Юрий Рытхэу - Полярный круг

— А что, — сказал Владимир Иванович, — приду!

Он повернулся к Наде:

— Ну как, ты тоже приглашаешь?

Надя не знала, что сказать, и уставилась глазами в землю.

— Ты сегодня не ужинай в интернате, — ласково сказала мама Зина, — поешь у нас.

Надя с интересом наблюдала, как мама Зина готовила ужин. Она очистила моржовые кишки, мелко нарезала моржовое сердце, пропустила его через мясорубку, покрошила в него чеснок и все это смешала с кусками свиного сала, купленного в магазине. Фаршем она набила моржовые кишки и положила их на некоторое время в тамбур.

Вечером, когда пришли Арон Каля и Владимир Иванович и все уселись за стол, уставленный красивой посудой и хрустальными рюмками, мама Зина положила начиненные фаршем кишки в кипящую воду.

Арон вытащил длинногорлую бутылку и спросил Владимира Ивановича:

— Что вы хотите — коньяк или сухое?

— Давайте сухого, — сказал Владимир Иванович.

Надя не разбиралась в винах, но знала, что папа терпеть не мог сухого вина. Он пил его лишь изредка, наутро после сильной выпивки.

— Для сухого вина полагаются бокалы, — важно сказал Арон, и мама Зина достала из серванта нежно звенящие резные хрустальные бокалы.

Арон разлил вино, поднял бокал и сказал:

— За ваше здоровье!

Зина на минутку присела за стол и тоже выпила.

Надя сидела на кровати и держала на руках младшего братишку.

— Садись с нами, Надя, — вдруг позвал Владимир Иванович.

Надя даже испугалась и глянула на дядю Арона.

— Садись, садись, — снисходительно произнес дядя Арон.

— Пусть братик посидит на диване. Ничего ему не сделается, — сказала мама Зина.

— Скоро в районном центре пустят пивзавод, — сказал Владимир Иванович, — кроме пива лимонад будут делать.

— Вы думаете, повлияет продажа пива на потребление крепких напитков? — спросил Арон.

Владимир Иванович пожал плечами:

— Не знаю… а сказать точнее — сомневаюсь.

— А вот приезжали большие начальники из Магадана, так они говорили, что пивзавод строится с целью борьбы с алкоголизмом, — заметил Арон.

— Знаешь, Арон, на материке этих пивзаводов полным-полно. В каждом городе. А вот уменьшения потребления водки там что-то не замечается, — сердито сказал Владимир Иванович.

— Но ведь начальство зря говорить не станет, — возразил Арон. — Руководящему товарищу виднее, что и как.

— Может быть, и виднее, — шумно вздохнул Владимир Иванович, и в это время мама Зина поставила на стол тарелку с вареными моржовыми кишками, начиненными фаршем из сердца.

Владимир Иванович попробовал и даже причмокнул от удовольствия:

— Это так вкусно! Ну почему в нашей столовой нет такого блюда? Это же во много раз лучше сосисок и сарделек! Ну просто объедение! Наденька, у вас в интернате готовят такое блюдо?

Надя помотала головой.

— Это безобразие! — сердито сказал Владимир Иванович. — Как легко мы отказываемся от хорошего! Ведь это так просто и в то же время полезно.

Арон Каля преисполнился гордости за свою жену.

А мама Зина побежала на кухню и принесла большую тарелку с жареной моржовой печенью.

— Как странно мы живем! — сокрушался Владимир Иванович. — Иной раз придешь к кому-нибудь в гости, а на столе чего только нет: аргентинская тушенка, югославская ветчина в банках, печенье, болгарское варенье, сгущенное молоко, сахар, а своего национального блюда нет! Да как же это?

— Потому что в магазине еда дешевая, — вдруг сказал Арон Каля.

— Как — дешевая? — удивился Владимир Иванович.

— Да проще открыть банку консервов, чем приготовить из молодой нерпы хорошее блюдо с тундровыми травами, — ответил Арон. — Вот и идет человек в магазин. Хотя, может быть, нутром понимает, что куда полезнее было бы сварить нерпятину или приготовить вот такое блюдо.

Надя внимательно прислушивалась к разговору взрослых и с досадой думала, что сама-то она варила борщ попросту: брала банку готового украинского борща и выливала в кипящую воду.

— А какие котлеты можно делать из китового мяса! — сказала мама Зина. — С чесноком и луком!

— Нет, надо заняться питанием людей! — решительно сказал Владимир Иванович. — Нельзя так не по-хозяйски обращаться с ценными продуктами… Я тут разговаривал с Кайвынто, предложил ему сделать две байдары, так он знаете что мне ответил? Мол, разве нам больше не будут привозить вельботы? Так ведь байдара во много раз лучше вельбота! Если бы они сегодня пошли не на деревянном судне, а на кожаной байдаре, им легко можно было бы выйти из ледового поля. Конечно, тяжелый вельбот и тащить тяжело и неповоротлив он. А про парус совсем, забыли. Давай мотор и все. Иной раз заглохнет он и дрейфует вельбот, а тут дует попутный ветер.

К чаю мама Зина подала пышки, жаренные в нерпичьем жиру. Они были ярко-желтые, мягкие и необыкновенно вкусные.

— Тут мне звонили из «Возрождения», — откашлявшись, сказал Владимир Иванович. — Пропал у них делегат слета оленеводов-механизаторов Петр Тутын.

— Как — пропал? — испуганно спросил Арон. — Утонул?

— В Магадане пропал, — пояснил Владимир Иванович.

— Убили? — всплеснула руками мама Зина.

— Да нет, вроде живой, — ответил Владимир Иванович и искоса поглядел на Надю. — С неделю назад еще должен был возвратиться, а до сих пор не едет. Из гостиницы ушел… Наденька, — вдруг обратился к ней Владимир Иванович, — а не пора тебе в интернат? Там небось уже отбой был?

Отбой был полчаса назад. Надя иной раз ночевала у мамы Зины, поэтому Мария Степановна не беспокоилась, когда ее не было вечером.

— Тогда я пойду, — с готовностью сказала Надя, дожевывая пышку.

Она попрощалась со всеми и вышла из дома.

Дом, в котором жили дядя Арон и мама Зина, построили всего год назад. Он был двухэтажный, с паровым отоплением, со всеми удобствами. Воду привозили на большой машине и наливали в бочки, установленные в тамбуре. Мама Зина и Арон занимали три просторные комнаты. Все у них было как в городской квартире. Кухня сверкала, облицованная кафельными плитками. Была ванная комната, но пока ею пользовались как кладовой: в селе еще не было водопровода и канализации.

Надя спустилась с высокого крыльца. Она поняла, что разговор будет или о ней, или же об отце.

Ей стало немного грустно. Она нащупала в кармане письмо, достала его, поглядела на конверт, на силуэт сверхзвукового самолета, похожего на хищную птицу, и подумала, какой долгий путь проделало письмо, прежде чем пришло в Еппын.

Она представила себе, как отец писал это письмо, склонив слегка набок голову. Он так всегда писал, а когда забывался, высовывал кончик языка. Вот написал отец письмо, мысленно видя перед собой Надю, потом вышел на улицу, чтобы опустить его в почтовый ящик. Может быть, этот ящик был на другой стороне улицы, и папе пришлось пересекать поток автомашин. Он, как пишет, сначала посмотрел налево, а дойдя до середины улицы, посмотрел направо. Наверное, не сразу опустил письмо в ящик. Сначала еще раз перечитал адрес, подержал в руке письмо и только после этого сунул его в щель. Потом письмо забрали из ящика и повезли в аэропорт. Полетело письмо далеко-далеко от Москвы, на Чукотку. Полетело высоко над горами, реками и озерами, пока не опустилось в районном центре, в бухте Провидения, там, где родилась Надя. И уже оттуда письмо переправили на вертолет. Завтра, если позволит погода, снова прилетит вертолет с письмом от отца.