Сергей Бобров - Восстание мизантропов

— Т-тэк, — сказал он, — вот уж совсем приятно: это — не либеральничай, или как это у философов называется — истинный либертаризм?

Квартус читал через плечо. Они были оба в полувеселом бешеном состоянии, когда все-все равно, ибо от пьяной ясности — страха, радости, злобы — кусающих губы — не слышишь земли под собой.

Они оба, не сговариваясь, вскочили и бросились в кабинку слухача. Там уже стоял капитан.

— Может быть, безопасней было бы вернуться? — почтительно доложил он.

— Можете ворочаться, — сказал весело Магнус — вот окно и земля к вашим услугам.

Капитан задвигался задом и исчез.

Магнус вернул его.

— Вы так и вернетесь, если через десять минут я не буду в Техасе.

— Слушаюсь, — ответил тот.

Корабль сильно накренился, винты взяли нотой выше, послышались крики и ветер засвистел в окно.

Магнус и Квартус сидели у столика и диктовали ответы.

Девушка глянула в окно. Темные сени гор, разверзаясь, неслись выростая, снизу. Через несколько времени стали видны деревья и издалека начали поблескивать параболоидные купола Техасской обсерватории. Оттуда поднимались аэро. Они рассыпались в воздухе. Теперь корабль шел совсем низко, слышен был густой басистый шум громадных елей и пихт. Около девушки оказался Квартус; он подошел справа к ней, он заглянул в окно и увидел, что с аэро, парившего выше всех, закипел пулемет. Он достал согнутой левой рукой ее грудь и сказал ей:

«Бегите, скажите этой собаке, капитану»…. и она убежала.

Аэро уходили все выше и выше, и новые вылетали из ущелий.

Корабль прошел над аэродромом, где по зеленому полю белым было выведено: «Смерть воздушным пиратам», — стал садиться, а где-то далеко раздаваясь ущельями, глухо грохая, охая и нудно воя, запели орудия.

Внизу их встречали астрономы. Но Магнус не стал говорить с ними. Он вызвал команды боевых дирижаблей, немедля оба влезли в серое нутро самого маленького, и четыре дирижабля, один за другим выползли в воздух. Неподалеку раздался взрыв. Квартус закинул голову и увидал с верхней палубы, далеко, далеко на горизонте, розово-золотую рыбку, всю в солнце, разбойничьего корабля. Он шел так высоко, что казалось, аэро никогда на догонят его. Магнус и Квартус стояли около капитана: «Мы возьмем его сегодня во что бы то ни стало, — сказал Магнус, — этой шуточке надо положить конец». Принесли депеши и Квартус воскликнул: «Глядите, пожалуйста, — этот молодчик уже успел в Пайсе чего-то натворить! Так дайте же туда…» и он быстро сбежал вниз по винтовой лестнице к приемнику.

Три аэро подомчались к чужому, что-то заухало, дымы взорвались и из дымов один за другим вылетели два горящие аэро. Третий завертевшись, падал кувыркаясь: «дурачье!» — сказал Магнус. Капитан подошел с раскрытой депешей: «вот, — сказал он, — это очень сильный корабль, судя по этому, во-первых, он сильно бронирован…». — «А, знаем! — сказал Магнус, — бронированный, бронированный! — ну вот сегодня вы его и возьмете, этот бронированный…». Капитан что-то хотел добавить, но Филь пристально глянул на него: «А иначе я вас, дорогой, повешу вместе со всей сворой мерзавцев и изменников энов, которая именуется вашим штабом…». «Но, — сказал капитан, и губы его задрожали, — есть храбрость и — „Храбрость и виселица, — дополнил Магнус, — выбирайте; ну, да я не желаю с вами разговаривать!… во время боя не разговаривают: сколько лет вы учились вашему ремеслу, а?“ — „Я учился всю жизнь и….“ — „Вы учились всю жизнь убивать людей, и когда вам теперь велят это сделать, вы виляете: одним словом, — еще одно слово и я вас выброшу за борт“». Дирижабли пошли вверх, круто забирая, а слева из-за горизонта выплыл большой громадой боевой корабль Взрофа сразу начавший пальбу по чужому. Но чужой плыл себе и плыл, как ни в чем, в высях. И ломал, как стрючки аэро, приближавшиеся к нему. Но громада, показавшаяся слева, оказалась ему внушительной и он пошел еще вверх. «Магнус, — крикнул Квартус через люк, — мы атакуем». — «Эге» — отвечал тот, добавив: «и без разрешения генералитета, вот что гадко…».

Прошло три минуты и один из кораблей Магнуса с распоротым брюхом завертелся вниз, на их корабле, уже тащили раненых и тушили пожар. Однако и на пирате, что-то ухало и сильно дымило, — и он, заворачивая, уходил, стараясь забирать повыше. Еще один гидро, похожий на лампу Аладина, взлетел, въехал в корму пирата и сломавшись, унесся в объятия елей, а пират, начал штопаться и корма его уже рычала менее энергично. На корабле была настоящая суматоха, радио работал с перерывами и корабль шел несколько склонившись вбок, но все вверх, к пирату. Магнус подозвал капитана и сказал ему, положив ему на плечи руки: «капитан, вы честный вояка, — у вас настоящая воздушная кровь, я эта вижу». Капитан стоял на вытяжку и смотрел ему в глаза. «Ведь радио, — продолжал владыка, — сейчас закончит свое существование, так?». — «Полагаю, что так», — сказал капитан. — «Хорошо, — говорил Магнус, — я знаю, вы преданы Взрофу, вы настоящий свободный, т. е., я хочу сказать, что если бы нас с Магнусом ненароком повесили, то вы бы хотя и не протестовали против свершившегося, — это всегда одинаково глупо, но пожалели бы нас…». Капитан молчал и смотрел темными глазами в Магнуса. «Так вот с…. насколько мы можем к нему приблизиться?»

— «Не ближе чем на километр», — «Мало, капитан, мало…. я не того хочу…. а если отдать ему на съедение тех трех и большого?» — «Тогда другое дело». — «Хорошо: надо подойти вплотную»… Капитан наморщил лоб: «может быть и удастся, ведь он уже без одного винта». — «Так распорядитесь. А когда подойдете, вы докажете мне, что я вам днем наговорил глупостей и что вы не-эн: вы взорветесь под его боком». — «Слушаю-с» просто ответил капитан, как будто у него просили стакан воды. «А нам с Магнусом парашюты, — ну и еще кому-нибудь…. из легкораненых».

Плантагенет-младший смотрел в трубу из обсерватории на происшествие. Ему не улыбался разгром обсерватории: новый астрограф, только что налаженный рефрактор и прочее. Он полагал, что наши прогонят эту гадость. Но в эту минуту он переменил мнение. Он увидел, как, развив черный флаг Взрофа, стремительно понесся гигант-корабль вниз, падая, и наперерез: таким образом разбойник очутился как бы между двух огней — справа и слева были наши, но слева гигант был много ниже пирата. «Отступают» прошептал ученый и руки его покрылись потом. Однако пират обеспокоился, — видимо он не ожидал этого трюка и стал осыпать снарядами подымавшийся довольно быстро к нему корабль, который так сказать повисал у него на правом борту. Пока он занимался этим делом, а гигант плевался верхней палубой, аэро с дюжину проделали тот же маневр в глубине пространства. И пират мог рассчитывать только на броню, которая уже сдавала, и на достигнутую высоту. В это время два дирижабля обсерватории ринулись прямо на него, с них падали люди, пальба приняла характер сплошного воя, зенитная батарея внизу замолчала, аэропланишки затряслись вниз, вот второй корабль обсерватории загорелся и плавно полетел вниз, затем пламенем пыхнул гигант, шедший снизу и слева, но как-то затушился, взрывы в скученном пространстве учащались, оттуда летели какие-то тоненькие обломки, — но свернулся и гигант, вспыхнув, как вата, — тут от маленького дирижабля отделились три точки, взвилось облако дыма, взрыв ахнул, как раскат грома и два дирижабля, свернувшись в одну пылающую кучу, помчались вниз, как разорванные миры.