Гунар Цирулис - Якорь в сердце

«Вот теперь я тебя оставлю с носом», — подумал Стабинь не без злорадства и пошел обратно. Поднял несколько осколков стекла, повертел в руках, но что с ними делать, не знал. Волей-неволей пришлось обращаться за советом к эксперту.

Лепсис не торопился высказывать свое мнение. Но Стабинь достаточно хорошо знал его, чтобы догадаться: в руки следователей попал козырь, который может решить исход партии. Об этом свидетельствовала чуть ли не священная бережность, с какой эксперт спрятал осколки в конверт.

— В вашей семье кто-нибудь носит очки? — спросил он старого Трубека и, получив отрицательный ответ, сказал: — Не хочу терять ни минуты. Вам в цехе придется обойтись без меня. Думаю, что через час сумею вас порадовать конкретными результатами.

Вышел на улицу и, не спросив разрешения, сел в машину прокуратуры.

Чем глубже Стабинь вникал в обстоятельства кражи, тем сильнее в нем крепло убеждение, что совершил его не «человек со стороны», а кто-нибудь из теперешних или бывших работников фабрики. Эта версия возникла уже во время разговоров с директором — в связи с переоборудованием электросети все машины стояли, все цеха вчера запечатаны. Условия для взломщиков более чем благоприятные — не напорись они на сторожа магазина, кражу обнаружили бы только в конце недели. Поди отыщи концы, когда они давно спрятаны в воду.

Теперь эти мнимые преимущества оборачивались против преступников. В цех никто и ногой не ступал. Убедившись, что найденные в мешках куски кожи те самые, которые он накануне получил на складе, начальник пошивочного цеха в присутствии понятых распечатал дверь. В просторном помещении на пятом этаже взору открылась картина полного разгрома — на полу валялись раскроенные куски кожи, на полках, где верхи обычно раскладывали по фасонам, царил невообразимый хаос, шкафы с резервным сырьем были перерыты. Люк в потолке над главным штамповочным станком был открыт настежь, его покореженная крышка напоминала вывихнутую нижнюю челюсть с выбитыми клыками. Табуретка на рабочем столе, подобно дорожному знаку, указывала направление, в котором двинулись воры.

Но Стабинь не торопился следовать указателю. Гладкая блестящая поверхность машины, казалось, была создана для отпечатков, надо было сначала исследовать ее. Распылителем аэрозоля он быстро покрыл плоскости тонким слоем пудры, покуда на самом видном месте не обозначился папиллярный узор чьей-то ладони. Больше следов обнаружить не удалось — перед тем как запечатать цех, уборщицы потрудились на славу.

Стабинь долго рассматривал отпечаток. Казалось, он хочет прочесть в нем ответ на все неразрешенные вопросы. Затем взглядом измерил расстояние до потолка и сказал:

— Тут он оперся, когда спрыгивал с чердака… Жаль, что пока в нашем архиве находятся только карточки с отпечатками пальцев. Иначе мы сразу выяснили б, с кем имеем дело, со старым знакомым или новичком.

— Значит, практически этот след ничего не дает? — разочарованно спросил директор.

— Нет, почему? — улыбнулся Стабинь. — Гадалка, например, сказала бы, что линия жизни у владельца этой пятерни длинная и извилистая. Однако линия удачи обрывается совершенно неожиданно. Если отнести это к сегодняшнему случаю, то наши шансы блестящи. — Он снова стал серьезным. — Это послужит неопровержимым доказательством, свидетельствующим о том, что личность, оставившая этот отпечаток, находилась в цехе где-то между восемнадцатью часами и нашим прибытием. Так и отметим в протоколе, который подпишут оба свидетеля.

На чердаке и на крыше окончательно выяснилось, как разворачивались события. Преступники вскарабкались по пожарной лестнице, затем через люк залезли на чердак, оттуда в цех. Заметили привязанную к трубе веревку (директор рассказал, что на крыше уже месяц как работают верхолазы) и решили ею воспользоваться. Веревка не доставала до земли, пришлось ее перерезать. Затем воры спустились по той самой лестнице, по которой поднялись, и пошли за краденым добром в сад… Продолжение было известно.

Что же добавил осмотр фабричного корпуса? Ценный отпечаток ладони и уверенность, что по крайней мере один из воров хорошо знал помещение цеха и чердак, значит, был, как говорится, своим человеком: нельзя же наугад лазить по рижским крышам, авось попадется золотоносная щель. Кроме того, Стабинь пришел еще к одному выводу: воры не только молодые, но и безусловно отлично тренированные, возможно даже альпинисты. При воспоминании о прогулке по крутой и скользкой крыше у него и теперь, в директорском кабинете, мурашки пробегали по коже.

— Как видите, число подозреваемых лиц на этот раз довольно ограничено, — сказал Стабинь, открывая оперативное совещание. — Исходя из этого, дальнейший план у нас таков. — Он подождал, пока Мурьямов приготовит ручку и блокнот, и продолжил: — Проверить личность госпитализированного Крума и, договорившись с дежурной сестрой, получить отпечаток его ладони, ну хотя бы на стакане; чая или графине с водой. Есть? Узнать, что вчера на крыше делали оба верхолаза, есть ли у них алиби. Выяснить, кто из работников фабрики знал, что цех вчера получил со склада большое количество кожи. Поговорив с начальником отдела кадров, выяснить, нет ли среди недавно уволенных кого-нибудь подозрительного — пьяницы или охотника за длинным рублем. И проделать все это как можно скорее, товарищ лейтенант.

— А вы? — чувствовалось, что Мурьямов не прочь бы свалить на плечи Стабиня хоть часть ответственности.

— Пойду домой и лягу наконец на боковую. Ловить преступников — обязанность милиции… Когда все материалы будут собраны, позвоните мне.

Надежде Стабиня не дано было осуществиться. До дому он, правда, добрался, но в постель попал только поздно ночью.

— Тебе два раза звонили, — доложил шестилетний сын и гордо показал отцу исписанную каракулями бумажку.

— Не сказали, кто говорит?

— Дядя сказал, и я все записал. Почему ты не читаешь?

Проклиная черта, который угораздил его еще до школы научить сына грамоте, Стабинь набрал номер научно-технического отдела милиции. Так и есть, его искал Лепсис, он, дескать, скоро вернется и тогда еще раз позвонит.

Наверно, Стабинь задремал в кресле, потому что, услышав телефонный звонок, в первый момент даже не понял, с кем разговаривает.

— Мои догадки подтвердились, — взволнованно рассказывал Лепсис. — Это линзы очков, причем такой диоптрии, что их владелец практически полуслеп. Улицу и ту не может перейти, не рискуя жизнью.

— Срочно нужно предупредить все оптические магазины, — Стабинь посмотрел на часы и понял, что потерял час.

— Уже сделано, товарищ следователь прокуратуры, — в голосе эксперта прозвучала ирония. — «Ловить преступников обязанность милиции», — повторил он наставление Стабиня. — Минут двадцать назад какой-то юноша заказал точно такие очки, просил сделать их побыстрее и обещал хорошо заплатить.