Александр Сердюк - Порог дома твоего

— Молодец, Бердин! — похвалил его прапорщик. — Обошелся все-таки без подсказки.

— Да кто же мне, в случае чего, подсказал бы, — отряхивая с ладоней вязкий чернозем, проговорил сержант…

— Вот это верно. На других надейся, но сам не плошай! Контрольно-следовая полоса все равно что книга. Научишься читать ее, тогда никакой лазутчик, даже самый хитрый и изворотливый, тебя не проведет.

В команде Чубенко были следопыты и с других застав. Прапорщик знал их меньше, чем Бориса Бердина, но на предварительных тренировках успел оцепить каждого. Будущая «тревожная группа» набегалась вдоволь, ей что ни день, то предлагали новый след, и не какой-нибудь, а на многие километры. Местность выбирали трудную, заслеженную — шоссейные дороги, крупные населенные пункты, болота. Розыскных собак в группе было несколько, в том числе Малыш и Аргус.

С Аргусом — статным, поджарым, словно сотканным из одних только мускулов, страшно злым, агрессивным — работал рядовой Владимир Мицул. Числился Мицул вожатым, а на службу ходил в роли инструктора. Теорию Мицул освоил на практике — ему помог командир отделения сержант Горнушечкин. Рослый, физически крепкий, выносливый Мицул не знал себе равных в кроссах, в беге был поистине неутомим. Пробежит с Аргусом километров десять, а то и больше, по учебному следу, а на следующий день опять просит Чубенко, чтобы ему проложили след. Дрессировал овчарку в любую погоду, но предпочитал ненастную, когда льет как из ведра дождь. А уж если надо было выбрать время суток, то, конечно же, выбирал ночь, притом такую, когда хоть глаз выколи.

Очень огорчался, если выходила какая-нибудь заминка. Однажды Аргус, вбежав в село, потерял след. Метался по улице, от двора к двору, обнюхал все мало-мальски заметные тропинки и ни с чем вернулся к своему хозяину. Пограничники приостановились. Как же пойдешь дальше? Вслепую? Вся надежда была только на Аргуса и его вожатого.

Мицул не мог простить себе этой неожиданной осечки.

— Аргус, миленький, ну ищи же, ищи, — умолял он овчарку. — Ну постарайся же…

— Возьмет? — спросил, подходя, Чубенко.

— Кто ж его знает, — виновато ответил Мицул и, словно бы оправдываясь, добавил: — Тут так наслежено.

— Сам вижу…

— Ну вот он и растерялся.

— Аргус растерялся? Вы так считаете? — непонятно заговорил прапорщик.

— А кто же тогда?

— Мне кажется, растерялись вы, его вожатый. Кое о чем забыли… Ватка-то, ватка где?

Мицул вывел Аргуса на линию старта. Предстояла как это он мог забыть о ватке, хранившей запахи следа нарушителя? Она же у него в кармане, в полиэтиленовом пакете.

— Аргус, дорогой, извини… Вот она, нюхай!

Больше ему ничего и не нужно было — только вспомнить…

…Состязания начались с кросса. Время, показанное на дистанции командой Чубенко, оказалось лучшим. Итак, первый и очень важный успех. Ну а как команда прочитает следы? Насколько уверенно и быстро проведет по ним поиск? Скажут ли свое веское слово Малыш и Аргус? Не собьют ли их с пути всевозможные ухищрения «нарушителя»?

Мицул даже по лбу себя хлопнул. Действительно, борьба за личное первенство среди вожатых. Одному выступать гораздо труднее, чем в составе команды. Тут вся ответственность за результаты ложится только на тебя. Ты, Аргус и — след. Больше никого и ничего!

Вся команда видела, как Аргус набирал скорость. Значит, след взят, взят уверенно, остальные овчарки еще кружили на одном месте, принюхиваясь к сырой кочковатой земле, а Аргус уже тащил за собой вожатого, все сильнее натягивая поводок. Вскоре и вожатый, и его овчарка скрылись за холмом. Ждали их долго. Гадали: кто же придет первым? Вожатый из какой части окажется лучшим? И с облегчением вздохнули, разглядев вдали фигуру рослого, широкоплечего солдата. Это был Мицул.

Еще одно первое место.

Потом команде досталось вести ночной поиск. Следопытов вывезли в поле — условно там проходила линия границы. Контрольную полосу, тоже условную, пересекали следы «нарушителя», в роли которого на этот раз выступал одетый в специальный костюм пограничник. Его необходимо было отыскать и задержать.

Роли же в тревожной группе распределились следующим образом: сержант Бердин должен был руководить действиями всей группы, прапорщик Чубенко управлять своим Малышом.

…Справа и слева мигают огоньки населенных пунктов. След вывел на проселочную дорогу. Малыш недолго бежал по ней, запахи увели его на обочину, потом почти под прямым углом он свернул в поле. Поле — недавно вспаханное. Видимо, поэтому «нарушитель» опять решил изменить направление — спустился в глубокий овраг. Как он некстати для преследователей! На дне оврага бурлит мутный поток. Малыш закружил, завизжал. Неохотно полез в воду, забарахтался в потоке. На противоположной стороне снова напал на след. Добежал до стога соломы, поднял какую-то палочку… И сразу — за стог.

Все дальше, дальше уходил Малыш в поле. Чубенко прибавил шаг. Вязнут в осенней грязи ноги, ручьем течет пот, часто и гулко стучит сердце. Шинель кажется тяжелым тулупом. А еще у каждого оружие, у рядового Гиринского, кроме того, и рация. Из головы не выходит, что контрольного времени остается все меньше и меньше. Нужно еще прибавить в скорости. Нужно…

Опять овраг, вода выше колен. Малыш на этот раз более решителен. Поток остается позади. На скользком, глинистом склоне — те же отпечатки следа. И — вперед, по ровному, кажущемуся бескрайним полю.

Третий овраг. Малыш с ходу перепрыгивает неширокий на этот раз ручей, делает несколько мощных рывков вперед и смыкает клыки на ватнике «нарушителя».

Чубенко возвращался на заставу в прекрасном настроении: его команда завоевала общее первое место.

Тревога… Обычно уравновешенный, не суетливый, даже чуточку медлительный Чубенко по ее сигналу сразу становится неузнаваемо расторопным, в нем обнаруживается столько энергии, что ее хватило бы на десятерых.

Прослужив на заставе три года, он мог уже почти безошибочно определять, какая объявлена тревога — боевая или учебная.

Тревога была настоящая…

…Сейчас теплый праздничный вечер. Страна отмечает День Победы. Повсюду народ — и в самом городе, и в легендарной крепости, и в окрестностях. Что может в такую пору случиться?

Начальник заставы, майор Майоров, отдавал приказания резко, сурово.

— Прапорщик Чубенко, действуйте по боевому расчету!

Больше слов не требовалось. По боевому расчету — значит: возглавить тревожную группу.

Когда группа, в том числе и Малыш, разместилась в «уазике», поступила уточняющая информация: в запретной зоне обнаружен неизвестный мужчина. Пробирается по реке. Стало быть, пловец?

Рядовой Белягов гнал «уазик» с ветерком. Сейчас нужна скорость. Из-за прибрежных кустов нет-нет да и поблескивало русло реки. Вдоволь напоенная паводковыми водами, река этой весной разлилась широко, ее течение стало мощным и стремительным. Мутный поток неудержимо несся к не столь уж и далекому отсюда перекату, за которым река становилась линией государственной границы. Однако ближе к заставе она еще не была ею, и оба наших берега соединял дощатый мост, по которому ходили и ездили пограничники. На самой середине моста стоял часовой, в свете прожекторов обозревавший водную гладь. Он-то и заметил пловца. Судя по всему, нарушитель хорошо подготовился к своему марафонскому заплыву. Без долгих тренировок не осмелился бы на такое.