Венедикт Ерофеев - Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

«Встал и пошел» (форма прошедшего времени, единственного числа, мужского рода) в Ветхом Завете встречается в изобилии: «И встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял пред лицем Господа» (Быт. 19: 27). Раб Авраама «встал и пошел в Месопотамию, в город Нахора» (Быт. 24: 10). Исав продает первородство Иакову за чечевичную похлебку: «И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы: и он ел, и встал, и пошел» (Быт. 25: 34). А затем уже «встал Иаков и пошел в землю сынов востока» (Быт. 29: 1). Другие персонажи поступают так же: «И встал Лаван рано утром <���…> И пошел и возвратился Лаван в свое место» (Быт. 31: 55); «И встал Моисей с Иисусом, служителем своим, и пошел Моисей на гору Божию» (Быт. 24: 13); «И встал Моисей, и пошел к Дафану и Авирону» (Числ. 16: 25); «И встал Валаам и пошел обратно в свое место» (Числ. 24: 25); «Маной встал и пошел с женою своею» (Суд. 13: 11) и т. д.

Мотив воскрешения («встань и иди») чрезвычайно важен для идейного содержания «Преступления и наказания». Причем у Достоевского этот мотив так же, как и у Ерофеева, раздроблен и представлен, кроме прямого цитирования библейского текста («Преступление и наказание», ч. 4, гл. 4), в различных вариациях: «Настасья над спящим Раскольниковым: „Чего дрыхнешь! <���…> Ты хошь бы на улицу вышел <���…> тебя хошь бы ветром обдуло“» (ч. 1, гл. 6); также дворник и Настасья поднимают Раскольникова с дивана: «[Дворник: ] – Повестка из конторы <���…> мне почем знать. Требуют, и иди. <���…> [Раскольников: ] – <���…> я пойду: я сейчас пойду» (ч. 2, гл. 1) и т. д.

26.18C. 63. «Идет, как пишет. А пишет, как Лева. А Лева пишет хуево». —

Парафраз нецензурной идиомы «ебет, как пишет» (то есть быстро, легко, вдохновенно и без особых затруднений). Одновременно расценивается как намек на «плохо писавшего» Льва Толстого. Претензии к нему предъявлял, в частности, Розанов:

«Толстой… Когда я говорил с ним, между прочим, о семье и браке, о поле, – я увидел, что во всем он путается <���…> и, в сущности, ничего не понимает <���…> Ни – анализа, ни способности комбинировать; ни даже мысли , одни восклицания. С этим нельзя взаимодействовать, это что-то imbеcile [слабоумное]» («Уединенное», 1912).

И герои Гамсуна:

«– Вам нравится Толстой? – спросил он.

– Мне не нравится Толстой, – быстро ответил он <���…>

<���…>

– A propos, господин Нагель, вы, кажется, и Толстого тоже не очень-то жалуете?

<���…>

– Я считаю его великим художником, но дураком в философии… <���…> Каким бы ничтожным оно [сочинение книжек в расчете на успех у публики] ни было, впрочем, оно, во всяком случае, не менее ценно, чем бесстыжая философская болтовня Льва Толстого» («Мистерии», гл. 8, 13).

Приведу другой пример народной филологии – из Войновича:

«Тимофей, который слыл в деревне книгочеем, пересказывал Николаю содержание рассказа Чехова „Каштанка“. Рассказ Николаю понравился, и он сказал:

– Значит, Чехов правда хороший писатель?

– Это на чей вкус, – сказал Тимофей. – Вот Толстой Лев Николаевич его не любил.

– А чего это о нем такое мнение имел?

– Да кто его знает. „Плохо, говорит, пишешь. Шекспир, говорит, плохо писал, а ты и того хуже“. Шекспир – это английский писатель был.

– А чего, он плохо писал?

– Да не то чтобы плохо – неграмотно. На нашем языке его, конечно, поправили, а в своем он слабоват был» («Расстояние в полкилометра», 1961).

26.19C. 63. У нас тут прямо как у Тургенева: все сидят и спорят про любовь… Давайте и я вам что-нибудь расскажу – про исключительную любовь и про то, как бывают необходимы плохие бабы!.. Давайте, как у Тургенева! Пусть каждый чего-нибудь да расскажет…

«Давайте!» «Давайте, как у Тургенева!» —

Здесь и далее речь идет о повести Тургенева «Первая любовь» (1860), где действительно есть фраза: «Так пускай каждый расскажет что-нибудь». Действие повести начинается с того, что вечером в гостиной дворянской усадьбы собираются дворяне, и хозяин говорит гостям: «Итак, дело решенное <���…> каждый из нас обязан рассказать историю своей первой любви». Любовь у Тургенева изображается возвышенно, без каких-либо «физиологических» намеков:

«Помнится, в это время образ женщины, призрак женской любви почти никогда не возникал определенными очертаниями в моем уме; но во всем, что я думал, во всем, что я ощущал, таилось полуосознанное, стыдливое предчувствие чего-то нового, несказанно сладкого, женского… Это предчувствие, это ожидание проникло весь мой состав: я дышал им, оно катилось по моим жилам в каждой капле крови… ему суждено было скоро сбыться».

26.20 Давайте и я вам что-нибудь расскажу – про исключительную любовь и про то, как бывают необходимы плохие бабы!.. —

В связи с ситуацией «рассказ о любви в железнодорожном вагоне» и с упоминанием о «плохих бабах» уместно вспомнить Льва Толстого, у которого Позднышев, чью жизнь разрушила именно «плохая баба», разговаривает с рассказчиком в вагоне, употребляя сходную формулу («я вам расскажу»):

«– Они говорят… И всё лгут… – сказал он.

– Вы про что? – спросил я.

– Да все про то же: про эту любовь ихнюю и про то, что это такое. <���…>…Хотите я вам расскажу, как я этой любовью самой был приведен к тому, что со мной было. <���…> Ну, так я расскажу вам…» («Крейцерова соната», 1890).

27.1C. 63. 65-й километр —

небольшая железнодорожная платформа на железнодорожной магистрали Москва – Владимир. В 1990-х гг. переименована в платформу Вохна.

27.2 Он и всегда-то был какой-то одержимый, а тут не иначе как бес в него вошел. —

Идиома «бес вошел/вселился» (в какого-либо) означает, что некто обезумел, потерял контроль над собой, начал делать черт знает что. Идиома восходит к известному евангельскому сюжету: Иисус с апостолами приплывает на лодке, подобно Лоэнгрину и дедушкиному председателю (см. 28.2), в страну Гадаринскую:

«Встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека; потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы, и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: „легион“, потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро, и потонуло» (Лк. 8: 27–33; см. также Мф. 8: 28–32; Мк. 5: 8–13).