Александр Тараданкин - Последняя вода

Операцию Мирковский тоже назвал «Первомайские подарки».

В самом конце апреля весь Житомир услышал мощный взрыв. Неподалеку от станции под откос пошел фашистский бронепоезд.

Это вызвало страшный переполох у гитлеровцев. Причем даже не сам взрыв, а обстоятельства, связанные с ним. К собственному ужасу они обнаружили вдруг, что мина оказалась немецкого происхождения, а неизвестные смельчаки ухитрились доставить ее во время комендантского часа на машине самого… гебитскомиссара.

Магес бесновался, требовал немедленно найти виновных и расследовать, как это произошло. Но искать советских патриотов было уже бесполезно: они скрылись из Житомира.

Евгений Иванович знал, кому поручить дерзкую операцию. Ее выполнила боевая группа чекистов; лихим водителем мгновенно захваченной во время комендантского часа машины гебитскомиссара был Василий Желтов, хорошо знавший город.

«Начали!» — в тот же день доложил по радио в Москву Мирковский.

«Молодцы! Продолжайте, — ответила Москва. — Ваш план одобряем. По всем пунктам. Желаем удачи».

И она сопутствовала героям.

Первого мая фашисты, весь гарнизон, затем и высшее командование были потрясены новым известием…

Среди дня к зданию районной комендатуры, где свирепствовал капитан Фохт Армин, подкатили на машине несколько немецких офицеров в высоких чинах. Они проследовали прямо в кабинет начальника. Фохт Армин сидел за широким столом, перед ним по обыкновению лежал пистолет. Завидя столь представительную компанию военных, он поднялся навстречу. Вскинул было руку для традиционного приветствия, но тут же замер в оцепенении.

Один из офицеров взял со стола пистолет и спокойно сказал по-немецки: «Не двигаться». Другой достал из кармана лист бумаги и на чистом русском языке начал читать смертный приговор палачу и садисту от имени советского народа. Негромкий хлопок пистолетного выстрела завершил дело.

«Гости» беспрепятственно вышли из комендатуры, сели в машину и скрылись в неизвестном направлении. Это были Николай Кромской, Куприян Анисимов, Семен Полещук, Михаил Карапузов, Анатолий Мешков и Валерий Шаляпин.

«Первомайские подарки», преподнесенные фашистам советскими разведчиками, стали своеобразной увертюрой к серии новых операций против оккупантов. Буквально через месяц после ликвидации Фохта Армина среди бела дня в Житомире взлетела на воздух редакция фашистской газетенки «Голос Волыни»…

Магес стучал кулаком по столу, грозил расстрелом своим подчиненным, если они не доставят ему немедленно тех, кто произвел взрыв. Эсэсовцы и полицаи, словно ищейки, бросились шнырять по городу. Но ровно через полчаса после первого взрыва прозвучал второй, начисто разрушивший здание телеграфа.

Гебитскомиссар растерялся, его бил нервный припадок. Он не знал, что предпринять. Ведь даже донести о случившемся своему начальству он не имел возможности, связь оборвалась. Тогда Магес созвал экстренное совещание офицеров. И когда все оказались в кабинете, взорвалась мина замедленного действия, подложенная в письменный стол гебитскомиссара.

Главные исполнители этой операции — всех трех взрывов — были всего два человека: Иван Балабанов и Леонид Марчук — советские разведчики, сумевшие внедриться в немецкую комендатуру.

Кое-как наладив связь, начальник житомирского гарнизона оккупантов донес в Киев, что «в период карательных экспедиций остатки партизан просочились в город и…».

Но пока по проводам летели нервные точки и тире, сообщая о случившемся, Мирковский отмечал галочками выполнение новых диверсионных актов. Они теперь следовали один за другим.

Весь город видел зарево пожара на нефтебазе.

Мощным взрывом выведена из строя электростанция.

Гитлеровцы стали срочно стягивать к Житомиру подкрепления для борьбы с «партизанским наводнением». Город буквально заполонили войска. А в его окрестностях шли бесконечные прочесывания. С эшелонов, следующих на фронт, ссаживались целые воинские части. Но фашистов обескураживало, что воевать, собственно, было не с кем. Грозный противник как сквозь землю провалился.

После совершения целого каскада диверсий Евгений Иванович тотчас отвел отряд из этого района и начал новую операцию у Овруча. Там гитлеровцы решили восстановить разрушенную железную дорогу на участке Овруч — Чернигов, имевшую важное значение. Узнав об этом, он доложил в Москву.

Ответ был короткий: «Действуйте. Восстановление дороги сорвать».

Сделать это было, однако, совсем не просто. На станции Рача находился инженерный батальон оккупантов, а неподалеку, в деревне Рача, стоял полнокровный немецкий пехотный полк. Образно говоря, некуда было шагнуть, чтобы не наступить на ногу противнику. Но именно здесь находилось то, что интересовало советских разведчиков, — склады и только что подвезенные сюда строительные материалы и техника. Если уничтожить все это, работы приостановились бы надолго.

Как же проникнуть на огороженный забором из колючей проволоки участок складов? Охранялся он тщательно. На четырех углах были построены вышки, на них постоянно дежурили часовые. Так как же?..

Прежде всего Евгений Иванович решил выяснить, кто из местных жителей имеет право входа на территорию складов. Это задание было возложено на начальника разведки отряда бывшего пограничника Александра Новожилова и на Серафима Савельева. Людей этих еще в Москве Марковский сам отобрал в свою группу.

За время рейда он сумел изучить способности каждого. Новожилов и Савельев умели быстро ориентироваться в любой обстановке и, что очень важно, завоевывать доверие людей. Ведь отряд окружали не только лесные просторы, кругом были люди, измученные оккупантами, порой запуганные, но люто ненавидящие врагов. Нужно было найти ключ к их душам и сердцам, разбудить в них человеческую гордость, вдохнуть силы, уверенность в победу. Двое разведчиков удивительно быстро умели растопить лед недоверия и располагали людей к себе. Но расположить к себе — полдела. Новожилов еще обладал редким талантом безошибочно определить, кто что стоит среди новых знакомых.

В тот раз взгляд разведчиков остановился на кандидатуре кладовщика. Он, как им показалось, мог оказаться «ключом» к операции. Кладовщик был местный житель, человек трусливый, безвольный. На должность эту попал он благодаря «заслугам» своей жены, которая устроилась поварихой в офицерской столовой. Нередко вечерами в их дом вваливалась подвыпившая компания офицеров и унтер-офицеров, устраивались вечеринки, жене его это нравилось. А он, если пытался урезонить ее, просто изгонялся из дома, «чтоб не путался под ногами». С унижением своим кладовщик вообще-то свыкся, но где-то внутри все же шевелились в нем остатки человеческого достоинства. Боясь всего и вся, он вынашивал в душе планы мести.