Уильям Берроуз - Голый завтрак [litres]

Болезнью является наркомания, и я был наркоманом пятнадцать лет. Под словом «наркомания» я имею в виду пристрастие к «джанку» (общее название опиума и/или его производных, включая и все синтетические – от демерола до палфиума). Джанк я употреблял в разных видах: морфий, героин, делаудид, юкодол, пантопон, диокодид, диосан, опиум, демерол, долофин, палфиум. Я курил джанк, ел его, нюхал, кололся им в вену-мышцу-кожу, вставлял свечи в прямую кишку. В игле нет ничего особенного. Нюхаете ли вы, курите или запихиваете джанк себе в задницу, результат один – привыкание. Говоря о пристрастии к наркотикам, я не имею в виду ни гашиш, ни марихуану, ни любой препарат из конопли, мескалина, Bannisteria caapi, ЛСД-6, священных грибов, ни любые другие наркотики галлюциногенной группы… Нет оснований полагать, что употребление какого-либо галлюциногена приводит к физической зависимости. Действие этих наркотиков физиологически противоположно действию джанка. Прискорбное смешение этих двух классов наркотиков возникло благодаря усердию как американского, так и других бюро по борьбе с наркотиками.

За пятнадцать лет своего пагубного пристрастия я до конца понял, каким образом действует вирус джанка. В пирамиде джанка каждый уровень пожирается более высоким (не случайно занимающие высокое положение в джанке – всегда толстые, а уличный наркоман всегда тощий), и так до самой вершины или вершин, поскольку народами всего мира питается множество джанковых пирамид – и все они построены на основных принципах монополии:

1. Никогда ничего не давать даром.

2. Никогда не давать больше, чем следует дать (всегда держать покупателя голодным и всегда заставлять его ждать).

3. При первой же возможности забирать все назад.

Барыга всегда вновь отбирает отданное. Наркоману требуется все больше и больше джанка, чтобы сохранять человеческий облик… откупаться от Обезьяны.

Джанк формирует монополию и одержимость. Наркоман лишь присутствует при том, как его джанковые ноги несут его по джанковому лучу прямиком к рецидиву. Джанк точно измеряется количественно. Чем больше джанка вы употребляете, тем меньше его имеете, и чем больше имеете, тем больше употребляете. Все, кто употребляет галлюциногенные наркотики, считают их священными – существуют культы пейотля и культы Bannisteria, культы гашиша и культы Гриба… «Священные Грибы Мексики дают человеку возможность увидеть Бога», – но никто и никогда не допускал мысли о том, что священен джанк. Культов опиума не существует. Опиум – такая же земная, поддающаяся счету вещь, как деньги. Я слышал, что в Индии некогда был благотворный джанк, не образующий привыкания. Он назывался «сома», и описывают его как прекрасный голубой поток. Если «сома» и существовал когда-нибудь, то был и Барыга, который разливал его в бутылки, монополизировал и продавал, после чего он превращался в обыкновенный старинный ДЖАНК.

Джанк – это идеальный продукт… абсолютный товар. В торговых переговорах нет необходимости. Клиент приползет по сточной канаве и будет умолять купить… Торговец джанком не продает свой товар потребителю, он продает потребителя своему товару. Он унижает и упрощает клиента. Он платит своим служащим джанком.

Джанк соответствует основной формуле вируса «зла»: Алгебре Потребности. Лик «зла» – это всегда лик тотальной потребности. Наркоман – это человек, испытывающий тотальную потребность в наркотике. При частом повторении потребность становится беспредельной, над ней утрачивается контроль. Пользуясь терминами тотальной потребности: « А вы бы не стали? » Да стали бы. Вы стали бы лгать, мошенничать, доносить на друзей, красть, делать все что угодно, лишь бы удовлетворять тотальную потребность. Потому что вы находились бы в состоянии тотальной болезни, тотальной одержимости и не имели бы возможности действовать каким-либо другим способом. Наркоманы – это больные люди, которые не могут поступать по-другому. У бешеной собаки нет выбора – она кусает. Напускная самонадеянность не ведет ни к какой цели, если только целью не является приведение джанкового вируса в действие. А джанк – это крупная отрасль промышленности. Припоминаю разговор с одним американцем, который работал в комиссии по афтозу в Мексике. Шестьсот в месяц плюс представительские.

– Долго ли еще продлится эпидемия? – поинтересовался я.

– Столько, насколько мы сумеем ее продлить… Да, и еще… возможно, скоро афтоз начнется в Южной Америке, – мечтательно произнес он.

Если вы хотите изменить или уничтожить пирамиду цифр в математическом уравнении порядка, вы заменяете или убираете нижнюю цифру. Если мы хотим уничтожить пирамиду джанка, мы должны начать с основания этой пирамиды – с уличного наркомана – и прекратить ломать копья в борьбе с так называемой «верхушкой»; все, кто ее составляет, способны моментально взаимозаменяться. Наркоман с улицы, который должен употреблять джанк, чтобы выжить, является единственным неизменным коэффициентом в джанковом уравнении. Когда не станет наркоманов, покупающих джанк, не станет и торговли джанком. Пока существует потребность в джанке, кто-то будет ее обслуживать.

Наркоманов можно лечить или подвергать изоляции, выдавая им морфий и установив минимальный надзор, подобный надзору за разносчиками тифа. Когда это будет сделано, джанковые пирамиды во всем мире рухнут. Насколько мне известно, Англия – единственная страна, где применяется этот метод решения джанковой проблемы. В Соединенном Королевстве подвергнуты изоляции примерно пятьсот наркоманов. При жизни одного из будущих поколений, когда изолированные наркоманы вымрут и будут открыты болеутоляющие средства, действующие на «неджанковом» принципе, вирус джанка станет, подобно оспе, законченной главой – медицинской диковинкой.

Существует вакцина, которая способна отправить вирус джанка в прошлое и предать его забвению. Такой вакциной является Лечение Апоморфином, открытое одним английским врачом, чьего имени я не имею права называть, пока не последует разрешение на его использование и на цитирование книги о его тридцатилетней практике апоморфинного лечения наркоманов и алкоголиков. Соединение апоморфин образуется при кипячении смеси морфина с соляной кислотой. Оно было открыто задолго до того, как стало применяться для лечения наркоманов. Долгие годы апоморфин, который не обладает ни наркотическими, ни болеутоляющими свойствами, использовался только для вызывания рвоты при отравлении. Он действует непосредственно на рвотный центр в затылочных долях мозга.

Эту вакцину я обнаружил в конце джанкового пути. Я жил в однокомнатной квартирке в туземном квартале Танжера. Целый год я не принимал ванну, не менял одежду и снимал ее только для того, чтобы ежечасно вонзать иглу в жилистое, одеревеневшее на последней стадии наркомании тело. В комнате я ни разу не убирал. Пустые коробки из-под ампул вместе с гниющим мусором были свалены в кучу высотой до потолка. Свет и воду давно отключили за неуплату. Я совершенно ничего не делал. Восемь часов кряду я мог разглядывать носок своего башмака. Встряхнуться приходилось только тогда, когда иссякали последние песчинки в песочных часах джанка. Если заходил кто-нибудь из приятелей – а они заходили редко: было ли кого (или что) навещать? – я сидел, не обращая внимания ни на то, что он попадал в мое поле зрения – серый экран, всегда пустой и тусклый, – ни на то, что исчезал из него. Умри он на месте, я и тогда продолжал бы сидеть, разглядывая свой башмак, а потом прошелся бы по его карманам. А вы бы? Мне ведь никогда не хватало джанка – и никому никогда не хватает. Перестало хватать и тридцати гран морфия в день. А еще и бесконечные ожидания у аптеки. Промедление – одно из правил торговли джанком. Человек никогда не появляется вовремя. Это не случайно. В джанковом мире случайностей не бывает. Наркомана вновь и вновь учат тому, что именно произойдет, если он не сможет раздобыть свою дозу джанка. Гони денежки, а не то… А моя доза внезапно подскочила. Сорок, шестьдесят гран в день. И даже этого не хватало. Да и платить было нечем.