Рэй Брэдбери - Гринтаун. Мишурный город [сборник litres]

«Мы обожаем тебя!» – тявкали дворняжки, сами не понимая почему. Как впрочем, и я.

О, славный Элизиум Филдз (вот, я это сказал!)! Мессия нашего времени, затертая до дыр мечта. Каждый божий вечер мы смотрим, как ты ругаешься со складной гладильной доской, разглаживая свои клетчатые костюмы паром из каллиопы.

Святые, в большинстве своем, поисчезали, а ты выжил благодаря праздничному пиршеству кино, подобно Новой Пятидесятнице, чтоб возопить: «Чёрт побери!»

Ах, как ласкают слух сии слова!

Благословен будь, Уильям Клод! Ты пошел домой не той дорогой, перехитрив Бога, но все же ты наводил о Нем справки.

Когда тебя застукали в постели с Библией (!), ты сказал: «Это всего лишь волос Пса Небесного, что укусил меня в одиннадцатилетнем возрасте».

«Глоток, кивок, косой взгляд».

Откашливаясь, захлопываешь Книгу, говоришь: «Ищу лазейки!»

Вот как ты отшиваешь тех, кто придирается к тебе. Затем тасуешь карты в поисках грехов, что изобилуют в тониках, жидкостях для полоскания рта, бомбейском джине и текиле, которыми битком набит твой холодильник, чтоб взять на прицел мир, оболваненный тупицами и подлецами.

Твой силуэт на голубом экране нам помогает вести себя как подобает, ну или почти как подобает.

В три ночи (полночь наших душ) на шоу.

Ты приволакиваешь гнусную особу, способную хоть фурию, хоть ведьму покусать. А после угощаешь виски в утешение, бурча под нос сорокоградусным дыханием, могущим победить простуду или сокрушить смерть.

Старые газеты стаями голодных птиц

слетаются,

Терзая и кромсая плоть твою, измученную

коньяком.

За что?

Должно быть, они учуяли твое пристрастие

к словечкам и речам трескучим.

О Боже! Вон как они кучкуются и жмутся

стайками к твоим коленям,

Чтоб назидания твои услышать:

«Рангунский лютик! Средство мощное от хвори,

вызванной ромовыми возлияниями: бомбейская

штокроза».

Или:

«Ищите и обрящете в энциклопедиях

небывальщины меня».

«Я прорубился сквозь стену человечьей плоти,

волоча свое каноэ!» [35] Ссылка на сцену из фильма «Миссисипи» (1935), где герой Филдза рассказывает свои побасенки.

Такие существительные, как: «пиноши» (карты)

и «панаш» (щегольство),

Или: «битва ирокезов на веранде».

Все эти словеса тебе принадлежат; ах, как я обожал

твою абракадабру!

Но от твоих миазмов диких свихнуться мог бы кто

угодно.

У дядюшки у моего дыхание было точь-в-точь как

у тебя,

Хоть зажигай рождественскую елку от испарений

дядькиных.

Чуть бабушку не подпалил, когда она суп разливала

по тарелкам —

«Маллигатани» – ты мастер был словечки

смаковать, как самогон.

Однажды ночью тебе почудилось, что из печной

отдушины

Запели ангельские голоса [36] Ссылка на сцену из фильма «Человек на летящей трапеции» (1935), в которой хозяин дома, услышав ночью пение из подвала и спустившись туда, обнаруживает в своем винном погребе воров, пьющих его вино, и присоединяется к ним. – con brio

(то есть «с жаром»).

Божественное песнопение из подвала заставило тебя

Спуститься, чтобы выгнать разгулявшихся

домушников,

И распечатать пару-тройку бочонков винных

за компанию с ними,

Чтобы в безбожные часы ночные твоя вздорная

жена,

Разбуженная богомерзким пением,

Услышала твой голос, горланящий в составе трио

на троих,

В аду подвальном, превращенном в рай глотком

вина.

Вот почему твой глас, наполовину рык,

наполовину похвала,

из-под моих решеток вентиляционных звучит

и услаждает дни мои.

Когда незрячий и ворчливый Макл [37] Ссылка на сцену из фильма «Это даром» (1934), в которой герой Филдза проявляет чудеса сдержанности в отчаянной ситуации. расколотил

своею склочной тростью

Стекло дверное в твоем магазине,

А ты,

В борьбе неравной со своею шляпой,

В поисках кумкватов [38] Кумкват – желто-оранжевый тропический фрукт семейства цитрусовых. кричал ему отчаянно:

«Сидите, мистер Макл, сидите, уважаемый,

сидите!»

Затем брюзгливый мистер Макл, вслепую,

мановением трости

Низринул на пол один десяток спелых лампочек,

потом другой,

Устроив канонаду, повелев при этом, чтобы

Пакетик жвачки доставили ему домой,

Поскольку недосуг ему таскаться с этакой

поклажей.

А затем, затем, затем… аж в жилах стынет кровь…

Взрыв хохота!

Ну кто же, как не христианин Филдз,

мог выставить слепца на улицу,

где, притаившись, ждут пожарные машины.

«Идите, мистер Макл! Улица пуста.

Поторопитесь, милый мистер Макл!

Идите же!»

Словечко «инкунабула» частенько ты произносил,

Не зная толком, с чем его едят,

Однако причмокивал ты смачно языком,

Не в силах отказаться от привкуса его и аромата.

Но лучше неизвестные, но сочные созвучия

слогов, чем

Песни старые, все с теми же затертыми словами.

Ты обладаешь свойством замечать «дерево катальпа» [39] Ссылка на хрестоматийную сцену из фильма «Охранник» (1940), когда главный герой фильма (в исполнении Филдза) говорит бандиту, показывая из окна автомобиля: «А это дерево катальпа», наподобие экскурсовода. Когда бандит на заднем сиденье требует, чтобы ему передали управление машиной, персонаж Филдза отрывает руль и передает бандиту со словами: «Какая польза от руля на заднем сиденье?» ,

Сидя в мчащемся автомобиле с оторванным рулем,

Преследуемый ножиками, потом ножами

подлиннее, которыми тебе угрожает бандит [40] В фильме «Охранник» персонаж Филдза, рассказывая о своих похождениях, каждый раз увеличивает размер ножа, которым ему угрожали. ,

А ты спокойно держишь путь к Восточному

Канарси,

Обгладывая гласные с согласными,

Как людоед на миссионерской вечеринке,

Где угощают звуками английскими.

Слова – твой хлеб насущный, а слоги —

дрожжи!

Ты заново их изобрел пока бежал от

полицейских.

Я видел в детстве, как ты облапошиваешь простофиль, как понатыкал ты картофелечистки на углу пожарного депо в Альтабеке, штат Висконсин, и в Панксато́ни.

Ты в раннем возрасте учил меня, что жизнь – это чаша с вишнями, суровая дева-библиотекарша с топорным личиком либо невеста – капкан медвежий у тебя в постели поутру, и с подбородком-колуном и с шеей игуаны.

Так что все это ты топил в бочонке с огненной водой. Что в том преступного? Мне трудно быть судьею твоей жизни.

Нет у меня ни злых твоих детей, ни женушки, что пилит ежечасно.

Рассказывают, будто начинал ты бродячим

акробатом,

Жонглируя сигарными коробками в компании

бандитов и убийц из Южной Пеории,

Что ты сбежал от папочки, который синяками

награждал тебя, как орденами