Эра Ершова - В глубине души

Если бы на балконе в этот момент был кто-то третий, то Галя была бы уверена, что Гия обращается не к ней, а к тому самому третьему. Гия как-то странно избегал ее взгляда, как будто выискивал кого-то в темноте.

— Ну, что, пошли? — Гия взял Галю за руку.

— Нет! — Галя попыталась высвободить свою руку. — Я не пойду.

— Почему? — Гия сжал ее руку так, что Галя вскрикнула. — Я не пойду, пусти, мне же больно!

— Прости! — Гия поднес Галину руку к губам и поцеловал в раскрытую ладонь. — Я немного перебрал с выпивкой, проводи меня, пожалуйста, а то я сам не дойду.

Теперь он смотрел ей в глаза, и в его взгляде была то ли усталость, то ли нежность, Галя не могла понять. Но для нее было ясно одно — она пойдет за ним в мастерскую и, наверное, пойдет на край света, только бы он смотрел на нее вот так — из-под полуприкрытых век, и держал за руку, даже если это причиняет боль.

— Я не пойду! — сделала последнюю попытку Галя. — Это неудобно.

— Не придумывай, — мягко возразил Гия. — Чего тут неудобного? Мы же друзья.

«И действительно, — подумала Галя, — я же только работы посмотрю и вернусь».

Гия нетерпеливо тянул ее за руку.

— Хорошо, — сдалась Галя. — Я Нану сейчас предупрежу.

— Не надо никого предупреждать, — возразил Гия, — смотри, здесь с балкона лесенка прямо в мой подвал. Они и не заметят, как ты уже вернешься.

Галя с тоской взглянула на витые чугунные перила, на черные ступеньки, уходящие в темноту, и ее безудержно потянуло туда, в манящую неизвестность.

— Бежим… — прошептала она, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание. — Только тихо.

Она сняла туфли и, мягко ступая босыми ногами по холодным ступеням, первая побежала вниз. Добежав до подвала, они остановились перед тяжелой железной дверью. Галя была как в лихорадке, так должен чувствовать себя человек, который спасается от погони.

— Ну что ты возишься… — бормотала она, пока Гия открывал дверь. — Давай поскорее.

— А куда торопиться? — невозмутимо отвечал Гия.

«Да, действительно, что это со мной? — думала Галя. — Я же ничего не украла! Просто хочу посмотреть картины».

В мастерской было душно и пыльно, но в этой пыли, вобравшей в себя запах красок, и в духоте, проникнутой присутствием Гии, было нечто доверительное.

У Гали было такое чувство, как будто она сразу, одним скачком, оказалась в самой сердцевине его интимной жизни, скрытой здесь, в глухом подвале от посторонних глаз.

Гия включил свет.

Галя видела, как он нажал находящуюся рядом с дверью кнопку выключателя, и эта несвойственная ей наблюдательность оказалась потом спасительной.

Мастерская озарилась тусклым светом, и сквозь неясное мерцание единственной электрической лампочки, свисавшей на длинном шнуре с потолка, Галя увидела, как со стен на нее взирают странные существа с огромными головами и черными провалами глаз, в которых, как в омуте, исчезала любая надежда.

Эти лица были повсюду: и на стенах, и на расставленных по мастерской мольбертах.

Галя бродила среди них, как в лабиринте, и ей чудилось, что вот сейчас они сойдут с полотен и утащат ее в непонятный, страшный мир.

Это было безусловно талантливо, потому что производило сильное впечатление, но какой темной и непроглядной должна была быть душа художника, видевшего людей таким образом!

В панике Галя оглянулась и увидела, как Гия большими глотками допивает из стакана прозрачную жидкость.

Перехватив Галин взгляд, он поставил опустевший стакан на доску, служившую столом, решительно подошел к Гале и, дыхнув на нее водкой, с угрозой произнес:

— Раздевайся.

В одно мгновение образ обаятельного, задумчивого рыцаря, который сложился в голове Гали, разрушился, и на его месте возникло размноженное на этих многочисленных портретах лицо с дикими злыми глазами.

И Гале стало ясно, чего она испугалась.

— Гия! — произнесла Галя дрожащим голосом. — Мы же друзья, я — Нанина подруга.

— Не смей! — заорал Гия. — Не смей произносить ее имя!

Двумя руками он схватил Галино новое платье за ворот и, с силой дернув, порвал его на две части.

— Что ты делаешь? — закричала Галя в ужасе.

Но Гия ее не слышал, его глаза налились кровью и выкатились из орбит, он перестал быть похожим на человека.

Понимая, что сейчас случится что-то ужасное, Галя сорвалась с места и спряталась за мольбертом.

Но Гия с легкостью опрокинул мольберт. Наступив тяжелым ботинком на собственную работу, он поймал Галю за руку и с силой рванул на себя. От боли Галя вскрикнула.

— Прекрати орать! — пригрозил Гия.

Тут Галя поняла, что он боится шума, и закричала изо всех сил.

От неожиданности Гия выпустил Галину руку, что дало ей возможность отбежать к столу.

На столе Галя нащупала бутылку из-под водки и запустила ею в Гию. Потом в него полетело все, что попадалось под руку, но он с легкостью уклонялся от летящих предметов, неуклонно надвигаясь на Галю.

— Зачем ты это делаешь? — пыталась вразумить мучителя Галя. — Ты мне так нравился, я бы и так с радостью осталась с тобой.

— Мне не надо с радостью! — взревел Гия. — Я вас всех, всех ненавижу! Только ее люблю! — С этими словами он опрокинул Галю на стол.

И навалился на нее всей тяжестью.

«Я пропала…» — подумала Галя и почувствовала, как стол под ней покачнулся.

Неловкими движениями Гия пытался сорвать с нее остатки одежды.

Стол кренился все больше и больше, и, когда Гия был уже почти у цели, раздался грохот, и вся непрочная конструкция рухнула.

Не чувствуя боли, Галя мгновенно высвободилась, бросилась к двери и, заметив месторасположение замка, нажала на кнопку выключателя.

Мастерскую поглотила кромешная тьма. Гия растерялся.

— Зажги свет! — истерически завопил он.

Но Галя, недолго думая, быстро нащупала дверную ручку, повернула замок, открыла тяжелую дверь и уже через секунду опрометью неслась вверх по лестнице, на второй этаж, где располагалась квартира Дото.

Открыли не сразу.

Галя в панике все жала и жала на кнопку звонка. Наконец дверь распахнулась, и, к своему облегчению, Галя увидела на пороге Дото, а за его спиной Нану.

— Господи, ребята, какое счастье! — плакала Галя. — Он меня чуть не убил! Он сумасшедший? Сумасшедший, да? — Она попыталась пройти в квартиру, но Дото стоял на пороге.

И даже не думал уступать ей дорогу.

— Наночка, мне надо переодеться и умыться… — пролепетала Галя, предчувствуя что-то недоброе.

Нана молча взирала на нее из-за спины мужа, и выражение ее глаз было точь-в-точь таким же, как у людей, изображенных на портретах Гии.

Наконец заговорил Дото:

— Галя! — произнес он менторским тоном. — Я не могу тебя впустить в квартиру в таком виде. У меня гости, ты меня скомпрометируешь.