Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

– Я сделал это потому, что был необходим здесь, – горячо обрушился на него князь Григорий Орлов, – чтобы помешать здесь недомыслию и нерадению испортить те выгоды, которых мы могли бы добиться в Турции.

– Я не сомневаюсь, что у графа Орлова были важные причины для того, чтобы так внезапно покинуть свой пост, – проговорил Панин, причем легкое дрожание губ выдавало его волнение, – но факт тот, что возвращение графа затормозило дело переговоров, бывших уже близкими к окончанию, и дало туркам возможность подкрепить свои военный силы. Среди армии Румянцева свирепствуют повальные болезни; кроме того значительная часть его войска отозвана в Польшу, так что ему бороться с неприятелем довольно трудно. Прекращение Фокшанского конгресса является главной причиной нынешнего печального положения вещей.

– Оставим прошлое, его поправить нельзя, – возразила Екатерина Алексеевна, – теперь вопрос в настоящем и будущем; нужно придумать, как выйти из затруднительного положения. Каково ваше мнение на этот счет, Никита Иванович?

– Я вполне согласен с графом Григорием Григорьевичем, – с легкой иронией ответил Панин, – что необходимо послать фельдмаршалу Румянцеву подкрепление, чтобы сравнять его армию по количеству войска с турецкой. А затем позвольте мне, ваше императорское величество, высказать еще одно соображение. По моему мнению, следует послать в Константинополь доверенных и ловких людей; мне кажется, что это средство будет самым действенным. Я знаю из достоверных источников, что трон султана Мустафы сильно колеблется. Его брат Абдул Ахмед имеет многочисленных приверженцев среди янычар, желающих низвергнуть Мустафу и посадить на престол Абдула Ахмеда. Со своей стороны, султан ежедневно посылает наемных убийц для умерщвления брата, против которого не решается выступить открыто в виду настроения янычар. Если ловко воспользоваться этой распрей, то мы легче всего достигнем своей цели. Абдулу Ахмеду, несомненно, нужно много денег, чтобы расположить в свою пользу большее количество войска и нанести решительный удар султану. Если мы таким образом дадим ему возможность овладеть престолом, он согласится мирным путем удовлетворить наши требования, следовательно цель будет достигнута затратой известной суммы денег, во всяком случае меньшей, чем при ведении продолжительной войны. Кроме того нам не придется губить людей, а человеческая жизнь дороже всяких денег.

– Ваш совет очень хорош, Никита Иванович, – заметила императрица, – но чересчур сложен. Кто же нам поручится, что Абдулу Ахмеду удастся выполнить свой план? А если нет, то легко себе представить, как озлобится султан, когда узнает, что Россия состояла в заговоре с его братом. Кроме того, нельзя с уверенностью сказать, что Абдул Ахмед, достигнув власти, действительно исполнить свое обещание, данное нам в безвыходную минуту. Это все – вопросы, требующие серьезных размышлений. Но, помимо всего только что сказанного, я не могу последовать вашему совету вот еще почему: недостойно русской императрицы поддерживать мятежника, посягающего на законного монарха. Никогда я на это не соглашусь, хотя бы дело касалось иноверного государя.

Граф Панин побледнел и опустил голову, а Григорий Григорьевич Орлов взглядом поблагодарил императрицу за ротацию, прочитанную министру иностранных дел.

– А вы что посоветуете мне, Григорий Александрович? – мягким, ласковым голосом обратилась Екатерина Алексеевна к Потемкину.

– Я уже имел счастье докладывать вам, ваше императорское величество, что турецкая армия действительно значительно сильнее, чем войско фельдмаршала Румянцева, и потому присоединяюсь к мнению князя Григория Григорьевича, что нужно как можно скорее послать подкрепления фельдмаршалу. Помимо этого я предоставил бы обширное поле деятельности дипломатическому искусству графа Никиты Ивановича, но избрал бы местом действия не Константинополь, а турецкий лагерь, где вам, ваше императорское величество, не пришлось бы принимать участие в деле, недостойном русской императрицы, как совершенно верно вы изволили выразиться, ваше императорское величество. Мне известно, – продолжал Потемкин, обращаясь к Екатерине Алексеевне, внимательно слушавшей его речь, – что дисциплина в турецкой армии сильно подорвана. Все подчиненные великого визиря Моссум-оглы очень недовольны им. Каждый из его генералов с удовольствием изгнал бы визиря и занял бы его место. Все они желают ему неудачи и потому подкупить генералов очень легко; здесь русские деньги сыграли бы большую роль. Я советую вам, ваше императорское величество, послать ловких агентов в турецкую армию, и тогда, несмотря на большее количество войска, визирь не будет иметь никакого успеха. Пусть сидит на троне в Константинополе Мустафа или Ахмед, для нас безразлично; нам важно обессилить турецкую армию и подписать мир на наших условиях как можно скорее, чтобы не дать туркам времени пополнить свое войско.

Императрица благосклонно смотрела на лицо своего генерал-адъютанта, а когда он окончил говорить, она ласково кивнула ему головой и произнесла.

– Ваш совет, Григорий Александрович, доказывает, что я была права, в точности познакомив вас с положением дел на Востоке. Ваш совет прекрасен, с точки зрения военного генерала, допускающего хитрость во время войны; но императрица не может желать такого успеха, зная, что победа произошла вследствие подкупа неверных слуг врага.

Потемкин покраснел от гнева, хотя Екатерина Алексеевна говорила очень ласково и как бы извиняясь, но он почувствовал в ее словах, насколько она ставит себя выше его.

Орлов взглянул на него с насмешливым торжеством, а Панин сочувственно кивнул ему головой. Он был почти благодарен новому фавориту за то, что и его совет был унизительно отвергнуть.

– Я выслушала ваши советы, господа, – произнесла императрица после некоторого молчания, и приняла решение.

– А что вы изволите приказать, ваше императорское величество? – спросил Орлов торжествующим тоном, так как был убежден, что государыня последует его совету и он снова займет первое место в совещательной комиссии.

Екатерина Алексеевна свысока взглянула на него и в ее глазах промелькнул своеобразный огонек.

– Фельдмаршал Румянцев должен получить ответ на свой рапорт, – сказала она. – Я сейчас отправлю его.

Императрица сделала знак, что хочет писать. Григорий Григорьевич Орлов поспешил подвинуть ей золотую чернильницу, а граф Панин подал бумагу и перо. Не думая ни минуты, Екатерина Алексеевна быстро набросала несколько строк и подписала своим именем.

– Вот мой ответ, – проговорила она, обводя всех присутствующих гордым взглядом. – Пошлите его немедленно с гонцом к фельдмаршалу!