Валерий Бирюков - Всего три дня

Ладно, уедет подполковник Савельев, а что изменится? Тот, новый, что на привале втык прапорщику Песне делал, лучше, что ли? Копия Авакяна — пикнуть не даст! И какое им всем дело до того, что тебя волнует? Будь паинькой, служи примерно, а свои думы при себе держи.

Новоселов посмотрел в ту сторону, где расположились на перекур сослуживцы. Накрывшись плащ-накидками, они сидели на корточках и дымили, пряча в кулаках светлячки сигарет. «Тоже мне фронтовички — маскировку соблюдают! От бати переняли! Влюблены в него по уши. Как вскинулись, когда я им про беседу о розах рассказал, товарищи называются!»

Степан прислушался к разговору, который вели артиллеристы.

— Выхожу я, значит, на КПП, а там, братцы, такая девушка стоит, аж дух перехватило! — Все ясно: Ляпунов заливает про свое очередное похождение. На это он мастак. — Фигурка у нее точеная, мордашка — прелесть, сама такая смугленькая из себя. А глазищи! Как глянула — рука к карману потянулась рубль поискать.

— Какой рубль? Что она, нищая?

— Ну до чего ж ты неначитанный, Лебедев, аж стыдно с тобой в одном расчете служить! «Нищая»! — передразнил спросившего Ляпунов. — Классиков надо со школы помнить и перечитывать изредка, а то, наверное, одни уставы и зубришь. Не перебивай, когда умные люди говорят. Слушайте, братцы, какая дальше история получилась. Подхожу к ней: «Здрасьте, это вы меня вызывали?» «А вас, — спрашивает (меня, значит), — Леня Ляпунов зовут?» «Так точно, гвардии рядовой Леонид Ляпунов собственной персоной!» А сам себе думаю: господи, в таком завалящем поселке — и такая симпатяга обитает, а я просмотрел, лопух! «Вам, — говорит, — Лида просила передать, что ее послали в командировку в область. Не обижайтесь, что ее в эту субботу не будет». Это я-то обижусь, когда она такую подружку прислала! Лида ведь худенькая, востроносенькая, а эта — м-м, пальчики оближешь! «Какая Лида? — равнодушно так отвечаю. — А-а, это та, с которой мы характерами не сошлись? Помню, как же, как же. Только мы с ней встречи на субботу не назначали, ошибочка вышла. Давно мосты развели». Это я чтобы она не подумала, что за Лидку держусь. И начал я к ней подходы делать. Как зовут, то да се. Слово за слово — простояли, наверное, с полчаса. Про театры ей заливаю, музеи там, про тоску свою: «Дайте тайну простую-простую, тайну, робость и тишину, тайну хрупкую и босую, — дайте тайну, хотя бы одну!» Душевные стихи!

— Ух, силен! — восхищенно цокнул языком зарядный Уренгалиев.

— Да уж, клиренс, как ты, не таскал, — не скрывая самодовольства, ответил Ляпунов.

Артиллеристы негромко засмеялись. Клиренс — расстояние от земли до нижней точки орудия — был старой шуткой, которую иногда разыгрывали с новобранцами. Посылали «за клиренсом» в соседний расчет, а там давали какую-нибудь железку. И веселья было тем больше, чем увесистее оказывался этот «клиренс». Ляпунов так подшутил было над Уренгалиевым, но сержант Нестерович отчитал его и заставил самого оттащить назад ту железку. И еще неизвестно, над кем из них двоих смеялись сейчас солдаты.

А Нестерович и теперь одернул Леонида:

— Ляпунов, хватит байки травить. Работа стоит, а у тебя все девки на уме. Где ты такого нахватался?

— Дайте хоть доскажу, товарищ гвардии сержант, чем все кончилось, — не смутился Ляпунов. — Одну только минуточку. Так на чем я остановился? Ага, на стихах! Этим и взял: договорились мы с ней на танцах встретиться. Прихожу. Вижу, в уголочке стоит, одна-одинешенька. Меня дожидается. Сама вся в красном. У меня от этого цвета нехорошее предчувствие появилось — даже сердце екнуло. Но иду к ней. Только парой слов перебросились, как тут меня по плечу кто-то осторожно: тук-тук. Оборачиваюсь — а это моя Лидуся! «Характерами, значит, не сошлись? — говорит. — Ах ты, трепло! Еще в чувствах ко мне распинался!» И тэ дэ и тэ пэ. Короче, дала мне отлуп, как говорил незабвенный дед Щукарь, взяла эту смугленькую под ручку и удалилась. И такая она была в эту минуту, братцы, что я чуть было не сомлел: красивая и неприступная. И вот уж сколько прощения прошу — никаких сдвигов. Не выдержал, говорит, проверочки, вот и кусай себе локти.

— Мало тебе досталось, Ляпунов, — сказал сержант Нестерович. — Сердцеед, тоже мне! Хорошо, что рассказал: с субботы на воскресенье буду тебя в наряды ставить, нечего тебе в увольнении делать. А теперь все — за работу! Дождь не переждешь. Скорее управимся — и на боковую.

— Так я с Лидой никогда не помирюсь, если в увольнение ходить не буду! — притворно перепугался Ляпунов, но тут же перестроился, спросил вкрадчиво: — Товарищ сержант, вы случайно не ясновидящий? Как это вы в темноте работаете? Ну прямо кошка! А у меня глаза чуть не выпадают. Тычу наугад.

— Я тебе потычу, балаболка! — шутливо пригрозил сержант и спрыгнул в окоп. — Тебя, Ляпунов, хлебом не корми, а дай языком почесать.

Не однажды Новоселов слышал байки Ляпунова о его похождениях. Все они были обычно неудачными, выглядел в них рассказчик всегда посрамленным. И сочинял он их на ходу, просто ради забавы, подделываясь под какого-то простачка. Не было у него никакой Лидуси, ни смугленькой в красном. Так, безобидный треп, слушая который Новоселов тоже посмеивался над «бедным и несчастным» гвардии рядовым и еще над тем, что сержант Нестерович простодушно принимает все это за чистую монету. Но сегодня Новоселов был беспощаден.

— А ведь гаденькие у тебя истории, Леня! — сказал он.

— Но-но! — вскинулся Ляпунов. — Думай, что говоришь, а то и схлопотать можешь по шеям. Смотрите-ка, нравственность взыграла! Кто-то ему на хвост наступил, так теперь на всех кидается.

— От тебя, что ли, схлопочу? — хохотнул Новоселов, хотя ему было не до смеха. — Могу повторить, если хочешь: дрянные у тебя истории, понял? Попробуй еще при мне их рассказывать, я тебе такую «тайну хрупкую и босую» пропишу!..

— О-о! — поддразнил его Ляпунов. — Займи у кого-нибудь чувство юмора, Степа.

— Завелись, петухи! — вмешался сержант Нестерович. — Мокнуть вам нравится, что ли? Хватит прохлаждаться!

Новоселов промолчал. Черт с ним, с Ляпуновым! Своих забот полно. Мысли его снова вернулись к непрочитанному и потерянному письму. Что там в нем? Вполне возможно, что отставка: на свидания не является, а она сиди и жди его. Потом он отслужит срок и уедет. Зачем ей это надо? И что он такое для нее?..

Он познакомился с ней на танцплощадке. Ляпунов затащил его от нечего делать, просто посмотреть. Они сели в уголке, и тут Новоселов увидел Ольгу. Его поразила тогда ее красота, такая русская, неожиданная здесь, в среднеазиатском поселке, — круглое правильное лицо, совсем не тронутое загаром, и льняные волосы, собранные в длинную толстую косу. А глаза большие, зеленые-презеленые, под удивленно вскинутыми скобками бровей. Решительный во всем, Новоселов всегда был робок с девчатами, избегал их общества. А тут нашло на него, осмелел, пригласил девушку на танец. Повел неуклюже и сразу же припечатал сапогом ее белоснежную туфельку.