Марианна Кожевникова - Простые вещи

Посмотрев, как устроена сцена, Саня восхитился изобретательности постановщиков: воистину большие дела творились малыми средствами — разноцветные кубы, несколько полотнищ на струнах помогали мгновенно менять пространство, создавали новые плоскости, удаляли действие, приближали. Но язык у него не повернулся на одобрительные восклицания вроде: «Потрясающе!» «Гениально!» Мать и так видела, что он оценил каждую их выдумку. Им достаточно было взглядов.

— Где молоток? И скажи, что прибивать, — деловито включился в работу Саня.

Саня ловко стучал молотком, а Владимир Алексеевич в соседней комнате репетировал. По стихам Саня догадался, что детишки разучили смешные стихи Милна про бутерброд, а потом еще и Хармса про кошек. И Сашу Черного про лошадку. Стихи первоклассные. Саня оценил вкус, подбор, драматургичность. Стихи идеально подходили для сценок. «Молодец Владимир Алексеевич!» — похвалил он про себя режиссера. Творческий театральный коллектив он одобрил и с удовольствием тянул провода, налаживая на сцене свет.

В дверь вошли несколько его сверстниц и сверстников. Поздоровались, обменялись несколькими словами с Ольгой Николаевной и скрылись в репетиционной.

— У нас родители вместе с детьми играют. Сами были студийцами, теперь ребятишек привели, — сказала она, подходя к сыну, взгромоздившемуся на стремянку.

Саня замер возле потолка на своей стремянке: вот оно в чем дело! Это же любовь к нему, к Саньке, создала эту студию. Забота, чтобы не болтались беспризорные мальчишки и девчонки по улицам. Сработал мощный материнский инстинкт. На подхвате! Он понял, что подхватывала его мама. До чего же могучая она женщина! Страстная! Сильная! Какая творческая у нее любовь! Но и он в нее, ее склад, ее стать. Его любви должно на всю страну хватить. Он же тоже хочет, чтобы кончилась российская беспризорщина. Не случайно историю полюбил.

Возвращались уже в потемках. Ужинали, пили чай на террасе. А потом Санек отправился к себе в Посад ночевать.

— Вам нужно отдохнуть, сосредоточиться. Премьера — дело серьезное, — сказал он. — Я вам только мешать буду. Невольно, конечно. А на спектакль непременно приеду.

Так и договорились.

Саня ехал и про себя улыбался: ну и день, в этот день он узнал, что он — самый лучший человек на свете. Его не покоробило это, не смутило, он не стал отказываться, шаркать ножкой, испуганно отодвигать подарок. Да, он был самым лучшим для другого, тоже единственного на земле человека, своей матери.

Л яля, напевая, возилась на кухне. Хорошо дома, все вокруг тебе известно, все у тебя под рукой. А главное — Ирка рядышком. Спасибо старикам, вон как она покруглела и загорела.

— А когда мы к бабе Нате поедем? — стала спрашивать Иринка уже на третий день.

— Посмотрим, — дипломатично отвечала Ляля. — А ты что, соскучилась?

— Нет еще, — честно отвечала Ирина. — Но наверное, скоро соскучусь.

— Вот когда соскучишься, тогда и поедем.

— А сейчас мы к Ване поедем, я по Ване соскучилась, — сообщила Иринка.

После купания на речке Ляля познакомилась и с Ваней, и с его бабушкой, и с его дедушкой. Очень милые славные люди. Но представить себе, что у них с Мишей найдется время на то, чтобы с ними общаться, было трудно. И она посочувствовала Иринке — бедный заяц, непросто жить в такой зависимости, только ты подружился с кем-то, разыгрался, привязался, а тебя утащили — и прости прощай, дорогой друг! Прямо крепостная зависимость! Хотя, может, старички будут и в Москве дружить? Тогда и малышня будет видеться.

— Ваня с дедушкой и бабушкой за городом, — объяснила она дочке.

— А мы когда за город? — спросила Иринка.

— Не знаю, дружок, пока в городе побудем.

— А ты позвони бабе Нате, она тебе скажет, когда ехать.

— Ты же знаешь, Иринка, что у наших старичков хлопот полон рот. Мы с тобой друг другу нарадуемся, а потом будем про загород думать.

Ляля называла Павла Антоновича и Наталью Петровну точно так же, как Саня, старичками, относясь к ним по-родственному. Они уже перезвонились по телефону с тетей Наташей. Вести с передовой линии были утешительные. Милочкина свекровь укатила в Коктебель отдыхать, так что знакомство откладывалось на неопределенный срок, и Наталья Петровна вздохнула свободнее. Молодые тем временем купили кровать и обживали Милочкину половину.

Наталья Петровна строго-настрого запретила Павлу Антоновичу говорить с Димитрием насчет обивки дома и всех прочих дачных работ.

— Нам нужно сейчас быть тише воды, ниже травы. А то снимутся и уедут, — говорила она. — Попомни мое слово, уедут, и Милочку не вернешь. Так она и останется в когтях свекрови. А мы с тобой станем злодеями, которые хотели зятя закабалить.

Все свои тактические ходы тетя Наташа живописала Ляле, а Ляля передавала потом Мише. Миша послушал ее, послушал, покрутил головой и сказал:

— Похоже, придется заняться обивкой дачи мне. Кто делал ремонт? Я. Я и с домом старикам помогу. У меня как раз ближайшие две недели свободны. Возьму Ирину, поеду к ним, и обобьем. Чего долго разговоры разговаривать!

И действительно, отличный выход! А в августе они поедут на две недели в Михайловское. Ляля как раз за июль закончит очередную рукопись, сдаст ее в производство и со спокойной совестью поедет отдыхать.

— Умница ты моя! — расцеловала она Мишу. — Замечательно придумал! Прямо сейчас тете Наташе позвоню, ее успокою.

Она уже пошла к телефону и вдруг остановилась.

— Слушай, а если Саня захочет отцу помочь?

— Четыре руки, не две. Быстрее управимся, — ответил Миша.

— И то верно, — признала Ляля и, поговорив с тетей Наташей, успокоила стариков, что они могут рассчитывать на Мишину помощь.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Наталья Петровна. — Тогда и поедем завтра-послезавтра, а то мы тут сидим, молодым глаза мозолим. А уехать тоже нельзя, потому что Саню ждем. Но и Саню торопить не след, он отношения с матерью налаживает.

— Да что вы! — не поверила Ляля.

— Налаживает. Поехал в Тверь. Паша звонил Ольге, предупредил, что Саня приедет. Она потом перезвонила, сказала, что приезжал.

Каких только мыслей не нахлынуло на Лялю после этой новости, она и Ольгу Николаевну вспомнила, но главное — свою маму, потому что были они самыми близкими подругами. Старички, подруги… Ляля вспомнила, что нужно позвонить еще двум подружкам — тете Оле и тете Поле. Она им по косыночке привезла — пустячок, а приятно — пусть старушки прифрантятся.

Ляля набрала номер тети Оли. Гудки, гудки, наконец та подняла трубку, Ляля с облегчением вздохнула, услышав ее голос.

— Как здоровье? — сразу же поинтересовалась она.

— По возрасту, Лялечка, — тоже сразу узнав ее, ответила тетя Оля бодро.