Николай Камбулов - Беспокойство

— Артиллерия «противника» уничтожена!

Капитан тут же поднялся и, одним взглядом окинув свою роту, подал сигнал:

— В атаку!

— Ура-а!

— А-а-а… — отозвалось по всему фронту.

Максимов снова увидел Орлова. Тот бежал стремительно, напористо, увлекая других бойцов. Он словно на крыльях летел. У капитана вдруг возникло желание оказаться рядом с этим солдатом, взглянуть ему в лицо и сказать: «Вот так и держись на службе!»

Солдаты брились, утюжили обмундирование: через час они должны выехать к шефам, в колхозный клуб, на смотр художественной самодеятельности. Басов еще с утра проинструктировал старших, поговорил с секретарем комсомольской организации. Ему хотелось еще что-то сделать, но он тут же передумал: «Не на стрельбище ведь отправляются, притом и секретарь с ними едет!» Из головы не выходила мысль, от которой Сергей потерял всякий покой: почему девятая рота на учениях оказалась впереди восьмой и получила более высокую оценку. Правда, еще там, в поле, Басов слышал из уст генерала: «А девятая на этот раз подходяще у нас выглядит!» Но тогда майор не придал этому особого значения. Теперь же он никак не мог освободиться от назойливого вопроса: почему?

У здания клуба толпились солдаты. Они ждали машины, на которых должны были ехать в колхоз. Среди воинов Басов вдруг заметил Максимова. Алексей что-то оживленно рассказывал солдатам, и, видимо, веселое, поскольку оттуда то и дело доносились взрывы смеха. «Делать ему нечего, вот байки и сочиняет», — неприязненно подумал Басов и отвернулся, чтобы не смотреть в сторону Максимова.

Подошли машины. Они мигом заполнились солдатами и вскоре отъехали. Как только последняя машина скрылась за воротами, майор направился в учебный класс. Здесь, обложившись бумагами и книгами, он углубился в работу: читал, писал, изучал. Потом решил: «Через два дня проведу инструкторско-методические занятия с сержантами…»

Басов и в последующие дни много времени отдавал учебе. А когда поднимался из-за стола, вновь ловил себя на мысли: «Почему же девятая на этот раз выглядит подходяще?» Нервы у Сергея стали явно сдавать. Занимаясь в классе, он то и дело отрывался от книг, подходил к окну и смотрел на знакомые сопки, за которыми простиралась безбрежная ширь океана. Но и это не успокаивало. «Вот уже шесть лет, — думал Басов, — я служу у берегов этого Тихого, а по существу, вечно беспокойного океана». И вслух повторил:

— Да, беспокойного!

Потом мысли как-то сами собой перескочили опять на Максимова. «Интересный человек. С виду тихий, а вот на учениях обскакал. А я все время с ним — Алешка да комсомольский секретарь!» — упрекнул себя Сергей.

Выйдя из помещения, Басов заметил сидящего на скамейке Рыжова.

— Почему вы здесь? — подойдя к солдату, спросил он.

— Отдыхаю, товарищ майор. Только что сменился, дневальным стоял.

— Дневальным? Та-ак… А что это у вас за книга?

— Рассказы о фронтовиках, рядовой Орлов из девятой подарил. Он мой земляк, товарищ майор.

— Из одного села?

— Да, из одного.

— Ну-ка дайте, посмотрю. — Басов полистал книгу и тут же вернул ее солдату. — Ну-ну, читайте, это хорошо.

— Тут, товарищ майор, о моем отце написано. Товарищ Максимов разыскал эту книжонку.

— Об отце? Дайте-ка еще раз посмотрю. — Первые строчки очерка Басов прочел без особого интереса. Но вот:

«Василий смотрел на искалеченные ноги Ивана Рыжова сначала тупо, как в тумане, потом с ясным, четким сознанием. И чем больше эта ясность овладевала им, тем глубже он понимал: никогда и ничем не сможет оправдать свою вину перед этим человеком. Он виноват!»

Майор оторвался от книги и задумался: «Максимов и тут уже успел». Басов попытался поговорить с солдатом, но вскоре почувствовал, что беседа не клеится. Ушел, долго бродил по территории городка и, когда в воротах показались машины с возвращающимися от шефов солдатами, облегченно вздохнул.

Из кузова головной машины выпрыгнул Максимов. Видно было, что он сильно устал, но глаза светились, как прежде, живым блеском.

— Алешка, что же ты не сказал, что едешь к шефам? — упрекнул Басов своего друга.

— Учи рыбу плавать! — засмеялся Максимов.

— А-а, какая там к черту рыба! — хмуро сказал Басов и отвел Алексея в сторону. — Ты вот читал книжку про того, что остался без ног?.. Ну, которую ты дал Орлову…

— Читал.

— А знаешь, что Рыжов его сын?..

— Знаю, — спокойно, как само собой разумеющееся, ответил капитан.

— Эх, Алешка, Алешка, сосед ты мой праведный, что же ты молчал? — со вздохом произнес майор. — Понимаешь, что-то у меня сегодня муторно на душе, будто проглотил какую-то пилюлю. Это я, Басов, проглотил! — И, о чем-то подумав, добавил: — А ведь кое-чему ты меня все же научил, так сказать, урок жизни преподал. Ну, будь здоров! Да, да! Запомню я все это, пожалуй, навсегда!..

Река клокочет, пенится, мелкие брызги образуют живой, шевелящийся занавес. Если хорошенько присмотреться, сквозь него можно увидеть быстро мчащийся поток водяной массы — плотной, как слиток свинца.

— Сила, а? Попробуй удержать! — восторгается Буянов. Он сидит рядом со мной на камне, зажав коленями автомат. Пилотка его сбита на затылок, хохолок волос подергивается на ветру, а из-под бровей светятся темные глаза.

— Конечно, если потребуется, укротят, — задумчиво продолжает Буянов. — Только для этого нужны крепкие руки и смелое сердце, как у той птицы, — взглядом показывает он на орла, парящего над висячим выступом скалы.

Высокие угрюмые горы кажутся мне спящими великанами: чуть колышутся их ребристые спины, местами обросшие густым кустарником и узловатыми деревьями. Откуда-то сверху внезапно набегает упругий поток и гнет к земле давно не чесанные головы приземистых уродцев. Но вскоре ветер выбивается из сил, и деревья снова погружаются в дремоту.

— Ты кем на гражданке работал? — спрашивает Буянов.

— Никем я не работал! — кричу в лицо Буянову. — Понял? Никем…

— Значит, бездельничал, — усмехнувшись, определяет он.

Буянова интересует все, а меня это злит. Почему — сам не знаю. Я молчу и неотрывно смотрю на шумный поток воды. Перед мысленным взором встает перепаханное глубокими воронками поле. Над ним плывет черный смрадный дым. Он разъедает глаза, и по щекам у меня текут слезы. Я крепко держусь за руку матери. За плечами у нее огромный рюкзак с вещами. Она идет рядом как тень, а впереди колышется цепочка людей, тоже уходящих из горящей деревни. Вдруг люди разбегаются в разные стороны: что-то со свистом проносится над головой и тяжело ударяется о землю, взметнув в небо огромный сноп огня. Испуганная мать мечется по сторонам, потом подхватывает меня под мышки, прижимает к груди и падает…