Шейла Хети - Материнство

Тогда мне стоит оставить ребенка от Майлза и растить его с другим мужчиной?

да

Должна ли я забеременеть в этом году?

нет

В следующем?

да

Сколько лет будет ребенку, когда мы расстанемся? Один год?

нет

Два?

да

А сколько лет будет ребенку, когда я найду другого мужчину? Три года?

нет

Четыре?

нет

Пять?

нет

Шесть?

да

Он сведет меня с ума за эти четыре года?

нет

Будет только радовать?

нет

Будут ли эти годы такими же, как все другие?

да

Буду ли я любить ребенка больше всего на свете?

да

Это будет девочка?

нет

Будет малыш симпатичный?

нет

Обыкновенный?

нет

Расчудесный?

да

Из этих ответов есть хотя бы один правдивый?

нет

Даже если вы скажете «да», это неважно. Вы ничего для меня не значите. Вы ничего не знаете о будущем, ничего не знаете о моей жизни, в каком городе мне нужно быть. Не знаете, что мне надо делать, рожать ребенка от Майлза или нет. Все ваши ответы случайны и ничего не значат. От вас никакого толку, вы не укажете мне путь. Для этого нужно прислушиваться к своему сердцу и смотреть на окружающий мир, не просто думать, а размышлять глубоко и ясно, не сомневаться и не обращаться к вам за разъяснениями. Хотя кое-что интересное вы мне показали.

да

Я просто выбрала интересное из всей вашей ерунды. Жизнь – это в том числе и принятие решений. Но приятно думать, что у нас с Майлзом будет расчудесный ребенок.

Возвращаясь домой, сделав разные дела, наткнулась на Николь, которую не видела со времен начальной школы. Мы узнали друг дружку и остановились поболтать на тротуаре. У нее четверо детей, и она пытается вернуться на работу. Поздравила меня с успехом последней книги. «Да, я только писательством и занимаюсь», – словно извиняясь, сказала я. Не готовлю, не стираю, не делаю зарядку и вообще редко выхожу из дома. Только сижу в постели и пишу, чувствуя себя в сравнении с остальными бледным, слабым ребенком.

Я хотела бы приключений, хотела больше гулять, но тогда оставалось бы меньше времени для работы. В молодости мне казалось, что писательства более чем достаточно, но сейчас я чувствую себя наркоманкой, упускающей в жизни что-то важное. Отсутствие детей позволяет предаваться ничегонеделанию и только сидеть за компьютером, набирая текст. Я сравниваю себя с уклонистом от армии – в которой служат многие мои друзья, – трусливо прячущимся дома

Узнав, что я подумываю завести ребенка, Николь сказала: «Тебе надо чаще бывать в семьях, где есть дети, наблюдать за ними и в конце концов решить для себя, каково это». Я не ответила, но подумала, что не хочу тратить на это даже секунду.

Прошлой ночью, во сне, я посмотрела вниз и увидела обвисшие груди старухи. Но потом, присмотревшись, поняла, что это не груди, а два дряблых пениса. Утром я отправила Терезе электронное письмо с пересказом увиденного и получила такой ответ: «Груди – это то, что дает жизнь, пенисы представляют креативную или генерирующую силу, рождающую произведения культуры или искусства».

Отвернувшись от компьютера, я вспомнила наш первый уикенд: съемная комната в небольшом городке, где Майлз учился в юридической школе. Мы сидели на полу перед камином и еще не знали, что мы уже вместе. Я говорила, что разочаровалась в бывших бойфрендах, и Майлз сказал: «Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то сильный…» Я посмотрела на него и поняла, что он предлагает мне себя, свое крепкое мужское тело.

На следующий день я пошла домой к Николь. В углу гостиной стояла украшенная мишурой рождественская сосенка, все было усеяно иголками. Николь попросила меня посидеть с ребенком, которого усадила мне на живот, как только я легла на пол, а сама отправилась на кухню мыть посуду. Я, как могла, присматривала за малышкой, но чувствовала себя не в своей тарелке – мне этого не хотелось. Я хотела заниматься другими делами. Я играла игрушками, а малышка смотрела на меня десятимесячными глазами. Потом я подумала, что девочку надо подержать на руках, и подняла ее, держа лицом от себя, чтобы она видела мир.

Домыв посуду, Николь вернулась в гостиную, взяла дочку и повернула лицом к себе. Девочка заметно обрадовалась – тепло матери явно нравилось ей больше. Мне сразу стало легче; теперь мы могли уйти и поговорить. Поймав себя на этом чувстве, я мгновенно прониклась к ребенку антипатией и одновременно ощутила укол вины.

Из-за чего я так разволновалась? Что такого делает женщина – если она не мать, – что важнее материнства? Как можно даже подумать, что для женщины есть что-то более важное, чем быть матерью? Я знаю женщину, которая отказывается быть матерью, отказывается делать самое важное и, следовательно, сама становится менее важной. Однако матери тоже не важны. Никто из нас не важен.

За последние недели мое отношение к Николь стало ухудшаться; я считаю себя лучше нее и в то же время стыжусь своих мыслей. Почему я думаю, что Николь есть дело до того, что у меня нет детей? Выбор одного образа жизни не означает критику прочих. Разве женщина без детей представляет для кого-то угрозу? Бездетная женщина не утверждает, что ни одна женщина не должна иметь детей или что ты – женщина с коляской – сделала неправильный выбор. Ее решение относительно своей жизни не является заявлением относительно твоей. Жизнь человека не политическое решение или генеральная директива, как должны жить другие. Другие должны жить рядом с нами, не угрожая нам и не судя нас.

Как глупо! Как я могла так долго ошибаться в себе, воображать, будто могу иметь то, что имеет Николь: брак, дом и детей. Я принимала себя за ту, кого ожидают все сокровища мира, тогда как сокровище только одно – писать, что я сейчас и делаю. Чего бы я ни достигла, этот приз превышает все, что я имела право ожидать. Когда мне в голову впервые пришла мысль о писательстве как о дороге в буржуазную жизнь? Когда я стала думать, что оно приведет меня туда и застолбит для меня место? Когда я стала такой жадной? Когда решила, что все сокровища должны быть моими? Мне 38, и я хочу быть такой же респектабельной во всех смыслах, как Николь. Мы с ней отправились за покупками на Дандас-стрит и накупили кучу симпатичных мелочей. Она даже подбила меня купить еще кое-что – стеклянный флакон, белую свечу. На протяжении примерно месяца наши отношения складывались нормально, я чувствовала себя равной ей, выбравшей тот же, что и она, путь мечтающей о семье. Но когда в ее доме вокруг меня носились трое мальчишек, я понимала, что мои мечты неуместны, что они проникают в меня, как болезнь. Отчего-то мне вздумалось, что чужая жизнь может быть моей. Но нельзя взять недоразумение и пытаться построить на нем жизнь. Нельзя построить жизнь на ошибочном представлении, что, если не сойдешь с правильного пути, ты можешь иметь все. Даже если ты сможешь получить на какое-то время какое-то утешение – убедить кого-то жениться на тебе или завести от тебя ребенка, – это будет ошибкой, жизнью, построенной на неверном понимании своей внутренней сути. Ты не можешь управлять кораблем, состоящим из дома, брака и детей, так, как это делает Николь. Ее жизнь – прекрасный океанский лайнер, величественный старинный пароход, проходящий мимо, и ты видишь, как тебе машут с палубы. Все эти обещания и удовольствия никогда тебе не предназначались. Ты играла, представляя себя на ее месте, будоражила себя фантазиями: «Нужно ли мне это? Нужно ли? Не стоит ли мне выбрать этот путь?» Но правильно поставить вопрос иначе: «А смогу ли я?» Нет, не сможешь. Твои мысли – всего лишь фантазии, самые обычные фантазии. Женщины всегда будут рассказывать, как легко у них это получалось. Но ты знаешь, чему должна быть благодарной: возможности следовать за тончайшей ниточкой свободы – писать. Только этого ты всегда хотела по-настоящему; так не отбрасывай то, что твое. Не отбрасывай, гоняясь за другими богатствами, стремясь приобрести больше того, что у тебя есть. У тебя нет ничего, но не рискуй тем, что есть – вот этим пространством свободы. Жизнь, состоящая из дома, брака и детей, ничем не лучше того, чем ты владеешь сейчас. Или, может быть, лучше – много, много лучше. Но твое место не там. Оно здесь. Не ищи больше того, что твое; не желай больше того, что хочет женщина . Ты не та женщина, которая носит кольцо с бриллиантом, ты не такая, как Николь, которая получает от мужчины все, что хочет. Весь месяц ты думала, что можешь быть такой. Поэтому так беспокоилась. «Могу ли я быть ею? – спрашивала ты. – Могу ли? Могу?» Нет. Если бы у тебя был ребенок, ты оставила бы его. Если бы у тебя был муж, ты бросила бы его. Ушла бы из дома. Все это не для тебя. «Тебе надо завести детей!» – сказала Николь. Но ее обмануло твое довольно молодое тело, твое добродушие, твои улыбки. Мир не такой восприимчивый, каким ты его считаешь. Мир довольно-таки глуп, не поддавайся обману. Будь благодарной за Майлза, за эту квартиру, за способность писать – единственное, о чем ты просила. Пусть так и будет. Получив одно, не рассчитывай на все. Одно не есть начало всего.