Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

Алекс поднял бокал.

— Знаешь, я всегда сожалел, что вы тогда не поженились. Вы слишком легко дали родителям себя запугать. Клянусь тебе, если бы я знал, где сейчас Астрид, то тебе первому рассказал бы. Но моя сестра умная девочка. Она знает, как испариться, и понимает, что сейчас все наверняка ее ищут. На твоем месте я бы искал в самых неожиданных местах, а не в ее прежних домах или городах, где живут ее лучшие друзья.

Проводив Алекса, Чарли вернулся в номер и обнаружил, что дворецкий уже подготовил постель ко сну. В комнате задернули занавески, на телевизоре был включен канал с тихой музыкой в стиле нью-эйдж. Чарли сбросил туфли, расстегнул рубашку и лег на кровать, затем заказал гамбургер с доставкой в номер, сунул руку в карман, вытащил письмо, которое Астрид прислала из Парижа, и стал в очередной раз перечитывать. Когда Чарли уставился на знакомые строчки, свечение, исходящее от экрана телевизора у подножия кровати, озарило листок, и Чарли впервые увидел на плотной бумаге кое-что, чего раньше не замечал. В правом нижнем углу виднелся еле различимый водяной знак — монограмма с вычурными вензелями. Три буквы: «ДСА».

Чарли вдруг пришло в голову, что, хотя конверт был из парижского отеля «Георг V», само письмо было написано на дорогой заказной канцелярской бумаге. Кто такой этот таинственный ДСА? Шутки ради Чарли решил позвонить в Гонконг своей подруге Дженис, одной из тех, кто, казалось, знает всех на планете.

— Чарли, не могу поверить, что это ты. Сколько лет, сколько зим! — промурлыкала Дженис в трубку.

— Да, давненько не созванивались. Я тут пытаюсь разгадать маленькую загадку!

— Ох, я люблю загадки!

— У меня есть лист бумаги с монограммой, и я хочу выяснить, кому она принадлежит. Может, ты могла бы помочь?

— А вышли-ка мне фотку, а? Покажу всем знакомым.

— Ну, это нужно держать в секрете, если ты не возражаешь.

— Хорошо, тогда буду опрашивать не всех подряд, а только нескольких ключевых персон. — Дженис рассмеялась.

— Сейчас сделаю фотку и отправлю тебе, — сказал Чарли.

Он нажал отбой, выбрался из постели и отдернул шторы. Заходящее солнце хлынуло в комнату, чуть было не ослепив его, пока он держал на свету бумагу. Он сделал несколько фотографий и отправил самый четкий снимок Дженис. Тут в дверь позвонили. Чарли выглянул в глазок. Это было обслуживание номеров — принесли гамбургер. Когда Чарли открыл дверь, чтобы впустить официанта с тележкой, телефон снова зазвонил. Он увидел, что это Дженис, и поспешил принять вызов.

— Чарли, тебе повезло! Я собиралась отправлять фотку по знакомым, но сама узнала бы монограмму за версту. Я знаю, чьи это инициалы.

— Да? И чьи же?

— Есть только один ДСА, который играет важную роль в мире. Это Диего Сан-Антонио.

— А кто такой Диего Сан-Антонио?

— Один из ведущих общественных деятелей Филиппин. Владеет многочисленными объектами недвижимости в Маниле.

Чарли повернулся к официанту в тот момент, когда тот поднял серебряную крышку, демонстрируя гостю восхитительный сочный бургер.

— Ой, вообще-то, мне пора!

4

Тайерсаль-парк, Сингапур

Рейчел и ее лучшая подруга Пейк Лин стояли на веранде, глядя на удаляющуюся фигуру Ника. Еще миг — и он исчез в зарослях.

— Сам не свой последнюю неделю. Ходит один гулять во второй половине дня. Я думаю, что он так прощается с этим местом, — сказала Рейчел.

— Неужели больше ничего нельзя сделать? — спросила Пейк Лин.

Рейчел грустно покачала головой:

— Нет, вчера мы согласились на продажу. Я знаю, глупо так говорить, ведь на нас нежданно-негаданно свалились большие деньги, но у меня сердце все еще болит за Ника. Как будто я с ним на одной волне — ощущаю каждую его эмоцию.

— Хотела бы я найти кого-то, с кем можно быть на одной волне, — вздохнула Пейк Лин.

— А мне показалось, на горизонте появился какой-то новый Мистер Совершенство, о котором ты обещала рассказать, «когда придет время»?

— Да, я тоже так думала. Считала, что в конце концов встретила парня не из пугливых, но, как и все остальные неудачники, он свинтил без объяснения причин.

— Жаль.

Пейк Лин оперлась на перила веранды и зажмурилась от лучей полуденного солнца.

— Иногда мне кажется, что было бы гораздо проще не говорить парням, что я училась в Стэнфорде, управляю огромной девелоперской компанией и мне действительно нравится то, чем я занимаюсь.

— Пейк Лин, это полная чушь, и ты это знаешь. Если парень не может принять девушку такой, какая она есть, он явно ее не заслуживает! — усмехнулась Рейчел.

— Чертовски верно! Теперь давай напьемся вдрызг. Где хозяева держат водку? — спросила Пейк Лин.

Рейчел повела Пейк Лин обратно в свою спальню и показала маленькую кнопку на стене.

— Вот по чему я действительно буду скучать в Тайерсаль-парке. Нажимаешь на эту кнопку, и где-то внизу раздается звонок. И прежде чем успеешь сосчитать до десяти…

Внезапно в дверь тихонько постучали, и в комнату с поклоном вошла молодая служанка:

— Да, миссис Янг?

— Привет, Цзяи. Мы хотели бы выпить. Можешь принести две порции водки с мартини и льдом?

— И дополнительные оливки, пожалуйста, — добавила Пейк Лин.

Ник шел по тропинке мимо пруда с лилиями, забираясь в самую чащу леса в северо-западной части поместья. В детстве он не решался сюда ходить, вероятно, потому, что один из старых слуг-малайцев сказал, будто здесь обитают духи деревьев и их нельзя тревожить. Птица на верхушке дерева издала странный пронзительный крик, какого Ник никогда раньше не слышал; он уставился в густую листву, пытаясь определить, что это было. Внезапно белое пятно промелькнуло у него перед глазами, напугав на секунду. Собравшись с духом, он присмотрелся и снова увидел что-то белое и блестящее среди зарослей.

Ник прокрался туда, раздвинув кусты, и увидел А-Лин — она стояла перед огромной фагреей, сжимая в руках несколько амулетов. Она молилась, кланяясь в пояс, вокруг нее вился дымок от ароматических палочек, а ее белая блузка мерцала в лучах света, проникающих сквозь низко висящие ветви.

А-Лин закончила молитвы, взяла палочки и вставила их в старую жестяную банку в дупле, потом обернулась и улыбнулась, увидев Ника.

— Я не знал, что ты ходишь сюда помолиться. Я всегда думал, что ты молишься в саду за служебным крылом, — сказал Ник.

— Я молюсь в разных местах. Это особое дерево. Надеюсь, молитвы не останутся без ответа, — пояснила А-Лин по-кантонски.

— Не возражаешь, если я спрошу, кому ты тут молишься?

— Иногда предкам, иногда обезьяньему богу, иногда своей матери.

Нику подумалось, что А-Лин виделась с матерью меньше десяти раз с тех пор, как еще подростком переехала в Сингапур. Внезапно он вспомнил одно событие из своего детства. Как-то раз он вошел в спальню А-Лин и наткнулся на чемодан, набитый всякой всячиной, — там было диетическое печенье «Маквити», конфеты «Раунтри», упаковки мыла «Люкс», несколько дешевых пластиковых игрушек. Он спросил ее, для чего все это, и А-Лин ответила, что это подарки для ее семьи. Она собиралась на месяц в Китай проведать родных. Ник закатил тогда истерику, не желая, чтобы она уезжала. Прошли десятилетия, но теперь Ник стоял посреди леса с няней, охваченный чувством вины. Эта женщина почти всю свою жизнь посвятила служению их семье, оставив своих родителей, братьев и сестер в Китае, и встречалась с ними всего раз в несколько лет, когда удавалось скопить достаточно денег на дорогу. А-Лин, А-Цин, их кухарка, садовник Джейкоб, шофер Ахмад — все эти люди служили его семье бо́льшую часть жизни. Это был их дом, и теперь они его тоже потеряют. Ник подвел их всех. Как будто читая мысли, А-Лин подошла и взяла его лицо в ладони: