Ян Висе - Святая и грешница

Хозяин ответил не сразу, решил поторговаться. Все комнаты, кажется, заняты, соображал он. Но звонкая монета решила дело. Хозяин вспомнил, что есть одна свободная комната на чердаке. Чужеземец поблагодарил его и спросил, можно ли еще посидеть, пока есть вино в бокале.

«Сидите, сколько хотите, — сказал хозяин, — только я иду спать, и жена моя тоже».

Он позвал девушку и велел ей прислуживать, на случай если гость чего пожелает.

Быть может, он слегка подмигнул чужаку, когда, уходя, желал ему доброй ночи. Кто знает.

Свечи почти догорели, и только на столике, за которым сидел чужеземец, светится фитилек. От легкого сквозняка пламя его беспокойно мечется по белым стенам. Мужчина молча склоняется над столом. Полусонная девушка сидит на скамье возле кухонной двери.

Но вот он зовет ее. Не грубым окриком, к которым она привыкла, а дружески. Она тотчас вскакивает и спешит к гостю.

Желает ли он еще вина, спрашивает она. Он отрицательно качает головой и движением руки предлагает ей сесть рядом. Она нерешительно садится на скамью напротив чужеземца.

Она сидит опустив голову, в полной растерянности. Она устала, однако чувствует себя взбудораженной. Еще несколько секунд проходит в молчании.

Но вот он начинает говорить, расспрашивает ее о том о сем. Хорошо ли ей живется в этом доме? Тяжела ли работа? Она отвечает тихо и неохотно, но чувствует его доброжелательность и вспоминается ей приветливость ушедшего вечера.

Однако отчего-то ее охватывает беспокойство. Она вся дрожит.

Подняв голову, она встречает пристальный взгляд черных глаз гостя. Девушка сама не понимает почему, против своей воли вдруг начинает говорить. О работе на износ, о пинках и кулаках. В первый раз в жизни она доверяется чужому человеку.

Он слушает ее внимательно, улыбается, иногда покачивает головой. Никому, никому она не рассказывала об этом, даже своему жениху.

Он как бы угадывает ход ее мысли: «У тебя есть друг?» Она кивает головой, краснеет и рассказывает: что он на пять лет старше ее, ремесленник; что он каждый день приходит в тратторию обедать, чтобы хоть немножко побыть с нею.

Теперь гость слушает ее и согласно кивает головой. Вдруг он поднимает руку и очень бережно и осторожно накрывает ладонью ее руку, лежащую на столе.

Она вздрагивает в испуге и убирает руку со стола. Он будто ничего не замечает.

«Поздно уже», — говорит она, но сразу же замолкает. Служанка не вправе указывать гостю на время.

«Да, — говорит он, — но мне надо тебе кое-что сказать».

Он внезапно встает и берется за кувшин.

«Где у вас вино?»

Она вскакивает со скамьи и хочет взять кувшин. Он отстраняет ее мягко, но решительно и подталкивает снова к скамье. Потом зажигает свечу и уходит. Когда он возвращается, она сидит, обхватив голову руками. Она тотчас же выпрямляется.

Он принес с собой еще один бокал, наполняет его до половины вином и подает ей. Она берет его, но сразу же ставит на стол. Он наполняет свой бокал и протягивает ей, предлагая выпить вместе. Она неохотно поднимает бокал, отпивает глоток, но вино ей не нравится, и она ставит бокал на стол.

Чужеземец молча осушает бокал за бокалом. Иногда встряхивает головой и снова сидит тихо, как бы о чем-то размышляя.

«Послушай, — говорит он, — у меня есть для тебя весть». Еще секунду он колеблется, потом продолжает говорить. Чувствуя, что его торжественные слова лишают ее последних сил, она опускает голову.

«Смотри на меня», — говорит он властным тоном. Она повинуется — снова этот цепкий взгляд, жгучие темные-претемные глаза впиваются в нее.

«Я послан тебе Богом. Ты — избранница Его, ты должна родить Ему сына, который пожертвует собой, дабы искупить грех человеческий. Дева должна выносить его, и ты удостоена этой чести. Я — Гавриил, архангел Божий. Его семя несу я тебе».

Он не спускает с нее глаз. Ее лихорадит. Тело бьет дрожь. Она в полном изнеможении. Когда чужеземец теперь берет ее руки в свои, она не отдергивает их. И не отворачивается, когда он гладит ее по волосам, потом по плечам, а потом все ниже и ниже. Она начинает тихонько всхлипывать.

Но вот он притягивает ее и бережно прижимает к себе. Обнимает ее.

Она не противится.

Но когда он слегка ее отпускает и хочет поцеловать, она отталкивает его и пятится. Его тяжелое дыхание, запах кислого вина отрезвляют ее.

Но теперь уже Гавриил не осторожничает. Он грубо хватает ее и встряхивает, что есть силы. И она обессиленно повисает у него на руках. А он гремит:

«Склонись пред волей Господней!»

Ни теплоты, ни дружелюбия в его голосе. Он отпускает руки, и она падает на пол.

«Иди к себе, — говорит он, — и будь готова».

Девушка, словно в трансе, встает. Шатаясь бредет она к лестнице, ведущей на чердак.

«Дверь не закрывай», — слышит она его голос, когда поднимается по лестнице, крепко держась за перила, чтобы не упасть.

Чужеземец возвращается к столику и с наслаждением допивает вино. Еще раз спускается в подвал, чтобы наполнить кувшин.

Потом берет свечу и, спотыкаясь, поднимается по лестнице на чердак. Девушка закрыла дверь, но дверь старая и рассохшаяся, одним ударом кулака он открывает ее.

Три дня провел Гавриил в траттории. И три ночи подряд навещал он девушку. Она не противилась и смиренно приняла в себя семя, дарованное ей самим Господом Богом.

Не от девушки стало известно о том, что приключилось с нею. Она работала, как всегда, ни на что не жалуясь.

Не молчали хозяин и его жена. Ведь Гавриил посвятил их в свои божественные деяния. Два последних вечера, прежде чем подняться к девушке, он подолгу сидел вместе с хозяевами за бокалом вина.

С радостью разнесли они повсюду эту историю, рассказав ее каждый по-своему. Она достигла базарной площади в тот самый день, когда чужеземец оставил город.

Люди не хотели верить, что девушка столь уж невинна. Не она ли сидела с ним по ночам, не она ли попивала с ним винцо? Два бокала поутру на столе сами за себя говорят.

Так и пошла гулять по белому свету байка о бесстыдной девице, приправленная, как это и было на самом деле, рассказом о некоем Гаврииле и его божественной миссии. Все отвечало традиционному толкованию подобных историй: молодая девушка поверила, что чужеземец послан был ей Богом.

Когда выяснилось, что девушка забеременела, пересуды вновь усилились. Дошла молва и до ее жениха, который находился в другом городе.

С отвращением выслушал он рассказ проезжего. И немедленно, вне себя от волнения, поспешил домой.

Но стоило ему переступить порог траттории и увидеть свою невесту и хозяина с хозяйкой, как он сразу же понял, что все это была страшная правда и что за беда приключилась с ним.

Он остолбенел на мгновение, а потом повернулся и — навеки исчез. Он был плотником, и она его больше не видела.