Мишель Монтень - Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию [litres]

– Мо – Шарли – Дорман – Эперне – Шалон – Витри-ле-Франсуа – Бар-ле-Дюк – Моваж – Вокулёр – Домреми – Нёфшато – Мирекур – Эпиналь – Пломбьер – Ремирмон – Бюссан – Тан – Мюлуз – Базель – Хорнуссен – Баден – Шаффхаузен – Констанц – Маркдорф – Линдау – Ванген – Исни – Кемптен – Пфронтен – Фюссен – Шонгау – Ландсберг – Аугсбург – Брук – Мюнхен – Кёнигсдорф –

[…] г-н де Монтень спешно послал г-на де Матекулона вместе с прибывшим нарочным навестить вышеназванного графа и решил, что его раны не смертельны [58]. В Бомоне к нашему отряду примкнул г-н д’Эстиссак [59], чтобы проделать то же путешествие; его сопровождал еще один дворянин, а также камердинер, пеший погонщик с мулом и двое лакеев. Присоединившись к нам, он взял на себя половину издержек. В понедельник, 5 сентября 1580 года, мы выехали из сказанного Бомона после обеда и за один перегон прибыли к ужину в Мо.

МО [двенадцать лье] [60], маленький красивый городок, расположенный на берегу Марны. Он состоит из трех частей. Сам город и предместье находятся за рекой, со стороны Парижа. А за мостами имеется еще одно обширное место с большим количеством жителей и домов, окруженное рекой и очень красивым рвом, которое называется Рынком . Некогда это место было мощно укреплено высокими и толстыми стенами с башнями; но во время наших вторых гугенотских волнений, поскольку большинство его обитателей принадлежали к этой партии, все укрепления тут снесли [61]. Эта часть города выдержала осаду англичан, а все остальное было потеряно. В награду жители этого места были освобождены от тальи [62]и других податей. Они показывают на реке Марне остров длиной двести – триста шагов, про который говорят, что это был кавальер , насыпанный в воду англичанами, чтобы биться за этот рынок с помощью своих орудий [63], который отвердел со временем. В предместье мы видели аббатство Св. Фарона, очень древнее здание, где они показывают обиталище Ожье Датчанина и его палату [64]. Там имеется старинная трапезная с большими и длинными каменными столами необычной величины, посреди которой до наших гражданских войн бил сильный источник, которым они пользовались во время трапезы. Большая часть монахов все еще дворяне. Среди прочего тут также имеется очень старая и почтенная могила с каменным изваянием двух лежащих рыцарей необычайных размеров. Они утверждают, что это тела Ожье Датчанина и еще кого-то из тех паладинов. Нет ни надписи, ни каких-либо гербов; только вот это надгробное слово по-латыни, которое некий аббат велел тут высечь лет сто назад: «Здесь погребены два неизвестных героя». Среди своих сокровищ они показывают кости этих рыцарей. Кость руки от плеча до локтя длиной примерно с целую руку современного человека среднего роста, она немного длиннее, чем рука г-на де Монтеня. Они показывают также два из их мечей, которые по длине примерно с наши двуручные мечи, и лезвия сильно иззубрены.

В этом месте Мо г-н де Монтень посетил хранителя церковной сокровищницы в соборе Сент-Этьен по имени Жюст Терель [65], весьма известного среди ученых Франции, маленького шестидесятилетнего старичка, который побывал в Египте и Иерусалиме и семь лет провел в Константинополе. Он показал ему собственную библиотеку и диковины своего сада. Мы там не увидели ничего диковиннее самшита, раскинувшего вокруг свои ветви, столь густые и подстриженные с таким искусством, что дерево кажется очень гладким и очень массивным шаром в человеческий рост.

Пообедав во вторник в Мо, мы отправились на ночлег в

ШАРЛИ, семь лье. В среду после обеда приехали в

ДОРМАН, семь лье, где и переночевали. Утром следующего дня, в четверг, приехали к обеду в

ЭПЕРНЕ, пять лье. Там по приезде г-да д’Эстиссак и де Монтень по своему обычаю пошли к мессе, в церковь Богоматери; и сеньор де Монтень, поскольку видел раньше, что тело г-на маршала Строцци, убитого при осаде Тионвиля, было принесено в эту церковь, осведомился о его могиле и обнаружил, что тот погребен без всяких опознавательных знаков: ни надгробного камня, ни герба, ни эпитафии напротив главного алтаря, и нам было сказано, что это королева велела так похоронить маршала, потому что такова была его собственная воля [66]. Служил службу в сказанной церкви епископ Реннский из рода парижских Эннекенов [67], потому что он в ней настоятель, а еще потому, что это был праздник Богоматери Сентябрьской.

После мессы г-н де Монтень подошел к г-ну Мальдонату, иезуиту, чье имя весьма известно из-за его эрудиции в теологии и философии [68], и они вместе вели многие ученые беседы во время и после обеда в гостинице г-на де Монтеня, где сказанный Мальдонат его посетил. И среди прочего, поскольку он приехал с вод в Спа [69], которые находятся в Льеже, где он был вместе с г-ном де Невером, он рассказал ему, что эти воды необычайно холодны, и там даже утверждали, что самые холодные и есть самые лучшие. Они так холодны, что любого, кто их пьет, пробирает дрожь и появляется гусиная кожа, но вскоре после этого чувствуется большой жар в животе. Он выпивал по сто унций, поскольку там есть люди, которые предоставляют стаканы, где по желанию каждого нанесена его мера. И пьют не только натощак, но также после приема пищи. По своему действию, которое он описал, эти воды похожи на гасконские. Что же касается его самого, то он сказал, что от собственного недуга они ему не слишком помогли; хотя он пил много раз, вовсю разгорячившись и потея. Он наблюдал ради опыта, что лягушки и другие мелкие твари, которых бросают в воду, тотчас же подыхают, и сказал, что, если накрыть носовым платком стакан, наполненный этой водой, он немедленно пожелтеет.

Ее пьют по меньшей мере пятнадцать дней или три недели. Он в этом месте очень удачно поселился и удобно устроился; вода пригодна против любой закупорки и мочекаменной болезни. Тем не менее ни г-н де Невер, ни он сам ничуть не стали здоровее. С ним вместе был дворецкий г-на де Невера, и они вручили г-ну де Монтеню отпечатанный картель по поводу размолвки между г-ном де Монпансье и г-ном де Невером с целью осведомить его о ней и дабы он сам мог просветить других дворян, буде они его об этом спросят [70]. Мы уехали оттуда в пятницу утром и приехали в

ШАЛОН [71], семь лье. И поселились там в «Короне», хорошей гостинице, где еду подают на серебряной посуде, а бо́льшая часть постелей и покрывал шелковые. Обычные постройки в этом краю сложены из мела, нарезанного на небольшие квадраты по полфута или около того, а другие из дерновой земли той же формы. На следующий день мы оттуда уехали после обеда и прибыли на ночлег в

ВИТРИ-ЛЕ-ФРАНСУА, семь лье. Это маленький городок на берегу Марны, построенный тридцать пять или сорок лет назад вместо другого Витри, который был сожжен [72]. Он еще сохранил свой первоначальный, весьма пропорциональный и приятный вид, а его большая квадратная площадь в центре – одна из лучших во Франции.