Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Это долгая история.

— Расскажите, — попросили хором Ишвар, Манек и Ом. Поведя себя одинаково, юноши нахмурились, и это заставило Дину улыбнуться.

— Не люблю вспоминать мою жизнь и детство и испытывать при этом сожаление или обиду, — начала Дина.

Ишвар понимающе кивнул.

— Но иногда, помимо моей воли, прошлое вспоминается. И тогда я задаюсь вопросом, почему все сложилось именно так, почему моя жизнь не стала такой яркой, какую мне все сулили в школе, когда меня еще звали Диной Шроф…

Доносившиеся с веранды звуки говорили о том, что портные готовятся ко сну. Матрасы размотали и встряхнули. Вскоре Ом стал массировать дяде ноги. Об этом Манеку сказали тихие, полные облегчения вздохи. Послышался голос Ишвара: «Да, вот здесь посильнее, очень пятка болит», и склонившийся над учебником Манек невольно испытал зависть к такой близости племянника и дяди.

Манек вздохнул и посмотрел на часы — все домочадцы рассеялись по квартире. Он тосковал по прежним временам — совместным прогулкам, вечерним посиделкам в гостиной, где тетя Дина шила одеяло, а они смотрели, как продвигается работа, болтали, планировали, чем займутся на следующий день и что приготовят на ужин. Этот заведенный порядок придавал устойчивость и надежность жизни.

В рабочей комнате все еще горел свет. Дина не ложилась спать, желая убедиться, что Манек выполнил домашнее задание.

В дверь позвонили.

Портные сели в постели и потянулись за рубашками. Дина вышла на веранду и спросила, не открывая дверь: «Кто там?»

— Простите за беспокойство, сестра.

Дина узнала голос сборщика квартирной платы. «Как глупо, — подумала она, — являться в такое время».

— Что случилось? Уже поздно.

— Жаль тревожить вас, сестра, но меня прислали из конторы.

— Сейчас? Разве дело не могло подождать до завтра?

— Мне сказали, это срочно. Я человек подневольный.

Дина, взглянув на портных, пожала плечами и открыла дверь, придерживая ее за ручку. В следующее мгновение двое мужчин, стоявших за Ибрагимом, толчком распахнули дверь, откинув Дину, и ворвались внутрь, словно ожидали встретить сопротивление.

Один из мужчин был почти лысый, другого, напротив, украшала густая черная шевелюра, однако клочковатые усы, холодные глаза и могучие, слегка сутулые плечи делали их похожими на двух угрюмых близнецов. «Похоже, они копируют киношных злодеев», — подумал Манек.

— Простите, сестра, — Ибрагим растянул рот в обычной улыбке. — Контора прислала меня передать вам последнее — устное — предупреждение. Пожалуйста, выслушайте его внимательно. Вы должны освободить квартиру в течение сорока восьми часов. Основание: нарушение правил эксплуатации жилища.

На лице Дины отразился страх прежде, чем она овладела собой.

— Если вы сейчас же не уберетесь отсюда вместе с этими бандитами, я вызову полицию! У хозяина будут проблемы! Я привлеку его к суду.

Лысый заговорил тихим, вкрадчивым голосом:

— Зачем оскорблять нас и называть бандитами? Мы работаем на хозяина. Как эти портные работают на вас.

— Мы замещаем суды и адвокатов, — продолжил второй, — которые только лишняя трата денег. В наши дни мы добиваемся лучших результатов, чем они. — Мужчина жевал пан, и потому говорил с трудом, из уголков его губ сочилась темно-красная жидкость.

— Ишвар-бхай, беги на угол! Зови полицию! — крикнула Дина.

Лысый закрыл собой дверь. Когда Ишвар попытался обойти его, тот отшвырнул портного в дальний угол веранды.

— Пожалуйста! Только без драк! — взмолился Ибрагим, его седая борода тряслась от страха.

— Если вы сейчас же не уйдете, я позову на помощь, — пригрозила Дина.

— Только пискни — сразу заткнешься, — сказал уверенно лысый. Он по-прежнему сторожил входную дверь, а тот, что жевал пан, направился в заднюю комнату. Ибрагим, Дина и портные беспомощно следовали за ним. Манек следил за происходящим из своей комнаты.

Мужчина остановился и огляделся — казалось, ему здесь нравится. А потом неожиданно взорвался. Схватив стул, он стал крушить швейные машины. Когда у стула обломились ножки, он взял другой и молотил им, пока и тот не развалился.

Откинув стул, бандит пнул ногой «зингеры», а затем стал рвать разложенные стопкой готовые платья, раздирая их по швам. Занятие оказалось не из легких — плотная ткань и крепкие стежки поддавались с трудом. «Рвись, зараза, рвись!» — бормотал он ткани.

Застывшие было в изумлении Ишвар и Ом бросились на защиту своего труда, но бандит отшвырнул их как котят.

— Да остановите его! — Схватив Ибрагима за руку, Дина тащила и толкала старика к распоясавшемуся бандиту. — Это же вы их сюда привели! Сделайте что-нибудь!

Ибрагим, нервно заламывая руки, стал собирать испорченный товар. Как только бандит откидывал очередное порванное платье, он его подбирал и аккуратно укладывал в стопку вместе с остальными.

— Помощь нужна? — спросил подельника тот, кто стоял у дверей.

— Нет, все идет как надо. — Покончив с платьями, бандит перешел к рулонам, но те из-за массивности порвать было невозможно.

— Да подожги их! — посоветовал лысый, протягивая зажигалку.

— Нет! — испугался Ибрагим. — Весь дом сгорит! Хозяину это не понравится!

Жующий пан мужчина, похоже, с ним согласился. Раскатав рулон на полу, он заплевал его красным соком пана.

— Вот, гляди, — сказал мужчина Ибрагиму с усмешкой. — Не хуже огня будет.

Оглядывая комнату, он заметил фестонные ножницы, подаренные дядей Ашрафом, и внимательно их осмотрел.

— Хороши, — оценил он ножницы и поднял руку, чтобы вышвырнуть их из окна.

— Нет! — выкрикнул Ом.

Бандит только рассмеялся и разжал пальцы, отпустив самую дорогую для портных вещь. Еще не успели ножницы стукнуться о тротуар, как Ом уже бросился на мужчину. Нападение неопытного мальчишки рассмешило бандита, он шлепнул его пару раз, а потом дал кулаком в живот.

— Негодяй, — выкрикнул Манек и, схватив зонтик с пагодой, напал на обидчика.

— Пожалуйста, не надо драк! — умолял Ибрагим. — Надо обойтись без них!

Зонтик ударил бандита в плечо. Обернувшись, тот увидел стальной наконечник и увернулся, лавируя меж упавших швейных машин. Манек сделал обманный выпад, наслаждаясь своим превосходством, пока мужчина собирался с силами, потом — еще один, и ткнул два раза чуть выше головы бандита.

В комнату неслышно вошел лысый. Стоя позади, он вытащил пружинный нож и, подняв вверх, спустил пружину. «Прямо, как в кино», — подумал Манек, и его стала бить дрожь.

— Ну, сосунок, — сказал лысый своим тихим голосом. — Пошутил — и хватит.

Все уставились на него. Дина вскрикнула, увидев нож. Ибрагим был в ярости.

— Спрячь нож! И убирайтесь вы оба отсюда. Ваша работа окончена. Не забывайте, я здесь главный.