Сергей Сергеев-Ценский - Витязи морей

Все же имя Тотлебена навсегда связано с блистательной обороной Севастополя. Еще не совсем оправившийся от рапы, он был переведен в Николаев и так же деятельно занялся укреплением этого города, очень важного для обороны Причерноморья.

Впоследствии под его руководством составлялся несколькими военными инженерами капитальный труд «Описание обороны Севастополя», являющийся образцовой сводкой всех действий русской армии и флота в тяжелый и ответственный перед родиной год, когда отсталая Россия сопротивлялась направленным против нее усилиям большей и сильнейшей части Западной Европы.

Но вот началась русско-турецкая война 1877–1878 гг., принесшая полную независимость Болгарии, Сербии, Черногории, и в ней мы снова видим Тотлебена, только в роли противоположной той, какая выпала ему в Севастополе: здесь ему пришлось брать сильно укрепленную Плевну, снабженную очень большим гарнизоном и руководимую талантливым генералом Османом-пашой.

Тотлебен был призван для этого дела тогда, когда другие боевые русские генералы, потерпев несколько неудач при атаках и штурмах, высказывались уже за снятие осады.

В короткое время разобрался в обстановке Тотлебен, взял в свои руки ведение осады и повел ее так, что Осман-паша дошел до необходимости вывести весь гарнизон и потом или прорваться или погибнуть в бою. Тотлебен предложил ему третье решение — сдачу, и он сдался.

Падение Плевны решило участь всей турецкой армии, так что Тотлебену, назначенному главнокомандующим, оставалось сделать уже немногое для того, чтобы турецкое правительство заговорило об условиях мира.

Тотлебен оставил два серьезнейших научных труда: «Записка к проектам вооружения сухопутных крепостей» и «О вооружении приморских крепостей». Это — теоретические работы, основанные на огромном опыте. Тотлебен далеко вперед двинул фортификационное дело и признан величайшим военным инженером XIX века.

В России в его время не было ни одной сухопутной или морской крепости, которая не была бы усилена в соответствии с его планами. Выборг, Свеаборг, Динабург, Кронштадт, Брест-Литовск, Ковно, Белосток, Гродно, Новогеоргиевск, Ивангород, Варшава — вся эта старая линия крепостей была им изучена, подвергнута строгой критике и получила по его указаниям новый облик.

Ему принадлежит проект укрепления Киева, им была вызвана к жизни крепость Осовец, прославившаяся длительной защитой во время первой империалистической войны. Трудно перечислить все, что было сделано этим талантливейшим и энергичнейшим человеком.

Тотлебен имел счастливую особенность совершенно не замечать опасностей во время боя и не считаться с ними. Занятый вычислениями и расчетами, он вел себя в бою, как исследователь, с поразительной невозмутимостью и бесстрашием, отмечая устойчивость укреплений, силу артиллерийского огня и прочее, что относилось к его теоретическим выкладкам, проверяемым практикой сражения; этим объяснялось, очевидно, его невиданное хладнокровие, его неизменная деловитость во время Севастопольской обороны и во время осады Плевны.

В общежитии он был живой, увлекающийся человек, остроумный собеседник.

Тотлебен не мог, конечно, предотвратить падение Севастополя — катастрофы, которую сам для себя подготовил Николай I; но зато он более чем кто-либо другой из его современников содействовал тому, чтобы все ценнейшие качества русского солдата, ставшего на защиту родных рубежей, выявились в полном и до наших дней не меркнущем блеске.

Умер Тотлебен в 1884 году, 66 лет от роду.

1940 г.

Из высшего командного состава севастопольского гарнизона в Крымскую кампанию 1854–1856 гг. резко выделился генерал-лейтенант Степан Александрович Хрулев, представлявший собой действительно незаурядного генерала.

Он не был стратегом, но в тактике был таким же последователем Суворова, как и один из героев Отечественной войны — генерал Кульнев.

«Глазомер, быстрота, натиск» — эти три суворовских завета Хрулев стремился всегда воплощать, даже когда был в небольших чинах, напрашиваясь в разведки, в авангардные кавалерийские отряды, хотя и был артиллеристом.

Как командир отрядов в несколько тысяч человек, он выдвинулся в Дунайскую кампанию, предшествовавшую Крымской. Здесь под Каларашем он разбил шеститысячный отряд турок, перебравшихся на левый берег Дуная, занятый тогда армией князя Горчакова. Он же, завязав сражение с войсками турецкого главнокомандующего Омера-паши под Туртукаем и одержав над ним верх, дал этим возможность Горчакову беспрепятственно переправиться со всею армией на правый берег Дуная под Систовом. Наконец, как артиллерист, он проявил себя, дважды рассеяв метким орудийным огнем турецкие флотилии на Дунае. Затем, имея под своим начальством Тотлебена, Хрулев устраивал осадные батареи под Силистрией, на островах Дуная. Осада Силистрии, правда, ни к чему не привела, но это уж была не его вина, тем более что он получил тогда другое назначение — командовать авангардом русской армии, действовавшей в направлении Шумлы.

Здесь в двух данных им сражениях Хрулев наголову разбил турок.

В Севастополь он попал по просьбе, обращенной главнокомандующим Меншиковым к Горчакову. Меншиков нуждался в подобном боевом генерале, и то, что он слышал о Хрулеве, вполне отвечало его желанию. Так, в январе 1855 года в Севастополе появился генерал совершенно необычайного вида: он сидел на белом кабардинском коне; на нем была лохматая кавказская папаха и бурка; стремена его были похожи на волчьи капканы; черные усы его были лихо закручены; глядел на всех он прямо и чуть-чуть насмешливо; голос имел редкостной силы; солдат называл не «ребятами» и не «братцами», а «благодетелями».

Так как Меншиков вызывающе-необычайного не любил, то и нового генерала послал в отряд, блокировавший тогда Евпаторию. Отряд этот находился под начальством кавалерийского генерала барона Врангеля, и Хрулеву, как артиллеристу, была вверена вся артиллерия.

Между тем турки сосредоточили в Евпатории довольно большие силы, и в иностранных газетах писали, что назначение этих сил — идти к Перекопу, захватить его и тем отрезать русскую армию в Крыму от сообщений с остальной Россией.

Николай I требовал от Меншикова немедленного штурма Евпатории. Меншиков же понимал, что этот штурм совершенно излишен, так как турки не рискнут идти на Перекоп, а штурм не обойдется без больших жертв людьми.

Однако приказ императора непременно штурмовать Евпаторию кто-то должен был выполнить, и это вызвался сделать Хрулев.