Юрий Павлов - Комар. Рука Мертвеца (СИ)

Край тележки поднимался всё выше и выше, и трава, влажными комками, падала в бункер, на транспортёр.

Бликующий поршень слепил, и Комар посмотрел в тележку.

От дикого вопля, вздрогнул дядя Вася! А тракторист, отключив насос, выскочил из кабины и, с побелевшим лицом, подбежал, заглядывая в бункер.

Комар стоял, выпучив глаза и, с перекошенным от ужаса лицом, показывал рукой в тележку.

Тракторист и дядя Вася, медленно повернулись по направлению руки Комара, и увидели торчащую из травы руку.

Руку мертвеца!

Опустив тележку, тракторист и дядя Вася залезли в кузов, и разбросали траву.

На дне тележки лежал сменщик тракториста.

Мёртвый.

Установку заглушили и вызвали участкового, а мальчишек отпустили домой.

Причину смерти второго тракториста установить не смогли.

Он сильно выпивал, а напившись, становился буйным.

По деревне ходили слухи, что убил его сменщик. Они не ладили и несколько раз, по пьяни, даже дрались!

Поговаривали, что вечером, пьяный Анатолий не пошёл домой, а залез в тележку и уснул, укрывшись брезентом.

Придя утром к трактору, второй тракторист, якобы, увидел своего напарника спящим в тележке, но не стал будить, а засыпал травой!

Те, кто сомневался, что Николай способен был так на такое, выдвигали другую версию: будто бы, Николай, не заметил, что его напарник спит под брезентом в тележке, и загрузил её травой, засыпав и спящего.

Но эта версия не выдерживала критики первых. Что ж он, даже не заглянул в тележку и не развернул брезент? Ведь, наверняка, из-под брезента были видны рука, нога или голова.

Но доказать вину второго тракториста, в убийстве своего напарника, не смогли, и дело закрыли, за невыясненностью обстоятельств, повлекших смерть.

Дядю Толю похоронили через два дня.

А Комар ещё долго ходил в героях, рассказывая о том происшествии и каждый раз добавляя новые, и жуткие подробности.

12.06.2012

Кто и когда придумал это название, неизвестно.

Раньше пруда не было. Была речушка Еловка, а точнее, её исток — родники.

Вообще-то истоков три: один в берёзовом подлеске, тянущемся в сторону райцентра Черепаново, второй в низинке, вдоль улицы Заречной, а третий, недалеко от кладбища.

Из этих родников и формировался исток Еловки. А вдоль русла и строились дома Заречной, и извивалась эта улица змейкой, копируя течение.

Но, когда в совхозе построили свиноферму, появилась потребность в водоёме. И речушку запрудили, перегородив плотиной на дороге, идущей к трассе Новосибирск — Барнаул, приподняв и полотно самой дороги.

Ну, если уж быть точным, то и плотин тоже было три.

На участке между тремя источниками построили подстанцию, коровник, свиноферму (зимник), конюшню и ток со складами.

Воду, для тока и складов, брали из запруды от третьего источника. Это вторая плотина. А когда построили летники, за деревней, где безменовская дорога, речушку перегородили ещё одной плотиной, а образовавшуюся запруду назвали "рабочий". Мы, иногда, и там купались. Но там было мелко.

Пруд образовался между первой и второй плотинами.

Я не знаю, специально отсыпали землю, или так было всегда, но пруд охватывал участок земли, который и назвали полуостровом.

Полуостров клином врезался в пруд и, разумеется, был самым излюбленным местом для купания ребятишек и отдыха взрослых.

За далью лет, уже не различить, в какой из дней, какого лета, происходило то, о чём я хочу рассказать.

Сквозь упрессованное пластами время, я всматриваюсь в прошлое, и словно на листке фотобумаги, опущенном в ванночку с проявителем, проступает детство.

Ещё затемно на пруд приходят рыбаки.

Первыми, где-то в начале пятого, пришли два закадычных, не разлей вода, друга; Юрка и Сашка.

Поёживаясь от предрассветной прохлады, разматывают удочки, и нанизав на крючки мотыля, забрасывают и стоят, молча вглядываясь в стелющийся над водой туман.

Тишина.

Нет ветерка и ряби по воде, и не шелохнутся красные стрелки поплавков, из гусиных перьев.

Вдруг, мелко задрожав, нырнул и, тут же всплыв, резко пошёл в сторону Сашкин поплавок.

Подсечка! Рывок! И на крючке, выдернутый из воды, трепыхается малёк!

— Размочил! — доволен Сашка, и осторожно сняв малька, бросает в воду — Пусть других приведёт, больших!

Подходят ещё два друга: Комар и Рака, и становятся рядом.

Следом за ними Серёжка и Жорка.

Мальчишки шёпотом переговариваются и замолкают.

Проходит несколько минут. На Заречной перекликаются петухи, уже вторые, и первый луч солнца пронизывает туман.

Клюёт то у одного, то у другого, и радостные возгласы уже невозможно сдержать.

С востока потянул ветерок и туман рассеялся.

В восьмом часу через плотину прошло деревенское стадо.

Солнце припекало затылки рыбаков, становилось жарко.

Комар, пританцовывая, напевал скороговоркой какую-то песенку.

Мальчишки прислушивались, а Жорка попросил — Погромче!

И Комар спел.

— Ну-ка, ну-ка! Ещё раз!

Мальчишки не заметили, как подошёл дядя Толя.

Но Комар смутился, и повторять не стал.

Дядя Толя, так и не уговорив, посмотрел, кто и сколько наловил, и пошёл купаться.

К десяти часам солнце припекало вовсю.

Клёв почти прекратился, а на полуострове уже загорали и купались ребятишки.

— Всё пацаны, хорош! — сказал Комар, выдернул удочку и стал сматывать.

— Рака, пошли. Я тоже хочу купаться! А мамка, после обеда, заставит картошку окучивать.

Через четверть часа уходят и остальные рыбаки.

Через час на полуостров возвращаются Рака и Комар. За ними подходят Юрка и Сашка.

Мальчишки уже в воде, а к ним бегут, и радостно машут руками, ещё двое из рыбаков: Жорка и Серёжка.

Серёжка, скинув с себя на бегу трико и футболку, с разбегу прыгает в воду. Тут же выныривает, и стряхивая воду, крутит головой. А сзади, из-под воды, всплывают трусы.

Мальчишки плавают, ныряют, играют в пятнашки, и накупавшись, выходят на берег, и ложатся на траву загорать.

К полудню на полуострове почти не остаётся свободного места.

Смех, гвалт, визг девчонок, под которых подныривают мальчишки, хватая за ноги и щупая.

Ребята постарше, кто хорошо плавает, купаются на глубине. А малышня и ребятишки, только научившиеся плавать по собачьи, с другой стороны, в лягушатнике.