Дафна Дю Морье - Путь к вершинам, или Джулиус [litres]

Своим богатством и успехом он вызывал у окружающих именно те чувства, которых жаждал: нет, не никчемные и жалкие любовь, преданность или доверие, а зависть и злобное восхищение, порой даже ненависть и страх.

Хорошо, когда тебе завидуют, когда тебя боятся, так приятно всей кожей ощущать свое могущество, что приходит с богатством, власть денег, которыми он легко жонглировал. Не он поклонялся золоту, а золото поклонялось ему. Сопровождавший его повсюду хвалебный хор голосов заставлял его сердце радостно трепетать – ему завидуют! Шепотки и переглядывания всегда означали восхищенное: «Джулиус Леви!.. Это же сам Джулиус Леви!»

Все эти обращенные к нему слова и взгляды, указующие на него персты были для него что хлеб насущный, в них заключался смысл жизни, они пробуждали волнение и страсть, они означали славу.

Теперь, когда он опутал Лондон цепью своих кафе, его манили новые, неизведанные земли, где текли столь желанные денежные реки. Он стал играть на фондовых биржах, покупать и продавать акции, и в этом ему помогала интуиция, подобная вспышке молнии перед ударом грома. Он всюду побеждал, опережая конкурентов на считаные секунды. Он словно знал, сколько его соперники будут раздумывать, и за это время уходил далеко вперед, забрасывал сети и забирал весь улов.

Эта игра была столь увлекательна, что посреди лета Джулиуса лихорадило от азарта. Она будоражила его и терзала, лишая покоя. В ней таились и приключения, и опасность, в отличие от кафе – солидных и беспроигрышных начинаний, которые разрослись и стали вершинами его успеха. Теперь в каждом районе Лондона было по кафе «Леви»; белоснежные фасады и золотые эмблемы самых больших его заведений – на Стрэнде и на Оксфорд-стрит – триумфально возвышались над оживленными улицами. То были истоки и символы его славы. Тем временем в провинциях, на столь же бойких местах, вырастали не менее прибыльные новые кафе, подобные зернам, взошедшим на благодатной почве, подготовленной дальновидным и умелым созидателем.

Вскоре в Англии не останется города, который не мог бы похвастаться собственным кафе «Леви». Каждый раз здание специально подстраивали под нужды местной публики, которые сперва тщательно изучались, но узнаваемые черты фирменного стиля оставались неизменными: белые стены, белые полы, официанты в белых фартуках, сноровистое обслуживание, ланч за полчаса по фиксированной цене, оркестр, цветы и отсутствие чаевых.

«У Леви обслужат», «У Леви накормят», «Ешьте больше – платите меньше» – запоминающиеся и броские заголовки привлекали внимание. Они красовались на столбах для афиш, в газетах, на омнибусах, они проникли в постановки мюзик-холла и были неизменным предметом шуток комиков.

Пироги «Леви», шоколад «Леви», кексы «Леви» стали привычными в каждом доме, поскольку они были дешевы, а название фирмы полюбилось покупателям со средним достатком.

Эти яркие годы достижений принесли Джулиусу богатый опыт, еще более глубокое знание жизни и людей, авантюры и острые ощущения; весь этот опыт давался ему даром, никоим образом не сказываясь на его физическом и душевном здоровье, энергии, характере и богатстве, но в душе он оставался все тем же задорным мальчишкой-хулиганом, который довольно потирал руки, приговаривая: «Выгода задаром, выгода задаром».

Кроме этой увлекательной гонки за деньгами и дармовой выгодой, был и привычный поток жизни с тихими заводями, неизведанными руслами, тайными омутами и подводными течениями – семейная жизнь с Рейчел и дочерью.

Дом на Ханс-Кресент остался в прошлом – то было уютное жилище подающего надежды коммерсанта, женившегося на дочери торговца алмазами.

C тех пор их жильем побывала резиденция на Брайнстон-сквер – «перевалочный пункт», как назвал ее Джулиус, затем в Мейденхеде [46] Небольшой город, расположенный неподалеку от Лондона, на правом берегу Темзы. – Рейчел понравился вид на реку; а недавно они снова переехали – на этот раз в дом на углу Гросвенор-сквер, слишком большой для двоих взрослых и ребенка, но как нельзя более подходящий для того, чтобы устраивать роскошные приемы, а именно это Джулиус и намеревался делать. Рейчел, правда, тосковала по домику в Мейденхеде, но еще была летняя резиденция в Хоуве [47] Приморский курорт на юго-востоке Англии. – новомодный фасад с нарядными ящиками для цветов и разноцветными ставнями. Там они жили в июле, августе и сентябре, а также наведывались туда на несколько недель осенью и зимой, дабы отдохнуть от лондонских туманов, а еще потому, что морской воздух полезен для ребенка; однако сезон, раннюю весну и предрождественские недели следовало обязательно проводить в Лондоне.

Леви выезжали всюду, знали всех, и пусть Джулиус был евреем и иностранцем, а все свои деньги заработал на вульгарных кафе, все это не имело такого уж большого значения, коль скоро он готов был развлекать гостей и тратить эти деньги на них. Кроме того, он отличался блестящим умом, таил в себе некую загадочность и даже опасность, устраивал великолепные приемы, а жена его была поистине очаровательна, и потому он стал влиятельным и знаменитым Джулиусом Леви.

Рейчел оказалась восхитительной хозяйкой, как и предполагал Джулиус. Она демонстрировала хороший вкус и прекрасно одевалась. О них говорили: «У Рейчел Леви самые модные наряды появляются на месяц раньше, чем у всех остальных», и «Ах, дорогуша, у них такой огромный дом! И такой великолепный!», и «А еда, а слуги, а вино… ах, боже мой, какие богачи!»

Публика недоумевала: почему пианист Карло соглашается играть в гостях только у Джулиуса Леви? Почему Чекита, всемирно известная примадонна, демонстрирует, причем охотно, свое певческое мастерство в гостиной у Джулиуса Леви и больше нигде? Почему рядом с Рейчел Леви в колье из одной-единственной нити жемчуга дамы в бриллиантах кажутся бедно и безвкусно одетыми?

Почему у Леви по телефону в каждой комнате, в то время как многие еще не установили телефон даже в холле? Почему у них было два автомобиля еще до того, как остальные осознали, что автомобиль – не что иное, как удобное средство передвижения?

Почему, почему, почему? Лондонские аристократы относились к Джулиусу Леви и его богатству с презрением, осуждением и неодобрением, однако жаждали быть приглашенными на его званый ужин. Они слетались в его дом стаями, следовали за ним в Аскот [48] Город под Лондоном, место проведения ежегодных королевских скачек «Аскот», основанных в XVIII веке королевой Анной. , в Гудвуд [49] «Славный Гудвуд» – скачки, которые с 1802 года ежегодно проходят в поместье Гудвуд, неподалеку от города Чичестер. , в Хенли [50] «Королевская регата Хенли» – ежегодная парусная регата, которая проводится на Темзе, в городе Хенли, с 26 марта 1839 года. – всюду, где можно было увидеть знакомую фигуру в сдвинутой набок шляпе и с неизменной сигарой в зубах. Дамы смущались и трепетали от волнения, изо всех сил желая обратить на себя его внимание, а джентльмены искали с ним знакомства в надежде, что им перепадет толика его успеха – рукопожатие здесь, кивок там, невзначай брошенное словечко за ланчем в Сити.