Чимаманда Адичи - Лиловый цветок гибискуса

Мы спустились на кухню. Его подарок тоже был обернут в черный целлофан, и Джаджа спрятал его в холодильнике, за бутылками «Фанты». Увидев мое озадаченное выражение лица, брат пояснил, что это черенки лилового гибискуса. Он отдаст их садовнику. Сейчас дуют ветра и земля слишком сухая, но тетушка Ифеома сказала, что черенки могут дать корни и прорасти, если их регулярно поливать, ведь гибискусам не нужно много воды, но и сухости они не любят тоже.

Когда Джаджа говорил о гибискусах, его глаза сияли. Он дал мне подержать прохладные влажные черенки и сказал, что сознался о них папе, но как только услышал его шаги, поторопился убрать их обратно.

На обед была каша из батата, и ее запах распространился по всему дому, встретив нас еще до того, как мы дошли до столовой. Пахло вкусно: кусочки сушеной рыбы плавали в желтом соусе вместе с зеленью. После молитвы, когда мама раскладывала еду, папа сказал:

— Эти языческие похороны очень дороги. Сначала одни идолопоклонники потребуют корову, потом ведьмак знахарь захочет козу, чтобы принести ее в жертву какому-то богу камня, потом еще одна корова понадобится на жертву за деревню и еще — за umuada [116] Женщин рода ( игбо ). . И никто никогда не спрашивает, почему так называемые боги не едят приносимого им мяса, а некоторые жадные люди делят его между собой. Для безбожников это становится поводом попировать.

Я задумалась, что толкнуло папу говорить об этом. Все остальные ели молча.

— Я отправил Ифеоме деньги на похороны. Дал ей все, что нужно, — продолжил папа. Потом, чуть помолчав, добавил:

— На похороны nna anyi’s .

— Спасибо, Господи, — сказала мама, и мы с Джаджа повторили за ней.

Мы уже заканчивали обедать, когда к папе подошла Сиси и сказала, что у ворот стоит Адэ Кокер с каким-то мужчиной. Адаму попросил их подождать у ворот, как делал всегда, когда посетители приходили во время обеда в выходной день. Я ожидала, что отец предложит им перейти на террасу, но он велел Сиси привести их в дом. Отец произнес благодарственную молитву, несмотря на то что на наших тарелках еще лежала еда, а потом предложил нам продолжать обед, заверив, что покинет нас совсем ненадолго.

Гости вошли и расположились в гостиной. Я не видела их со своего места за столом, но старалась разобрать, о чем они говорят. Я знала, что Джаджа тоже прислушивался. В гостиной говорили тихо, но мы легко различили имя Нуанкити Огечи, особенно когда его произнес Адэ Кокер, который голос не понижал, в отличие от второго посетителя и отца.

Он заявлял, что помощник Большой Шишки, как Адэ называл президента в своих статьях, позвонил и сказал, что Большая Шишка готов дать эксклюзивное интервью.

— Но взамен они желают, чтобы я не публиковал историю о Нуанкити Огечи. Якобы они знают, что какие-то никчемные людишки нарассказывали мне историй, которые я собираюсь использовать в своих статьях, но все эти истории — сущая ерунда.

Я услышала, как папа его тихо перебил и второй мужчина добавил что-то о больших людях в Абудже, которые не хотят, чтобы эта статья увидела свет, особенно сейчас, когда происходит встреча глав государств Британского содружества.

— А вы знаете, что это значит? Что мои источники говорят правду. Они действительно убили Нуанкити Огечи, — вздохнул Адэ Кокер. — Но почему их не заинтересовала предыдущая моя статья? Почему они переполошились сейчас?

Я знала, о какой статье говорит Адэ Кокер, потому что она появилась в «Стандарте» шесть недель назад, как раз в то время, когда Нуанкити Огечи исчез без следа. Я даже помню огромный знак вопроса, стоявший в заголовке статьи: «Где Нуанкити?», и то, что в ней было полно цитат от взволнованных родственников и коллег. Та статья разительно отличалось от самого первого материала о Нуакинти, который назывался «Святой среди нас» и рассказывал о его деятельности, и его продемократических митингах, которые собирали полный стадион на Сурулере.

— А я говорю уважаемому Адэ, что нам стоит подождать, — объяснял неизвестный мне человек. — Пусть он напечатает интервью с Большой Шишкой. О Нуанкити Огечи мы можем рассказать и позже.

— Ну уж нет! — взорвался Адэ. Если бы я не слышала раньше этого высокого, пронзительного голоса, то мне было бы трудно представить, что полноватый смешливый человек может говорить так резко и зло. — Теперь они не хотят поднимать шумиху вокруг Нуанкити Огечи. Как все! А вы знаете, что это значит? Значит, что они убили его! Кто придумал этот ход — подкупить меня интервью с Большой Шишкой? Я вас спрашиваю, кто?

Папа прервал его, но я не слышала, что именно он сказал, успокаивая своего редактора.

— Рядом обедают мои дети. Пойдемте в кабинет, — предложил он.

Они прошли мимо нас к лестнице. Адэ поздоровался, улыбнувшись, но это была натянутая улыбка.

— Можно, я доем? — пошутил он, делая вид, что собирается отобрать у меня вилку.

После обеда, сидя у себя в комнате и занимаясь, я пыталась прислушаться к тому, что происходит в папином кабинете. Джаджа несколько раз проходил мимо его дверей, но, когда я вопросительно взглянула на него, он покачал головой: ему ничего не удалось разобрать сквозь закрытую дверь.

Правительственные агенты пришли тем же вечером, перед ужином. Мужчины в черном, ободравшие гибискус на пути обратно. Те самые, про которых Джаджа говорил, что они пытались подкупить папу целым грузовиком долларов. Те самые, которых папа попросил уйти из его дома.

Когда мы получили следующий номер «Стандарта», я не удивилась, увидев передовицу о Нуанкити Огечи. Она была подробной, злой и полной цитат человека, которого автор называл «Источником». Солдаты застрелили Нуанкити Огечи в кустах возле Мина. А потом залили кислотой его тело, чтобы уничтожить следы.

Во время семейного общения, когда папа выигрывал у меня в шахматы, по радио сообщили, что Нигерию из-за убийства политика остранили от участия в содружестве стран Британского союза и что Канада и Голландия в знак протеста отзывают своих дипломатических представителей. Диктор прочитал небольшую выдержку из обращения правительства Канады; в нем говорилось о «честном человеке Нуанкити Огечи».

Папа поднял взгляд от доски и сказал:

— К этому все и шло. Я знал.

Сразу после ужина пришли посетители. Сиси представила их отцу как посланцев Демократического союза. Они разговаривали на террасе, и, как я ни пыталась, мне не удалось расслышать их разговора. На следующий день во время ужина к нам снова пришли незваные гости. И на следующий день после этого. Все они советовали отцу соблюдать осторожность. Перестать ездить на работу на служебной машине. Не ходить в людные места. Не забывать о терактах: о взрыве бомбы в аэропорту, где по трагической случайности оказался защитник гражданских прав, и об аналогичном взрыве во время одного из демократических митингов на стадионе. Запирать двери. Помнить о страшном убийстве, когда мужчину застрелили в его собственной спальне люди в черных масках.