Валентин Крючков - Когда в пути не один

Предельно собранно вышли из кабинета, спустились вниз, на прощанье помахали постовому и, миновав служебную дверь, оказались во дворе, где их уже ожидала черная «Волга». Первым надо было отвезти Карамельникова, который жил где-то в районе площади Сенной. Доехали быстро и за автобусной остановкой прижались к тротуару. Фраймович слегка подтолкнул в бок своего соседа, как бы спрашивая, куда ехать дальше. Однако Карамельников никаких признаков пробуждения не подавал, продолжая негромко всхрапывать. Дальнейшие, более энергичные, попытки привести его в чувство оказались тоже безуспешными.

«Что делать?» — ломал голову Филиппов, которому предстояло еще ехать на вокзал, чтобы забрать из первого вагона ящик и сумку, которые председатель выслал из Москвы.

— Давайте, Владимир Алексеевич, ко мне, — предложил тогда Фраймович. — Правда, я далековато живу, но не пешком же, машина довезет.

— Ну что ж, давай. Говори адрес, пока тоже не забыл! — в сердцах бросил Филиппов, прикидывая в уме, сколько времени у него есть до прибытия поезда.

— Ну, это вы зря про меня так! — обиделся Фраймович. — Со мной такого ни разу в жизни не случалось!

— Извини, Альберт Исаевич, мне еще поездка на вокзал предстоит, вот и сорвалось нечаянно, — ответил Владимир.

— Принимаю! — Фраймович понимающе улыбнулся и крепче стиснул плечо Карамельникова, чтобы тот не свалился, не ровен час, на дверку и, не дай бог, вылетел!

Увидев, что Фраймович уже не обижается, а занимается Карамельниковым, Филиппов, тихо улыбнувшись, вспомнил аналогичный случай, когда за несвоевременное предоставление справки начальник управления Машин, человек вспыльчивый, не выслушав причины опоздания, устроил подчиненному Альберту Исаевичу разнос.

— Уважаемый Николай Миронович, вы что кричите на меня? — неожиданно спросил его Фраймович и тут же пояснил: — Я все-таки как-никак на четыре дня старше вас!

Услышав обращение к себе по имени-отчеству и вникнув в смысл последней фразы, Машин прекратил браниться.

Без лишних разговоров миновали площадь и оказались на проспекте Гагарина, по которому выехали чуть ли не на окраину города. Наконец, по сигналу Фраймовича, свернули налево, в новый микрорайон и, с трудом протиснувшись между припаркованных у обочин возле домов машин, очутились во дворе двух примыкающих торцами друг к другу пятиэтажек.

Как самый молодой, Филиппов с помощью шофера взвалил Карамельникова себе на плечи и, следуя за Фраймовичем, поднялся на второй этаж, остановился около квартиры с двумя двойками, про себя подумав, что хорошо еще, что Альберт Исаевич живет не на пятом этаже, тогда пришлось бы отдохнуть не разок-другой.

Посадив Карамельникова на ступеньки марша, ведущего на следующий этаж, Владимир стал ждать, когда хозяин откроет дверь и придет ему на помощь. Однако, чтобы не терять времени, по-борцовски на грудь взял по-прежнему не подающего каких-либо признаков пробуждения члена «бригады» и втащил в первую комнату, уложил на диван и, распрощавшись с Фраймовичем, поспешил домой, с облегчением думая, что самые тяжелые испытания, слава богу, остались позади.

Но приключения Филиппова в этот вечер, к сожалению, этим не закончились. Приехав домой, он принял душ, переоделся в спортивную одежду: не в плаще же импортном тащить не известно какой ящик на вокзале. Почувствовав, что изрядно голоден, Владимир с аппетитом съел два разогретых дочерью голубца, выпил бокал крепкого чая, потом обул кеды и прямо в одежде сел в кресло, решив посмотреть что-нибудь по телевизору, чтобы скоротать время до поездки на вокзал.

Дочь занималась в своей комнате, и Владимир, оставшись с телевизором один на один, хотя периодически время от времени потирал за ушами, как-то незаметно заснул, и очнулся, только когда услышал длинную трель телефона. С ужасом взглянув на часы, он вздрогнул, и сердце бешено заколотилось — поезд из Москвы уже прибыл, а звонит в столь позднее время, можно не сомневаться, водитель дежурной машины.

Филиппов суетливо схватил трубку, с трудом переводя дыхание, хрипло выдавил:

— Слушаю!

— Владимир Алексеевич, это шофер говорит. Стою у вашего подъезда. Вы что, забыли про поезд из столицы? Уже опаздываем: прибыл.

— Я спускаюсь! — Филиппов пулей вылетел из квартиры, с силой нажал на кнопки обоих лифтов.

И все же судьба в этот вечер под конец оказалась благосклонной к нему. Улицы были практически пустынными, и до вокзала машина лихо домчала его всего за шесть минут.

Миновав витые железные ворота у бывшего царского павильона, въехали прямо на первую платформу, и Владимир бегом бросился к первому вагону.

Увидев свет в его окнах, а главное открытую дверь тамбура, понял, что все-таки успел, и облегченно перевел дух; платком вытирая пот с лица, поднялся в тамбур и уверенно пошагал к середине вагона, где увидел женщину в форменной одежде, которая с тряпкой и веником в руках наводила порядок.

— Вы проводник? — подойдя к ней, спросил он и, услышав утвердительный ответ, пояснил: — А я от Славянова, председателя облисполкома.

— Очень хорошо! — обрадовалась она. — А я уже заволновалась, что никто не подходит. Думаю: уж не забыли ли? Ну теперь, слава богу, дождалась.

Объяснять причину небольшого опоздания Владимир посчитал не обязательным. Забирая вещи, он выразил самую искреннюю благодарность проводнице, осторожно спустился на платформу и наконец-то облегченно вздохнул полной грудью, и так же, как железнодорожница, несколько раз вслух сказал: «Слава богу! Слава богу! Слава богу!» И как на крыльях полетел к дежурной машине.

В гараж доехали уже спокойно, без нервотрепки. И вскоре, переложив председательский ящик и сумку в багажник его машины, Филиппов вернулся домой и, пожав на прощание руку водителя, быстро поднялся в родную квартиру, не чувствуя никакой усталости.

Уже приняв еще раз душ, Владимир выпил стакан чая, завел будильник и, вспоминая события этого вечера, вдруг четко представил себе, какие непредсказуемо серьезные последствия могли у него быть, не выполни он поручение шефа. Даже в голове загудело от охватившего его при этом ужаса. Зная крутой характер Славянова, он понял, что вначале пришлось бы получить жесточайший разнос, не хуже, чем получил его когда-то Юшанин. И это еще не беда — вытерпеть, если виновен, можно: всем врезают. Избежать этого бывает очень трудно — причину для серьезного втыка начальник всегда найдет. Славянов может наказать и по административной линии: объявит строгий выговор. И это можно пережить, как живут с этими самыми выговорами многие начальники отделов и управлений, предприятий и строительных организаций. Другое дело, если гнев председателя перевесит плюсы Филиппова — его способность быстро и качественно готовить выступления и доклады. Тогда нельзя исключить и такой вариант, что можно с треском вылететь с работы. А недоброжелатели скажут, что человек зазнался, возомнил о своей незаменимости — вот и получил по заслугам. А куда потом устраиваться? О боже, это будет очень и очень непросто! Правда, одна вакансия у Филиппова имелась: областная газета. Но идти опять в журналисты уже не хотелось. К сожалению так, на вскидку других вакансий Владимир пока не видел. Да и выискивать их, слава богу, не требовалось. А если потребуется? Возможно, что-то стоящее где-нибудь и можно подобрать. А была ли возможность исправить допущенную оплошность, точнее безответственность? Анализируя обстановку, Владимир понял, что проводницу он, безусловно, смог бы найти, но уже только после девяти часов утра, когда все службы железной дороги начнут свою работу. И адрес проводницы первого вагона, представившись помощником председателя облисполкома, он без особого труда выяснил бы прямо из своего кабинета. И помог бы ему в этом в первую очередь начальник отделения горьковской железной дороги Порадзе, который, кстати, всегда выручал Владимира в случаях дефицита билетов. Все можно решить, но с опозданием. И это опоздание, а главное невыполнение поручения председателя вовремя, тотчас обнаружится при разговоре с ним утром, когда придется докладывать Славянову данные последней сводки по надоям молока в области.