Владимир Двоеглазов - Ищу комиссара

— Вот… напрасно только приехал! — начал он, разводя руками и весело улыбаясь. — С таким трудом добирался…

— Мне об этом уже известно, — сухо сказал Басков. — О том, что вы напрасно сюда приехали. — Он повернулся и, в сопровождении Желтова, вышел из дежурной части.

Вилисов пожал плечами:

— Что-то ваш шеф сегодня не в духе. Не с той ноги встал, что ли?..

Никто не откликнулся.

— …уши оттопыренные, на верхней губе шрам… да, шрам… типа заячьей губы… — продолжал бубнить в трубку Перязев. — Других особых примет нет. Приметы второго бежавшего преступника Краснухина… Знаете?.. Ну все, примите меры…

— Вообще-то, конечно, понять его можно, — продолжал Вилисов. — Человек в отпуске, а Перязев его поднял ни свет ни заря.

Вновь никто не поддержал следователя.

Начальник ЛОМ, между тем, молча сидел на стуле.

Желтов расхаживал из угла в угол и курил. Ровно через десять минут в коридоре послышался топот, раздались команды, подаваемые невысоким старшим лейтенантом, и Желтов, погасив сигарету, спросил:

— Инструктаж сам проведешь?

Басков, не отвечая, встал и направился к двери. Желтов, взглянув по пути в зеркало, вышел следом. В длинном коридоре, освещенном яркими лампочками без плафонов, выстроились шестнадцать человек — в шинелях, пальто, полушубках, валенках и унтах; лишь самые отчаянные щеголи были в сапогах и ботинках. Старший лейтенант, доложив, что личный состав построен, встал на правый фланг. Басков негромко поздоровался. Строй звонко ответил на приветствие. Басков нахмурился. Конечно, перед ним стояла не похоронная команда перед тяжкой работой, а современные, в основном, молодые сотрудники милиции, большинство — послевоенных лет рождения, не знающие— почем фунт лиха, и винить их в этом не приходилось. Но все же Баскову хотелось видеть в них сейчас больше серьезности, сосредоточенности — хотя бы потому, что они явились сюда не для встречи Нового года, а по тревоге. Басков оглядел еще раз строй и начал:

— Товарищи, у наших коллег из райотдела случилась неприятность, крупная неприятность — чрезвычайное происшествие: побег из КПЗ. Это происшествие обострило и без того напряженную оперативную обстановку, характеризующуюся, в частности, тем, что до сих пор еще, несмотря на все прилагаемые усилия, не раскрыта кража мехов с пушной базы госпромхоза.

Басков говорил негромко, внятно и так медленно, что, несмотря на длинные фразы, речь его казалась построенной из коротких простых предложений.

Строй притих. То, о чем говорил начальник, и, главное, интонация, с которой он начал свою речь, отнюдь не походили на обычный инструктаж.

— Сложившаяся обстановка, — продолжал Басков, — не может оставить нас сторонними, безучастными наблюдателями происходящего. Конечно, основная нагрузка лежит на плечах наших товарищей из райотдела. Мы же, со своей стороны, обязаны помочь им всем, чем только сможем. Это наш долг, наша обязанность. Каждый из нас должен подойти к делу не формально, а так, словно он прямо и непосредственно отвечает за побег из КПЗ, прямо и непосредственно отвечает за раскрытие кражи мехов, числящейся за райотделом… Между тем в последнее время среди части наших сотрудников, не исключая и офицерский состав, наметилась ничем не обоснованная тенденция противопоставлять себя, свою службу — службе работников райотдела. Появилось мнение, что мы — железнодорожная милиция — некая особая каста в системе органов внутренних дел, резко отличающаяся по своим положительным качествам от работников территориальных органов. У нас-де и дружба крепче, и сплоченность коллектива сильнее, и работа ответственней. Стали ходить анекдоты, что якобы мы с Волохиным спорим чуть ли не за сантиметры, на чьей территории произошло преступление и кто должен за него отвечать. Всем вам памятны излишне раздутые разговоры по поводу снегоочистителя. Те же самые разговоры велись и по поводу киоска «Союзпечати» на перроне, который по линии ОУР обслуживаем мы, а по линии БХСС — районный отдел. Все эти «мелочи», товарищи, могут завести и уже заводят далеко. Не так давно в дежурной части один наш заслуженный ветеран заявил, что не худо было бы, как раньше, и форму для транспортной милиции ввести особую, отличающуюся от формы сотрудников территориальных органов, чтобы, значит, каждый гражданин знал: вот идет не какой-нибудь милиционер, а особый, железнодорожный, у которого и работа ответственней, и дружба в коллективе крепче…

По строю прокатился короткий смешок. Стоявший в левом фланге пожилой старшина густо покраснел.

— Естественно, — продолжал Басков, — коли уж так рассуждают ветераны, что остается молодежи? Выслушав мнение ветерана, один наш молодой сотрудник, о котором я знаю только хорошее, комсомолец, тут же сообщил, что лично он «ни за какие коврижки», как он выразился, не пошел бы служить в территориальные органы…

В строю вновь возникло оживление.

Басков помолчал.

— А взять хотя сегодняшний случай. Перязев докладывает мне о побеге и буквально с первой фразы подчеркивает, что один из бежавших — наш, Краснухин, более того, одним из важнейших событий сегодняшнего дня дежурный считает то, что, видите ли, зря приехал следователь Вилисов. Я хочу еще раз напомнить: нам нечего делить с территориальными органами. Они, как говорят в таких случаях, наши товарищи по оружию, и теперь мы обязаны включиться в общую работу с полным сознанием того, что это — наша работа. Я призываю вас сделать правильные выводы. Ну, и поскольку, — Басков улыбнулся, — вы тут много хвалились, покажите теперь на деле, как может работать транспортная милиция!.. А сейчас временно исполняющий обязанности начальника ЛОМ старший лейтенант Желтов проведет инструктаж.

Он сделал шаг назад, уступая свое место Желтову.

Довлетшин с видимым усилием, как тяжелую гирю, поднял трубку и назвал в микрофон свою фамилию.

— Отличились вы там с Супониным, нечего сказать! — тотчас раздался резкий, даже грубоватый голос начальника окружного УВД майора Картаева. — Я жду результат, а у вас там арестованные бегут из-под стражи! Что с мехами? — спросил он без всякого перехода, чем чрезвычайно удивил Довлетшина, полагавшего, что услышал лишь начало разноса по побегу.

— Обстоятельства, о которых вам докладывал вчера Супонин, подтверждаются. Ночью мы получили новые данные.

— Как его зовут?

— Лидер. Собко, во всяком случае, уверен, что это он…

— Собко! Собко! У вас как в хреновом детективе: весь отдел бьется, ничего не знает, а какой-то пенсионер…

— Тут особый случай, товарищ майор. Собко этого преступника знает с детства, на нюх теперь уже чует. Кроме того…

— Учтите, — перебил Картаев, — несмотря на побег, ни на минуту не прерывать работу по мехам. Это категорическое требование. Вам ясно?