Валентин Крючков - Когда в пути не один

Алена не хотела порывать с Филипповым, но настроение у нее было подавленное. Она ожидала от него рассказов о том, как прошел вечер в ресторане, но Владимир и не думал делиться с ней своими впечатлениями.

Обиженный на нее за то, что она не разбудила его накануне к обеду, Филиппов все думал: почему? И едва Алена успела допить свой кофе, тут же спросил ее об этом:

— Скажи, мамуля, а почему ты меня не разбудила вчера? И потом даже не поинтересовалась, что происходит с человеком? Раньше ты в подобных ситуациях проявляла прямо-таки нескрываемые интерес и заботу.

Алена ответила моментально, словно готовилась к этому заранее, на самом же деле ее покоробило и вывело из себя это слово «мамуля». «Значит, он трахает меня, а думает о „мамуле“!»

Не сдерживаясь, она выдала:

— Не до тебя было, «папуля»! Ищи себе другую няньку. Мне надо на свадьбу. Подруга замуж выходит. Завтра улетаю.

— И ничего мне об этом не сказала?

— Ты не спрашивал.

— «Завтра она улетает!» Ну ты даешь!

— Достал ты меня своей «мамулей»! Больше у нас с тобой ничего не будет. Ясно? А если не ясно — дело твое. Прощай!

Алена резко поднялась и направилась к выходу, оставив обескураженного любовника допивать остывший чай, стакан с которым он по-прежнему держал в руках.

«Язык мой — враг мой», — подумал Филиппов и через некоторое время, пожелав приятного аппетита подошедшей брюнетке из Архангельска, соседке по столику, отправился в свою комнату, чтобы осмыслить: насколько все произошедшее серьезно или это очередной нервный срыв его подруги?

Тем временем Алена лихорадочно укладывала свои вещи, и все валилось у нее из рук. В душе негодуя на Филиппова, который, считала она, вовсе не думал о том, как им лучше провести последние дни в санатории, с раздражением думала: «Придется мне, видимо, искать другого. Владимир никуда со мною ехать не хочет и разговоров на данную тему никогда не поддерживал и не поддержит. Всякий раз, лишь заикнусь об этом, встречаю упорное нежелание даже выслушать! А жаль! Все-таки он нравился мне. С ним хорошо и просто было». И Алена почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. Смахнув их, она умылась и, чтобы успокоиться и унять бившую ее дрожь, решила одеться потеплее и побродить по городу.

Алена подошла к шифоньеру, чтобы взять кофту, лежавшую на дне сумки, с которой она два дня назад ходила в магазин. Вынув кофту, она хотела сразу надеть ее, а сумку бросить на прежнее место, но тут ее внимание невольно привлек какой-то предмет, лежавший на дне.

«Что там такое? Не помню!» — подумала Алена и, чтобы выяснить это, не поленилась включить лампочку. От удивления у нее расширились глаза, а на лице появился неподдельный испуг: в коробочке лежал кулон, купленный для нее Гиви. Что делать? Во-первых, надо немедленно найти настырного грузина и вернуть ему украшение. Однако где его искать? Он ведь из другого санатория, а из какого именно — Алена не знала.

Возникло сразу множество вопросов: если все-таки удастся найти этого Гиви — как вести себя с ним? «Когда найду, посмотрим по обстановке. Я же свободная женщина. Надо побыстрее узнать его адрес. У кого? У Аллы Григорьевны!»

Вернувшись с прогулки, Алена отдохнула, приоделась и, не выдержав, решила примерить кулон. Когда она вынула его, ее ожидал новый сюрприз: на дне коробочки лежал клочок бумаги, на котором были записаны адрес и телефон Гиви. Значит, искать никого не потребуется. Но что делать с кулоном? Надо сначала примерить его, посмотреть: к лицу ли он будет? Алена надела украшение. И хотя весь облик ее сразу при этом преобразился, от своего намерения она решила не отступать и во что бы то ни стало избавиться от подарка.

Перед ужином Алена как бы случайно встретила Аллу Григорьевну, и они, с достоинством шествуя в столовую, разговорились.

— Кстати, как вам понравились проводы? — воспользовавшись паузой, спросила Алена.

— А что, разве Владимир Алексеевич тебе ничего не говорил? — Алла Григорьевна пытливо посмотрела на спутницу и, вспомнив, что поцеловала его и была не против действовать и дальше в том же направлении, слегка покраснела: «Вдруг он рассказал своей пассии об этом?»

— У нас разговора о вечере не было. И думаю, уже не будет.

— Что такое?

— Мы с ним разбежались в разные стороны. Если честно, мне не хотелось этого, но так получилось.

— Я же тебе говорила: готовься, рано или поздно это случится. Впрочем, не стоит паниковать. Пойдем ужинать, — предложила Алла Григорьевна.

— Я воздержусь, — ответила Алена и пояснила: — Там Филиппов. Он уже ест. Жаль, Анзора нет. При нем я бы могла сесть с Владимиром Алексеевичем за один стол, зная, что никаких выяснений отношений не последует. Кстати, где он?

— Анзор и Гиви уехали после завтрака. За ними приехали две машины.

Подошла соседка Аллы Григорьевны по столику, и та, пожелав Алене не унывать, отправилась с ней в столовую.

«Что же делать с кулоном? А впрочем, — рассуждала Алена, — можно не беспокоиться: этот Гиви, по всему видно, человек предусмотрительный. Он, наверное, узнал и мой адрес в приемном отделении у той же глазастой Наташи. Напишет мне, а там будет видно: настоящее это или нет? Хотя, скорее всего, это последняя прихоть. Впрочем, время для выяснения всех вопросов еще есть, и оно покажет что к чему. А кулон придется, да какое там придется, она просто вынуждена оставить. Не выбрасывать же его? Да и не обеднеет этот Гиви. Подумаешь, кулон. Анзор для своей любовницы ресторан снял. А пока надо укладывать вещи. Хорошо еще, что вылет завтра после обеда. Вечером схожу позвонить домой, скажу, чтобы ждали. Зайду в приемное отделение, запишусь на автобус, который идет на вокзал».

Занимаясь неотложными делами, Алена несколько успокоилась и старалась не вспоминать, что под ее отношениями с Филипповым подведена черта.

Она собралась, навела макияж, не выдержала и еще раз примерила кулон, осмотрела себя в зеркале и не увидела в нем убитой горем женщины. Потом, спрятав коробочку в чемодан и посерьезнев, направилась сначала в столовую на ужин, а потом в город — совершить последнюю прогулку, невольно думая о том, как она бродила по ночным улицам с Филипповым.

…А Владимир, обескураженный неслыханно дерзким поведением обычно кроткой Алены, лежал на кровати у себя в номере и, размышляя о происшедшем, удивлялся не только ее выходке, но и народной мудрости, давно подметившей: сколько веревочке ни виться, конец все равно будет. Вспоминая годы их связи, он сожалел о случившемся, но, с другой стороны, понимал и Алену: она вынуждена была так поступить, потому что решительного шага от него устала дожидаться, а если честно признаться, так бы и не дождалась. И винить ее не за что. Ему было приятно иметь под рукой такую женщину — молодую, красивую, готовую с ним на все! К сожалению, для него самого этим всем была работа: он постоянно находился на службе, был занят, что создавало немало трудностей для их отношений. И конечно, семья.