Луи Арагон - Орельен. Том 2

В общем, Эдмону грозили две опасности: действия группы Пальмеда в консорциуме, на что патрон обращал не больше внимания, чем на прошлогодний снег, и, возможно, поступал неправильно… а второе, что, казалось, и самого его немного заботило: жена… вернее, тот факт, что их состояние принадлежало жене… и не сегодня, завтра…

В этом отношении махинация с «Косметикой Мельроз» и достаточно странная сделка с Орельеном Лертилуа многое открыли Адриену Арно. И направили его по вполне определенному руслу. Он поддерживал добрые отношения не с самим Пальмедом, а с зятем старика Пальмеда, весьма пронырливым типом, хорошо известным в политических кругах. Получилось так вовсе не по вине или по желанию Арно. Просто, когда началась история с бензоколонками, Адриену часто приходилось встречаться по делам с зятем Пальмеда, спорить с ним. Не сегодня — так завтра это знакомство могло пригодиться. К тому же зять вел игру несколько отличную от игры тестя и по всей видимости склонен был даже к полюбовной сделке… Барбентан не мог обсуждать условия непосредственно с ним; и совершенно естественно, Адриен выступил в роли посредника между двумя противными сторонами.

Но особенно часто и упорно он думал о делах Эдмона и его супруги. Если в один прекрасный день мадам Барбентан поймет… Как бы она там ни обожала своего супруга, деньги в конце концов ее, состояние перейдет дочкам. В глубине души Адриен считал, что Эдмон ведет довольно некрасивую игру. Он был всецело на стороне Бланшетты — не потому что симпатизировал ей лично, а просто стоял на страже семьи, как таковой, детей, домашнего очага. Эти благородные чувства возвышали Адриена в его собственных глазах. В этой сфере он мог в полное свое удовольствие осуждать Эдмона. Ведь на его стороне честность, чистота. И он подчас даже умилялся.

Уж не по этим ли причинам он стал больше, чем следовало, интересоваться делами Эдмона? «Косметика Мельроз» явилась весьма удобным предлогом. Что касается «Недвижимости», то Арно был более или менее в курсе дела, но кое-какие детали улавливал не совсем. Тут он был многим обязан мадемуазель Мари, секретарше их конторы: Мари позволяла ему рыться в папках, когда он бесконечно долгими часами ожидал патрона, который еще неизвестно появится или нет. Надо же убить время. А так как его считали правой рукой хозяина, все получалось вполне естественно.

Открыв кое-какие погрешности в делах Эдмона, Адриен воодушевился. Нарушения попадались чуть ли не на каждом шагу. Чаще всего в графе неуплаты налогов. О, конечно, так делается не на одной только улице Пилле-Виль! Повсюду стараются обмануть казну… Так или иначе, на поверку оказалось, что было немало, весьма немало туманных дел. Роясь в папках патрона, Адриен искренне считал, что поступает так ради чистой любознательности, а вовсе не ради каких-то иных соображений. Впрочем, он действительно обнаружил среди бумаг одну, которая могла стать грозным оружием против группы Пальмеда в деле, связанном с таксомоторами. Никто об этом не подозревал, — тем вернее в один прекрасный день Эдмон сумеет использовать открытие Адриена, или же сам Адриен — в ходе споров с зятем Пальмеда относительно бензоколонок. Чем глубже погружался он в эти дела, тем сильнее росло в нем уважение к огромному и сложному механизму акционерного общества; и все меньше и меньше уважал он дилетантов, выскочек, если уж говорить начистоту, людей вроде Эдмона, которые мешаются в дела, ни черта в них не смысля; машина превосходно действует без них и помимо них, а они верят, или притворяются, что верят, будто они всем заправляют. Жалкие люди! Паразиты! И действительно, если мадам Барбентан захочет развестись с мужем, что останется от этой парижской знаменитости, от этого лжегения, который корчит из себя промышленного туза? Впрочем, перед кем корчит?

— Мадемуазель Мари, будьте любезны, дайте мне папку… знаете, ту, с делами о земельных участках восемнадцатого округа… если не ошибаюсь, такая розовая…

Секретарша молча глядела на него, так что пришлось повторить просьбу. Ей-богу, девочка совсем недурна собой. Когда мадемуазель Мари нагнулась, отыскивая розовую папку, Адриен не удержался и поласкал ладонью ее шею. Она задрожала. И не отстранилась. Она продолжала искать розовую папку. Он медленно сжал пальцы на ее хрупкой шейке, там, где выбивались из прически мелкие белокурые завитки. Сжал пальцы властно, как завоеватель.

То, что произошло в тот день, произошло по вине, самого Барбентана. Адриену нужно было до зарезу видеть хозяина, получить подпись, а он не явился. Удобно устроившись в директорском кресле, Арно сидел в кабинете и листал, читал, перечитывал. Делал выписки.

— Не знаю, должна ли я… — прошептала мадемуазель Мари.

На что она намекает? На допущенную им только что маленькую вольность или имеет в виду папки, которые вытащила из шкафа, не дожидаясь его просьбы? Умненькая девочка, ничего не скажешь. Прекрасно понимает, что ему нужно, и даже предупреждает его желания. Он улыбнулся:

— Да бросьте, мадемуазель Мари, беру всю ответственность на себя…

Она сконфуженно выскользнула из кабинета.

Так как Эдмон и на сей раз не изволил прийти в назначенное время, Адриен решил отправиться на улицу Рейнуар. Ему необходимо было подышать свежим воздухом, погулять. Он прошел бульварами, пересек площадь Согласия, вышел к Кур-ла-Рен… Во всяком случае, Барбентана нет сейчас дома, да и не может быть. Так зачем же туда идти? Адриен старался не думать об этом. В голове его бродили самые неопределенные мысли, а к ним примешивался столь же неопределенный образ Бланшетты Барбентан. Он сам себе дивился: никогда он особенно не приглядывался к жене Эдмона. Даже не мог отчетливо представить себе ее внешность, лицо. Не красивая. Но и не уродливая. Немножко топорная. Должно быть, не умеет одеваться. Вот если бы у нее был близкий человек, который шепнул бы ей… Все-таки Эдмон может оказаться дома. Весенний Париж был упоительно прелестен. Если бы только не вереница автомобилей. Даже сейчас, в шестом часу вечера, в садах Трокадеро было полно играющих ребятишек. Чем позже он явится к Барбентанам, тем больше у него шансов застать Эдмона… Ему нравился этот квартал, где жили по-настоящему богатые люди. У метро «Пасси» он поднялся по лестнице.

Однако, если бы он, Адриен Арно, имел достаточно средств, он ни за что бы здесь не поселился. Подыскал бы себе жилище в более аристократическом месте, чем улица Рейнуар. Где-нибудь, скажем, на левом берегу. Он задрал голову и, неодобрительно фыркнув, уставился на огромный домище, где жили Барбентаны. Настоящая тюрьма, конечно роскошная, но тюрьма. Да и улица узковата… Пройдет грузовик, и буквально некуда податься…