Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Ты такое проделывал?

— Много раз. Когда работал у дяди Ашрафа.

— Может, мне правда стоит бросить университет и стать портным.

— Конечно. Удовольствия больше.

— На самом деле, я думаю, продлить обучение.

— Зачем? Мне казалось, тебя от университета воротит.

Манек помолчал, отстукивая такт пальцами.

— Я получил письмо от родителей. Они пишут, что ждут не дождутся, когда закончится год, очень скучают и все остальное в том же духе. А из дома меня гнали — езжай, езжай! И я решил написать, что хочу остаться еще на три года и получить настоящий диплом, а не свидетельство о прослушанном курсе.

— Ну ты и дурак! На твоем месте я тут же рванул бы к родителям.

— Зачем? Чтобы снова грызться с отцом? Кроме того, сейчас мне здесь нравится.

Ом осмотрел свои ногти и пригладил завиток.

— Если уж решил остаться, тогда нужно серьезно подумать — не стать ли тебе портным. Все-таки будешь снимать мерки с женщин, а не с холодильников. — Ом хохотнул. — Что ты скажешь? Разве что — мадам, насколько глубоки ваши полки?

Манек рассмеялся.

— Я могу попросить: «Мадам, разрешите осмотреть ваш компрессор». Или: «Мадам, вам нужен новый термостат в термостатном углублении».

— «Ваше отделение для мяса недостаточно открыто, мадам».

Когда клиентка уходила, они уже не могли удержаться от хохота.

— Эй, вы там, пора уходить. Что вас так рассмешило, а? — сказал Ишвар.

— Как будто не знаешь, — ухмыльнулся Дживан и, прощаясь, пожелал портным удачи. — Надеюсь, вы скоро подыщете себе жилье.

Манеку оставалась неделя до экзаменов, когда сборщик арендной платы нанес Дине незапланированный визит. Едва раздался звонок, как портные тут же остановили швейные машины.

— Как поживаете, сестра? — поздоровался Ибрагим, поднося руку к феске.

— Что на этот раз? — спросила Дина, загораживая вход в квартиру. — Я ведь уже оплатила ренту.

— Дело не в ренте, сестра. — И Ибрагим, съежившись, выпалил разом все претензии: есть доказательства, что она использует квартиру в коммерческих целях, несмотря на несколько предупреждений в последние месяцы, поэтому ей предлагают освободить квартиру в течение тридцати дней.

— Какая чепуха? Где доказательства?

— Только не волнуйтесь, сестра, — попросил Ибрагим, похлопывая по блокноту в кармане. — Здесь есть все — даты, время, приходы-уходы, такси, платья. А главные доказательства сидят в задней комнате.

— В задней комнате? Тогда входите и покажите. — Дина отступила, предлагая жестом ему войти.

Этот открытый вызов испугал Ибрагима. Но сборщику ренты оставалось только его принять. С опущенной головой проследовал он в комнату, где шла работа. Застывшие у «зингеров» портные нервно ожидали развязки, а Манек наблюдал за происходящим из своей комнаты.

— Проблема перед вами, сестра. Нельзя нанимать портных и затевать бизнес в квартире. — Страдальческим жестом он указал на комнату Манека. — И в довершение всего — квартирант. Контора непременно потребует вашего выселения.

— Вы несете чепуху! — Дина перешла в наступление. — Этот мужчина, — она указала на Ишвара, — мой муж. А юноши — наши сыновья. Платья — мои. Часть моего нового гардероба 1975 года. Пойдите и скажите домовладельцу, что никакого криминала нет.

Трудно сказать, кого больше потрясло это удивительное признание: красного, как рак, Ишвара, нервно сжимающего ножницы, или Ибрагима, заламывающего со вздохом руки.

Воспользовавшись достигнутым преимуществом, Дина потребовала:

— Хотите еще что-то сказать?

Ибрагим умоляюще сжал плечи.

— Вы покажете мне брачное свидетельство? Пожалуйста! И свидетельства о рождении детей? Могу я их увидеть?

— А не хочешь увидеть тапочку, которой я заткну твой рот? Как ты осмеливаешься меня оскорблять? Скажи своему хозяину, если он не перестанет терроризировать мою семью, я подам на него в суд!

Ибрагим удалился, бормоча, что он все доложит в конторе, и нечего его стыдить: он просто исполняет свою работу, и она ему нравится не больше, чем жильцам.

— Не нравится — так бросьте ее. В вашем возрасте уже не следует работать. Пусть дети помогают.

— Мне нужно работать. Я одинокий человек, — сказал Ибрагим, когда дверь за ним закрылась.

Радость победы поблекла. Дина ждала, слушая как Ибрагим отдувается за дверью перед тем, как пуститься в обратный путь. Когда он обвинял ее во лжи, перед ней пронеслись одинокие, тяжелые годы, напомнив, как хрупко и ненадежно счастье последних месяцев.

В задней комнате Ишвар никак не мог прийти в себя после неожиданного обретения супруги. Юноши фыркали от удовольствия, глядя на его изумленное лицо.

— Ты все время твердил, что найдешь мне жену, — сказал Ом. — А сам нашел себе.

— Какая неожиданная реакция, тетя? Вы заранее заготовили ответ?

— Неважно. Лучше готовься к экзаменам.

Университет закрыли на три недели из-за праздника Дивали, и Дина советовала Манеку ознакомиться с достопримечательностями города.

— До сих пор вся твоя жизнь складывалась так: дом — университет, университет — дом. А ведь в нашем городе есть что посмотреть. Музей, аквариум, пещерные скульптуры — ты придешь в восторг. Сад Виктории и Висячие сады тоже стоит посетить.

— Но я все это видел раньше.

— Когда? Много лет назад, когда приезжал с мамой? Еще несмышленышем — что ты можешь помнить? Надо увидеть это еще раз. А также навестить Содавалла — твоих родственников по материнской линии.

— Хорошо, — ответил Манек, но по-прежнему торчал в квартире.

Настала неделя, когда прогремели первые фейерверки праздника.

— Рама Всемогущий! — воскликнул Ишвар. — Ну и грохот!

— Это еще ничего! — сказала Дина. — Подожди, что будет в разгар праздника!

Из-за шума все стали ложиться на два часа позже, отчего каникулы Манека стали еще длиннее и скучнее. Он старался возместить это поздним подъемом, но долго спать утром не удавалось — молочники звякали бидонами, вороны старались перекаркать одна другую.

Дина написала для Манека номера автобусов и дала прочие указания.

— Ты не заблудишься, найти эти туристические объекты проще простого, — сказала она, думая, что большой город может пугать юношу. Но Манек не двигался с места.

Дине надоело смотреть, как он бесцельно слоняется по дому, и она стала выражать свое недовольство.

— Ты сидишь дома, как старый дед. Это ненормально для молодого человека. А твое хождение взад-вперед кого хочешь выведет из себя.

Расслабленное поведение Манека отвлекало Ома от работы, молодые люди возобновили хождение в «Вишрам», там пили чай или играли в карты на веранде, и Ом не проявлял никакого интереса к работе. Ишвар упрекал племянника, Дина его поддерживала, но толку не было.