Семен Бабаевский - Свет над землёй

Снова послышались реплики:

— Зато у Кривцова есть знатная звеньевая, и он называет ее «царица полей»!

— Была, да вся вышла.

— На одной «царице» теперь далеко не ускачешь!

— А кому какое дело до чужого района?

— Какое дело до чужого района? Да разве же он чужой? Нет, товарищ, марьяновцы нам не чужие, поэтому и хочется к планам электрификации рощенцев пристегнуть не только наших ближних соседей, но и еще десятка два районов, а потом бы и весь край.

Сергей сошел с трибуны, шум рукоплесканий провожал его. И когда он сел и стал причесывать пальцами растрепавшиеся волосы, Николай Николаевич поднялся, подождал, пока в зале наступила тишина, и объявил перерыв.

Утро выдалось морозное, ясное. Солнце, встав над заснеженным городом, заливало слепящим светом улицы, крыши домов, билось, пламенея, в окна. В небольшом зале с высокими белыми стенами было в этот час светло — лучи солнца просачивались сквозь шелковые шторы и мягко падали на столы, стоящие буквой «П». Здесь открылось заседание первого пленума — решались организационные вопросы, и для Сергея уже не явилось неожиданностью то, что Кондратьев был избран секретарем и членом бюро краевого комитета.

В коридоре Кондратьев взял Сергея под руку, отвел в сторону и, поглаживая седой висок, сказал:

— На наше счастье погодка установилась, можно уехать машиной. Как ты думаешь?

— Я-то поеду на машине.

— А почему «я поеду»?

— Да ты же теперь здесь…

— Нет, поедем вместе, всей делегацией.

— Выезжать сегодня? — спросил Сергей.

— Да. Я только на минутку зайду к Андрею Петровичу. Подожди меня здесь.

Поджидая Кондратьева, Сергей уселся на диване, выкурил папиросу, закрыл глаза и так, сидя, хотел вздремнуть… Дробно стуча каблуками, к нему подошла девушка-секретарь Оля, та самая Оля, с которой он познакомился в приемной Николая Николаевича еще в первый свой приезд в Ставрополь. Блестя глазами, Оля подарила Сергею очаровательную улыбку и, робея, протянула ему телеграмму. Сергей развернул влажный, пропитанный клеем лист, читал, перечитывал и не верил тому, что там было написано. Телеграмма гласила: «Сергей Тимофеевич радуйся Иринушка родила двух мальчиков здоровье хорошее сердечно поздравляю Наталья Кондратьева».

— Сергей Тимофеевич, поздравляю, — сказала Оля.

— Спасибо, Оля… И я просто… Как-то все это…

Сергей говорил бессвязно, мысли его путались: он все еще перечитывал телеграмму — строки сливались, и на их месте, как на фотопластинке, появилось смеющееся лицо Ирины.

А в кабинете, куда вошел Кондратьев, солнце заливало широкие окна, — скользкий, только что натертый паркет был исписан бликами. Тишина. Глухо бьют часы. Андрей Петрович Бойченко и Николай Петрович Кондратьев сидят на диване.

— Николай Петрович, надо нам именно теперь всерьез подумать о твоем преемнике.

— Да, этот вопрос откладывать нельзя.

— Кого бы ты рекомендовал?

— А может, Андрей Петрович, у тебя уже есть кто-нибудь на примете?

— Ну, есть у меня на примете или нету, а первое слово все же за тобой.

— Да, это так. Я рекомендую Тутаринова.

— Не согнется?

— Думаю, и устоит и не согнется. Правда, молод еще, но…

— Что «но»? — перебил Бойченко. — Мы же с тобой тоже когда-то были молодыми.

— Вот об этом я и хотел сказать.

— Молодой, верно, — проговорил Бойченко. — Но мы поможем… Ты ему кое-что подскажи, посоветуй, — наказывал Бойченко. — В самом районе придется сделать небольшую перестановку. На место Тутаринова, я думаю, можно рекомендовать Савву Остроухова, — растущий работник. Вторым там Алдахин? Боюсь, не сработаются. Уж очень разные характеры. — Бойченко посмотрел на блестящие окна, подумал. — А что, если бы вторым сделать Нецветову?.. Ну, это мы решим потом, на бюро.

— Андрей Петрович, — Кондратьев встал, подтянул на гимнастерке пояс. — Может, мы сейчас, до бюро, и поговорим с Тутариновым?

— А где он?

— Тут, меня поджидает.

— Зови.

Сергей вошел четким, почти строевым шагом: так он, бывало, появлялся перед генералом. Сжимая в кулаке липкий, пахнущий клеем листок, Сергей не мог сдержать улыбку, и губы его дрожали. Это заметил Бойченко. Он измерил Сергея взглядом, как бы желая сравнить, что изменилось в этом молодом человеке за три года, и, видимо, нашел изрядную перемену, предложил сесть к столу. Кондратьев стоял в сторонке, заложив руки за спину.

Разговор начался с того, что Бойченко одобрительно отозвался о выступлении Сергея на конференции.

— Весь край знает твои намерения — а намерения эти хорошие, — так что у тебя теперь, как говорят, и карты в руках: на рощенцев будем равнять весь край.

Затем он начал расспрашивать о том, как идет техническая учеба. Сергей слушал и что-то несвязно отвечал, но смысл сказанного улавливал плохо, — в голове гуляли иные мысли, и отбиться от них не было никаких сил.

— Андрей Петрович, погодите… что-то я плохо соображаю, — сказал Сергей, вставая и виновато глядя то на Бойченко, то на Кондратьева. — И ты, Николай Петрович, послушай, какая новость… Вот, читайте! У меня два сына!

Минут через десять, когда и телеграмма была прочитана, и теплые слова поздравления были сказаны, все трое сидели у стола. Говорил Бойченко:

— Новость ты нам сообщил весьма важную… Мы вот с Николаем Петровичем хотя уже и давно не испытывали такого приятного чувства, а и нам было радостно читать телеграмму Натальи Павловны. Но и у нас есть для тебя важная новость, послушай. Мы тут посоветовались и решили рекомендовать пленуму Рощенского райкома избрать тебя первым секретарем. Занимай этот пост — и в добрый час… Погоди, погоди, потом скажешь… Знаю, работа эта нелегкая, тут потребуется много сил и бессонных ночей, а главное — умения…

— Андрей Петрович, не смогу… Рано мне еще, ведь я — то себя знаю.

— Положим, не только ты себя знаешь. — Бойченко покосился в сторону Кондратьева. — И тебя кое-кто знает.

— Поможем, Сергей, — сказал Кондратьев и так посмотрел на Сергея, что тот по взгляду понял: отказываться нельзя. — В районе у тебя есть надежные помощники — колхозный актив, и мы же тут, не за горами… Да и речь твою на конференции надо приложить к жизни. Кто без тебя это сделает?

Сергей сидел с низко опущенной головой; жесткие его волосы, растрепавшись, падали на лоб.

— Ну что ж, — сказал он после короткого раздумья, — если поможете и если то, о чем я говорил… Короче сказать — согласен…

В тот же день рощенцы выехали домой на двух легковых машинах, с трудом пробрались по еще не наезженной, в снежных завалах дороге и в станицу попали только поздно вечером. Глаша Несмашная и Варвара Сергеевна пошли ночевать к знакомым, а Савву Остроухова Сергей пригласил к себе. Кондратьев, уже попрощавшись с ними и отворив калитку, на минуту задержался и сказал: