Валентин Крючков - Когда в пути не один

Положение позволяло, и министр принял все меры, чтобы предотвратить это, благо что врачи никаких болезней у дочери не обнаружили. И потому в душе у него жила надежда, что, быть может, маг ошибся. Рос внук, прекрасный мальчишка. Его трехлетие отметили торжественно всей семьей, все искренне радовались и были счастливы. Но именно после этого дня рождения Виктор Иванович начал вести отсчет дням, которые будто бы осталось прожить его дочери. Он не знал, что еще из возможного предпринять ради спасения ее, а самому — ради того, чтобы забыть о приближении рокового дня. К тому времени он и сам, пользуясь славой чудака, уже откровенно остерегался сквозняков и почти не расставался с пледом, чем вызывал немалое удивление сослуживцев и всех, с кем по долгу службы ему приходилось общаться. Загруженный по горло работой, он не замечал, как быстро летят дни. Постоянные поездки и всевозможные заседания и совещания отвлекали от укоренившейся во всем его существе тревоги, но как только он появлялся дома — начинались мучения. Денисов хотел было поделиться с женой своими страхами, но, подумав, что и она, узнав про страшную тайну, будет только напрасно изводиться и вообще с ней от такого известия может что-либо случиться, не стал ни о чем ей рассказывать. К тому времени министр сделался совершенно седым. В оставшиеся несколько дней до названного магом срока он принял меры, чтобы никуда не уезжать, и постоянно находился недалеко от дома. А у дочери по-прежнему никаких признаков болезни не обнаруживалось, и тем не менее в назначенный магом день она умерла… Но и после ее смерти несчастный отец никому из домашних и друзей не говорил о страшном предсказании индийского мага и в душе проклинал тот день и час, когда надумал сходить к нему. На своем примере он убедился, что гораздо спокойнее и мудрее жить, не ведая того, что тебя ожидает впереди, ибо уберечься от предназначенного судьбой все равно никому невозможно.

Славянов, явно взволнованный подробностями этих событий, прошел за председательский стол.

— Мы расстались с министром глубокой ночью, — рассказал он в завершение этой поучительной истории, — и на посошок выпили все-таки по рюмочке настоящего коньяку. — Председатель помолчал и, посмотрев на часы, добавил: — Однако мы с тобой отвлеклись изрядно, Владимир Алексеевич. Но думаю, что иногда это необходимо. А теперь действуй. Отправляй текст поздравления в типографию.

Потрясенный услышанным, Филиппов ушел в свой кабинет и некоторое время сидел в глубоком раздумье о судьбе человеческой. Даже поручение председателя — отправить немедля текст юбилейного адреса для набора в типографию — казалось ему теперь мелким и ничтожным. Да Владимир и не торопился его отправлять: он знал, что поедет в типографию сам, зайдет к директору издательства, и, как и всегда, все будет сделано качественно и быстро.

И вдруг раздался продолжительный телефонный звонок, словно звонили по междугороднему. Филиппов вяло снял трубку:

— Слушаю.

— Здравствуйте, Владимир Алексеевич, это я, Воробьев, — его голос Филиппов уже хорошо знал. — Хочу к вам подойти. Когда будет можно?

— На следующей неделе, — ответил Владимир и пояснил: — А сегодня, извините, занят. Однако новостью могу поделиться. Я договорился с хозяйством, которое займется испытанием вашей идеи. Колхоз «Идея Ильича» Лувернинского района. Подробности при встрече.

Не изменяя своему правилу — четко и оперативно выполнять поручения председателя, Владимир съездил к директору издательства, рассказал ему, что и к какому времени нужно сделать, и, вернувшись, занялся теми делами, которые требовали его неотложного вмешательства.

Не забыл он и про звонок изобретателя: вынув из стола «Папку для сена», переговорил по телефону с ректором политехнического, потом еще раз с председателем колхоза «Идея Ильича» Григорием Михайловичем Чагиным, которому подтвердил задачу продолжать работу по практическому внедрению нового способа приготовления сена. И с радостью узнал, что для этого в хозяйстве уже возводится огромное и необычное по своим габаритам помещение.

«Если не получится с этим новшеством, — рассуждал расчетливый Чагин, — помещение все равно не пропадет. Мы используем его под сенохранилище. И вся недолга. И никаких тебе лишних затрат и убытков, но если этот метод заготовки сена пойдет, то впереди новый подъем, слава и почет!»

Филиппов был доволен таким ходом событий и не раскаивался в том, что не стал дожидаться отзывов ученых института, а главное, торопиться получать разрешение председателя облисполкома, только после получения которого соглашался включиться в работу по претворению идеи изобретателя в своем хозяйстве его друг и в общем хороший человек Максим Турарин, проявивший, как показалось Владимиру, излишнюю осторожность в этом вопросе.

В целом работа по реализации идеи Воробьева в жизнь шла нельзя сказать, что полным ходом, но при настойчивости, которую, пользуясь своим положением, Филиппов проявлял по отношению к исполнителям, с определенным ускорением. Никто не нарушал взятых на себя обязательств, и однажды, побывав в политехническом институте, где готовились рабочие чертежи нового комплекса по промышленному приготовлению сена, Воробьев, несказанно обрадованный этим обстоятельством, пришел к Филиппову с предложением, чтобы Владимир Алексеевич стал соавтором изобретателя.

— Все нити управления и организации дела в ваших руках, — напористо убеждал он. — Вы ничего не теряете, если согласитесь. Еще неизвестно, как все получится на практике, а с другой стороны, тоже вопрос — зарегистрируют ли авторство на изобретение? Зато, если все будет хорошо и подтвердится на практике, мы, не исключено, неплохо подзаработаем. Думаю, и для вас, Владимир Алексеевич, рубль не станет лишним, — горячо уговаривал Филиппова изобретатель.

«Интересно, — думал про себя Владимир, — к чему он клонит? Что кроется за такой бескорыстностью? Какой-то подвох, какая-то подоплека в его настойчивости все-таки имеется. Но верно и то, что все нити работы по подготовке промышленного производства сена находятся в моих руках. Воробьев это понимает и, может быть, потому так настаивает на соавторстве». Вслух же Владимир сказал другое:

— Ради области я и так, без задней мысли о рублях, согласился участвовать в вашем эксперименте. Соавторство здесь ни к чему. Иначе потом скажут: «Филиппов примазался к автору». В суды затаскают.

— Да бросьте вы, Владимир Алексеевич, кто на вас бочку покатит? Кому это нужно?  — успокаивал Воробьев. — Все же и о себе нельзя забывать. Соглашайтесь. А я на днях отошлю первые документы в Москву, в Комитет по делам открытий и изобретений. Ведь вы столько сделали, так помогли! Везде меня принимают. Все помогают, нигде не отказывают. Без вас, честно признаюсь, я просто ноль! Соглашайтесь, я же от души предлагаю.