерьми. Теперь, как поправится, наверное, новую штуку придумает.

Капралов только открыл рот, чтобы возразить Николке, как вдруг далеко у конюшни тявкнула собачонка Чумакова. Боби Снукс, который лежал под столом, моментально вскочил на ноги и бросился к двери.

— Ша, ребята! — сказал Николка. — Подождите.

Замолчали, прислушались. Но кругом было все тихо. Только дождик лупил по крыше да вода шумела, сбегая по трубам. Собака у конюшни умолкла, но Боби стоял у двери беспокойно, задрав морду вверх.

— Дай мне слово, — начал было Капралов.

— Подожди! — остановил его Николка. — Посидим в темноте, ребята.

Он потушил электрическую лампу и подошел к окну. На площадке перед большим домом горел фонарь. Вокруг него кружились водяные капли. Коммуна спала, и совсем было тихо на дворе. Но именно эта тишина почему-то и казалась подозрительной.

Николка достал наган из стола и сказал:

— Возьми-ка собаку, Яша, да выйдем на крыльцо.

Джек взял Боби за ошейник и открыл дверь. Все вышли на террасу и молча постояли несколько минут. Ничего подозрительного на дворе как будто не было, только Боби ворчит и рвется из ошейника.

— Чует кого-то! — прошептал Николка. — Отпусти его, Яша.

Джек освободил собаку. Одним прыжком Боби соскочил с террасы и исчез в темноте. Затем, далеко у конюшни, послышался его ожесточенный лай, визг и как будто звуки борьбы.

— Хорек! — сказал Маршев.

— Брось! — оборвал Николка. — Какой там хорек! Не понимаешь разве: Скороходов Пал Палыч за лошадью пришел с друзьями своими. Бегом, ребята, но без крика!

Коммунары соскочили с террасы и побежали в темноту. Капли дождя плющились о лица, забивались в глаза и уши. Слышен был топот ног впереди и лай удаляющегося Боби. На мгновение задержались у конюшни. Капралов зажег спичку, осветил ворота. Они были заперты изнутри на задвижку, но кто-то всунул в щель железный шкворень и, видимо, пытался проникнуть внутрь. Слышно было, как лошади в конюшне тревожно перебирают копытами и как храпит Чумаков.

— Бежим дальше, товарищи! — скомандовал Николка. — Если хоть одного изловим, все дела распутаем.

Коммунары побежали по фруктовому саду, и лай Боби Снукса служил им путеводным сигналом. Собака лаяла далеко впереди.

Бежать по саду было трудно. Ноги скользили по мокрой земле, ветви яблонь хватали за одежду. В темноте можно было удариться о ствол дерева, выколоть глаз о низкий сук. Но ребят не смущало все это. Николка торопил. Он понимал, что погоня является как бы продолжением разговора в конторе и если понатужиться и нагнать неизвестных людей, то все станет ясно.

Делая огромные прыжки, Николка все время покрикивал:

— Наддай, ребята, наддай! Борьба на последнем этапе…

Сад кончался. Вдруг издалека, из-за пруда, донесся протяжный вой Боби. Затем все затихло. Коммунары выскочили из-под деревьев, перемахнули через канаву. Пруд остался сбоку, впереди были разрушенные мокрые гряды огорода, а дальше уж поле. За канавой остановились.

Ни лая, ни топота слышно не было.

— Может, в засаду сели? — спросил Капралов.

— Нет, по огороду бегут, мягко, — ответил Николка. — Поэтому и шагов не слышно. Но следы останутся.

— Да ведь не разберешь их, дождем смоет.

— Не успеет смыть, — вмешался в разговор Джек. — Теперь уж мы их словим. Боби приведет.

— А ведь верно! — подхватил Николка. — Вперед, товарищи!

Коммунары побежали по огороду.

— Позови пса, Яша, — сказал Николка.

Джек громко закричал:

— Боби, ищи!

И в ответ ему совсем близко, слева, раздался жалобный визг собаки. Джек побежал налево. Между черных гряд копошился Боби Снукс. Он попытался встать, но упал и опять тоскливо взвизгнул.