Альберт Мифтахутдинов - Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

Знаменитый Полярный Путешественник Кнуд Расмуссен писал в своей книге «Великий санный путь»: «В дальний путь надо пускаться по возможности в самой тесной компании, поэтому нас было всего трое». Наша компания получилась еще теснее, но отправляться в рискованное путешествие только вдвоем — это значит заведомо нарушать правила техники безопасности в тундре.

В архивах экспедиции интересный документ — «Выписка из решения бюро Магаданской областной писательской организации от 19.07.84 г. Постановили: разрешить т. Мифтахутдинову А. В. творческую командировку по указанному маршруту, посвятив ее 50-летию со дня рождения Олега Куваева, сроком на 40 (сорок) дней, с 22 июля 1984 г. Бюро остерегает члена СП СССР Мифтахутдинова от сплава на резиновых лодках по рекам Энмываам, Белая, Анадырь и возлагает на него ответственность за безопасность всех участников сплава».

И вот, имея на руках такое не очень веселое предписание, мы решили нарушить решение бюро, но для этого нам надо было пополнить состав участников хотя бы до четырех за счет энтузиастов спорта в Певеке.

В Певеке надо было также запастись продуктами, керосином, достать надувной плот, кое-что из мелочей снаряжения, составить аптечку на все случаи жизни, — постепенно обрастали рюкзаками. На двоих-то у нас было все, а вот четверо — это уже коллектив.

Председатель районного ДСО «Труд» Борис Фрейлих не только выразил желание отправиться в путь с нами, но и привел товарища — врача Геннадия Есина. Несмотря на молодость, у Есина была на счету одна ледовая экспедиция, и это сразу решило исход дела. К тому же, счастливое сочетание — спортсмен и врач. Обычно в предыдущих экспедициях обязанности врача брал на себя я, смело прописывал пурген или, наоборот, фталазол — назначение этих таблеток я знал, а во всех остальных случаях весь мой опыт зижделся на спирте в разных количествах и достижениях современной психотерапии, то есть внушении типа «К утру не выздоровеешь — убью!» И представьте, никто не умирал.

Через два дня Геннадий раскрыл в гостинице свой «атташе-кейс» и продемонстрировал аптечку. Мы ахнули. Тут было все. Список насчитывал пятьдесят шесть наименований.

— Не мне спасибо, — скромно сказал он. — Это все Сергей Алексеевич Фролов, заместитель главного врача района. В поселке только и разговора, что об экспедиции, все хотят помочь.

Мы убедились в этом сразу же. Портовики выделили надувной океанский спасательный плот. Работники торговли — дефицит — пятьдесят пачек цейлонского чая. Управление метеослужбы — долгосрочный прогноз. Вот только авиаторы ничем не могли помочь — вертолеты не летали, погоды не было и не ожидалось в ближайшее время. И вообще, чтобы нам повезло, необходимо было наличие одновременно пяти благоприятных обстоятельств. Первое: чтобы был вертолет, готовый взлететь в любую минуту. Второе: чтобы на побережье Ледовитого океана была погода. Третье: чтобы погода была и в районе озера. Четвертое: чтобы о погоде в районе озера знали (или хотя бы догадывались) в Певеке. Пятое: чтобы мы не отчаивались и сидели в аэропорту, а не уезжали, в очередной раз махнув рукой, в город.

Из всего этого возникает первая характеристика озера — труднодоступность. Но это, как ни странно, вселяло оптимизм: известно, что трудности неизбежны на пути любого хорошего, дела. И чем поначалу будет больше «чем хуже», тем в конце все обернется «тем лучше».

Стартовали на двенадцатый день сидения в Певеке — и неудачно. На тринадцатый — очередная попытка, летим с работой в тундре, шесть посадок. Четыре часа пятнадцать минут находимся в пути. И вот он — момент абсолютного счастья: мы на озере!

Озеро штормит. Экипаж вертолета не торопится — им самим интересно подольше побыть в столь загадочном месте.

И сразу же разрушение одной из легенд. В переводе с чукотского это «озеро льда, озеро снега», нетающее то есть, льдины здесь обычно держатся все лето, до зимы — сейчас же озеро на удивление чистое.

— Год високосный, — пытается объяснить пилот. — А так — кто его знает? Тут много чертовщины…

— Конечно, — поддерживаю я его, — вот и улетели на тринадцатый день, и в фамилии у меня тринадцать букв, и собственный водяной тут обитает…

— Слыхал, — подтверждает пилот.

А мне не дает покоя эта метеозагадка — ведь единственный водоток из озера — река Энмываам вскрылась в этом году раньше других чукотских рек, южных, хотя находится далеко за Полярным кругом. Как это объяснить?

…На кряж Академика Обручева пал туман. Вертолетчики заторопились. И как только затих шум машины, туман прикрыл и горы, и сопки, и долину реки Энмываам.

Шумел шторм на озере в десяти шагах от нашей избушки. Мы начали обживаться — ремонтировать печь, нары, заготавливать дрова, закрывать полиэтиленом окна, готовить ужин.

Пока Николай открывает консервы, я хочу процитировать несколько строк из Записки к геологическому отчету доктора геолого-минералогических наук Василия Феофановича Белого:

«…В июле 1958 года лед оттаял только у берегов, льдины плавали по всему озеру, наползали на отлогие берега, а день стоял солнечный и жаркий. Такое впечатление, словно находишься на дне котловины, которую можно увидеть лишь во сне или найти в фантастических рассказах: котловины, куда можно попасть, но откуда уже нет выхода. И вместо удовлетворения от осуществления задуманного и пройденного за день пути появилась гнетущая подавленность.

Почему-то пришла в голову мысль, что если бы наказывали отчаянием неизвестности и одиночества, то человека, всю жизнь проведшего в городе и заслужившего такое наказание, следовало бы высадить на берег Эльгыгытгына» [32] Василий Феофанович просил отметить, что его настроение было вызвано большим маршрутом, усталостью, трудной работой того дня .

Однако завершает прославленный геолог свою Записку к отчету на более мажорных тонах. Он пишет далее о том, что понимает теперь истоки вдохновения Рокуэлла Кента, но даже и его таланта не хватят, чтобы передать краски озера.

Нас с Николаем не испугало озеро, потому что мы бредили им, видели в своих зимних снах, все тринадцать последних дней были на грани отчаяния, а теперь были просто счастливы.

С небывалым рвением все четверо принялись вылизывать избушку, хоть и жить-то нам три дня и две ночи.

В избушке сохранилась алюминиевая посуда, эмалированные кружки, стаканы, запас соли, к потолку подвешен мешочек сухого картофеля килограмма на три. Прошлым летом тут жили рыбаки.

На гвозде у окна висят бумажки. Читаем. Первая записка:

«Уважаемые гости!!! Просим соблюдать порядок на территории и чистоту в доме. Хозяева. Совхоз «Большевик».

Вторая записка: «Здесь была группа туристов из Ворошиловграда под руководством Паранича В. В. Навела маломальский порядок и рекомендуем его поддерживать. 03.08.83».