Семен Бабаевский - Свет над землёй

Вслед за Мальцевым пришел Стефан Петрович Рагулин со своей Никитишной. Старик был одет в праздничный костюм, в петлице которого прочно были приколоты орден Ленина и медаль «Серп и Молот». Поздоровавшись с Тимофеем Ильичом, Стефан Петрович передал хозяину сверток: подарок новорожденной.

— Поглядите, Стефан Петрович расщедрился! — сказал Артамашов нарочно так громко, чтобы услышал Рагулин.

— А я скупой только на колхозное, — сказал Рагулин, даже не взглянув на Артамашова. — А подарок Анфисе от себя… Вот!

— Стефан Петрович, чего ж вы пешком? — спросил Мальцев. — Где же ваша москвичка-легковичка?

— Боюсь на ней ездить. Она у меня дюже быстроходная. Бегает, как скаковая лошадь.

Его окружили и стали расспрашивать о машине. Стефан Петрович несколько дней тому назад получил в подарок от министра сельского хозяйства легковую машину «Москвич», и это было немалым событием в Усть-Невинской.

Вскоре во дворе появились старики Семененковы — Прасковья Ивановна и Евсей Афанасьевич, те самые старики, которым после ливня Семен исправил погребок. Приходили и еще гости. А где же усть-невинский электрик — Прохор Афанасьевич Ненашев? Почему же он не идет? Разве может без него обойтись такое значительное событие?.. О Прохоре Ненашеве мы умолчали потому, что он давно был здесь — еще с утра; как главный станичный электрик, он устраивал электропроводку в саду, где уже были расставлены столы. Старик был молчалив, весь погрузился в дело, и только один раз, когда Семен принес ему в сад стакан вина и кусок колбасы, сказал: «Семен Афанасьевич, всю эту зелень люминирую, пусть дите знает, в какую пору оно появилось на божий свет». Затем выпил, закусил и снова принялся за работу.

Позже всех и совсем нежданным гостем заявился Лев Ильич Рубцов-Емницкий на своем до крайности истрепанном, но удивительно живучем «газике». Сойдя с машины и желая показать, что приехал не кто другой, а руководитель райпотребсоюза, Рубцов-Емницкий достал из машины отрез шелка, какие-то кульки, очевидно с конфетами, соску, погремушки из цветного целлулоида и все это с необычно торжественным видом преподнес смутившейся и покрасневшей Анфисе.

Тем временем солнце клонилось к закату, пора бы начинать гулянье, а Сергей с Ириной все не ехали. Семен волновался и не находил себе места. Тимофей Ильич, заметно опечаленный, несколько раз выходил на улицу, смотрел в ту сторону, откуда должен был появиться сын.

Сергей собирался ехать к родным с Ириной, но как раз случилось так, что в этот вечер Ирина дежурила на электростанции и подменить ее было некому… Сергей заехал к Кондратьеву и просидел у него часа два. Кондратьев рассказывал о поездке в «Красный кавалерист», о Татьяне Нецветовой, о предстоящем совещании актива. После этого попросил Сергея непременно повстречаться в Усть-Невинской с Виктором Грачевым и предложить ему остаться в районе.

— Без инженера-электрика нам теперь не обойтись, — говорил Кондратьев. — Обещай ему хорошие условия, квартиру, — словом, скажи, что жить ему у нас будет хорошо.

— Я уже с ним имел беседу на эту тему, — и разговаривать не желает.

— Значит, плохо беседовал. Пойми, Сергей, что нам потребуются и мелиораторы, и лесоводы, и архитекторы, и инженеры: без специалистов, людей образованных, трудно будет осуществить намеченные планы… А особенно нужен нам такой человек, как Виктор Грачев…

— Я понимаю… Но не придумаю, как его задержать.

— Поговори по душам, он же твой друг детства, к тому же и вырос в Усть-Невинской. Кубанец!

— Поговорю, — сказал Сергей, собираясь уходить, — но беда, что кубанцы бывают разные.

Сергей не сразу поехал к отцу, где его поджидали собравшиеся гости, а завернул на край станицы и остановился у домика вдовы Грачихи. Виктора он застал лежащим под яблоней на раскинутой бурке в одних трусах и с книгой в руке.

— «Здорово, парнище!» — выкрикнул Сергей стихотворную строку.

— «Ступай себе мимо», — в тон ему ответил Виктор.

— «Уж больно ты грозен, как я погляжу!» Виктор, и чего ты лежишь голый, как запорожец за Дунаем?

Они рассмеялись. Примостившись на бурке, Сергей заговорил о всяких пустяках, вроде того, что хорошо вот так, голышом, лежать в тени, а еще лучше — на берегу Кубани. Виктор тоже отвечал шуткой, сказал, что купаться приятно не одному, а с друзьями, а книгу читать можно и одному.

— Это что ж ты читаешь? Роман?

— Не роман, но книга увлекательная, — сказал Виктор, загибая уголок на листке. — Знакомлюсь с новыми методами монтажа крупных гидростанций.

— А я думал, что любовью интересуешься.

— Почему ты так думал?

— Да ты же охотник по этой части! — Сергей ударил Виктора кулаком по голой спине. — То полюбишь, то разлюбишь!

— Знаю, о ком говоришь, — угрюмо проговорил Виктор, перелистывая книгу, — но только ее я никогда не любил… Вот в чем горе.

— Тогда зачем же ты хотел ее увезти с собой?

Виктор погладил ладонью спадавшие на лоб мягкие волосы.

— Да, хотел. Хотел потому, что встречаться с Соней мне было приятно. Мы часто вспоминали детство, те далекие и глупые годы, когда ничего, кроме Усть-Невинской, не знали… И все. А в сердце, Сережа, поверь, у меня ничего не было и нет. — Виктор лег на живот. — И мы бы уехали вдвоем, а вот теперь… — Он не досказал и начал щипать жесткую шерсть бурки.

— Что ж теперь? Разве что случилось?

— Так… Ничего особенного, а только уезжать мне по хочется.

— Вот и прекрасно! — обрадованно воскликнул Сергей. — И не уезжай! Оставайся — это же просто здорово!

Сергей обнял друга, посмотрел ему в глаза так тепло, так ласково, будто хотел поведать самое сокровенное.

— Станешь руководить электрическим хозяйством всего района, Витя! А условия для тебя создадим такие, какие захочешь. Дадим не квартиру, а целый дом!

— Сережа, а из тебя получился бы неплохой сват, — с заметной иронией сказал Виктор. — Уж очень умеешь расхваливать. Не жизнь ты мне обещаешь, а рай земной.

— Да так оно и будет!

Виктор встал, согнул сильные, с резко очерченными мускулами руки, потянулся. Поднялся и Сергей.

— Вот что, Сергей, — сказал Виктор. — Я остаюсь… Но если ты мне настоящий друг, дай свою машину.

— Зачем?

— Поеду в Родниковскую.

— А что там у тебя?

— Дай машину и ни о чем не спрашивай.

— Ну, поезжай, а я побуду у Семена: дочка у него…

За Усть-Невинской уже пылал закат, и с гор тянулись мягкие тени. Быстро вечерело, и, когда Сергей входил во двор отца, в саду ярким костром горели лампочки и гости уже сидели за столами.

— А! Сергей Тимофеевич! — закричал Рубцов-Емницкий. — Наконец-таки!

Навстречу Сергею шел Семен. Сергея посадили между Семеном и Анфисой, — и гулянье началось.