Олег Чистов - Вернуться домой

Он шутку понял, засмеялся:

— Да нет. По постелям я стараюсь не гулять. Сплю один. Способности к языкам у меня еще с детства, со школы. Память хорошая, и схватываю легко. Наша училка-француженка всегда хвалила меня.

Я продолжил тему:

— Ну да. Хорошие учителя, спецшкола языковая, все понятно.

Он понимал, что я пытаюсь вытянуть его на продолжение разговора. Разговора более откровенного. Понимал и не стал очень сопротивляться. Улыбаясь, протянул:

— Да-а, спецшкола! У меня была особая школа. Школа полуголодного детдомовца.

Улыбка исчезла с лица, глаза стали жесткими, колючими. Спросил медленно, членораздельно, выделяя каждое слово:

— Надеюсь, тебе не пришлось заканчивать такую «спецшколу»?

Вот это поворот! Я слегка растерялся:

— Извини! Меня Бог миловал.

Ответил очень тихо:

— За что тебе извиняться? Говоришь, тебя он миловал? А вот меня нет!

В этой тихо произнесенной фразе не было злости, отчаянья, только обреченность. Он резко сменил тему, заторопился:

— Так, сегодня у нас пятница. В субботу я буду занят, а вот в воскресенье подъеду, если ты не возражаешь?

— О чем разговор, буду ждать.

Он протянул руку, прощаясь. Пожимая его ладонь, я не удержался:

— Ну и рука у тебя, вернее, пальцы, как…

Я чуть не брякнул. Вряд ли он был скрипачом. Что-то подсказывало, что и карманником он не мог быть. Память вовремя подсказала и я продолжил:

— Как у хирурга.

Его ладонь слегка дрогнула. Он смотрел на меня пристально, слегка прищурившись. Я добавил:

— Что, угадал?

Николай ответил еле различимо, с хрипотцой в голосе:

— Почти. В Афгане у меня кличка была среди наших ребят — «хирург».

Мы как-то напоролись на засаду, наш парень поймал пулю. От преследования вроде оторвались, но до «вертушки» надо было еще топать и топать. Парня с пулей вряд ли бы донесли живым. Положили его в какой-то расщелине, он был без сознания, на всякий случай зажали рот, держали за руки. После укола старший группы сделал ему разрез. У одного из парней нашлось во фляжке немного разбавленного спирта, ополоснул слегка руки и пальцами ковырялся у раненого в брюшине, пока не нащупал и не вырвал эту заразу. Перевязали и потащили дальше. Парня донесли, потом его отправили в Союз. Вылечился, жив-здоров. Вот после этого я и получил кличку «хирург».

Он отпустил мою руку. Другой я протянул ему пакет:

— Держи, это тебе от нашего стенда.

Взял, заглянул в пакет, засмеялся:

— Вот спасибо, не откажусь! Сейчас приеду домой, за ужином натру корочку чесночком от души. Ну, спасибо, уважили!

Вот теперь я поверил ему, что спит он один, по крайней мере в эту ночь. Зашагал в сторону выхода, обернулся, махнул рукой, крикнул:

— Спасибо! Передай привет девчонкам. Удачи вам, до послезавтра!

Когда вернулся на стенд, одна из сотрудниц удивленно спросила:

— Евгеньич, вы что, с этим парнем полторы буханки хлеба умяли? Можно подумать больше есть нечего!

Пришлось вкратце рассказать им все. Выслушали. Пожалели:

— Вот бедолага-то, соскучился по нашему хлебу.

А закончили мечтательно:

— Мужик-то красавец!

Субботний день на ярмарках самый суматошный — тяжелый, но и прибыльный. Народу уйма, не протолкнуться. В эту парижскую субботу и мне довелось посидеть «под прилавком». Сидя на корточках, упаковывал покупки, подавал девчонкам пакеты. Поработали на славу, под конец дня не чувствовали ни рук, ни ног.

В воскресный день намного проще. Ярмарка открывается на час позже, а закрывается на тот же час раньше. Появляется возможность не спеша прогуляться пешком по городу. Да и публика воскресная отличается от публики повседневной. Большой процент пенсионеров. Им не надо в понедельник спозаранку вставать на работу. Народ солидный, неспешный, денежный. Именно в этот день обычно бывают крупные покупки, и в результате выручка превосходит показатели «сумасшедшей» субботы. Не стал исключением и этот воскресный день.

Утром завтракать в гостинице мы не стали. Быстренько выбрались на улицу и медленно пошли по набережной Сены. Река, как одна из главных магистралей города, еще почти пуста. Прогулочные катеры небольшими стайками сгрудились на привязи у причалов, принимая в это раннее время суток водные процедуры. Матросы окатывали палубы водой, протирали панорамные окна. Сигнальные сирены коротко и сипло подавали голоса, как бы прочищая горло. Ночные трудяги — буксиры и «толкачи» — спешили по реке с грузами. Еще чуть-чуть — и на смену им на гладь реки вылетит стая белых щеголей-катеров. И над Сеной поплывет многоголосый, многоязычный гомон туристов. А пока от реки еще пахнет тиной, тихой и сонной водой, именно тем, чем пахнет от всех обычных рек мира утром. И солнце, вставшее над Парижем, еще не набрало своей силы. Но это продлится недолго — судя по чистоте неба, день обещает быть очень теплым.

К тому времени, когда первые посетители добрались до нашего стенда, мы успели позавтракать. Началась обычная работа. Затем я пару раз сходил на перекур. Прошелся по русским стендам. Посидел с Сашкой, разглядывая эскизы его будущего дома во Франции. Он ими очень гордился, так как рисовал и делал все расчеты сам. Пристал ко мне с вопросом, какой из вариантов мне больше нравится. Я ткнул пальцем. Он тяжело вздохнул, ответил:

— Нет, дружище. Конечно, он хорош, но сейчас мне не потянуть. Это только мечта. Может быть, лет так через пяток, тогда другое дело.

— Так какого черта тогда спрашиваешь? Сделай пометку — это моя мечта.

— Ну, ты ж понимаешь, мечтать не вредно.

Посмеялись, и я вернулся к себе.

Николай появился ближе к обеду. Появился неожиданно, как вынырнул из воды. Мы даже не заметили, с какой стороны он подошел. Белозубая улыбка, светло-серого цвета костюм, в тон светлые мокасины, сорочка бледно-салатного цвета. Не мужик, а сплошное обаяние. В руке пакет. Поздоровались. Он отошел к девчонкам, расточая комплименты и благодарности за первый день знакомства. Достал из пакета две красиво упакованные коробочки, вручил их девчонкам со словами:

— Девочки, это вам. Примите, не обижайте! Просто за то, что вы есть на свете.

Естественно, подарки были приняты, и сотрудницы юркнули в переговорную. Им не терпелось посмотреть, что в этих красивых коробочках. Через пару минут оттуда донеслись «охи-ахи» и радостное повизгивание. Затем они выпорхнули и с нескрываемым удовольствием расцеловали дарителя в обе «щечки». В коробках оказались наборы «пробничков» — хороших французских духов. Девчонки были в восторге.

— Вы уже обедали? — спросил нас Николай.

— Да нет, вроде еще рано, — ответили ему.

— А вот я с удовольствием перекусил бы, завтракал сегодня очень рано, — обращаясь непосредственно к моим сотрудницам, спросил: — Можно я умыкну вашего шефа? Мы будем буквально рядом, в соседнем павильоне. Если что-то срочное, то легко можете позвать его. Договорились?