Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Нет, Дина-бай, и не думал. Когда в следующий раз пойду искать жилье, возьму вас с собой, и вы увидите, как живут семьи. Восемь, девять, а то и десять человек в одной комнатушке. Спят на полках от пола до потолка, как в вагонах третьего класса. Бывает, спят в шкафах или в ванной. Прямо как товары на складе.

— Знаю. Не надо мне читать лекцию. Я всю жизнь живу в этом городе.

— Учитывая такую скученность, жизнь троих людей на веранде — роскошное существование, — произнес с жаром Ишвар. — Но я ни на чем не настаиваю. Если вы против, мы можем вернуться в деревню. Самое главное — женитьба Ома. Когда это случится, мой долг будет исполнен. Остальное неважно.

Спустя неделю после получения письма от дяди Ашрафа Ишвар нашел в себе мужество вернуться к разговору о женитьбе. Он написал ответное письмо, в котором, тщательно подбирая слова, сообщал, что они с Омом приедут через месяц.

— У нас как раз хватит времени пошить платья, которые нам заказали вчера, — сказал Ишвар. После отправленного ответа к нему вернулось прежнее спокойствие, словно ничего и не было.

Дине казалось непостижимым, как такой разумный человек, как Ишвар, может вести себя столь необдуманно. Может, это своего рода шантаж? Может, он надеется, что зависимость от них заставит ее поселить у себя жену Ома?

Ее подозрения то росли, то, напротив, шли на убыль. Они усиливались, когда Ишвар начинал расписывать, как улучшится жизнь Дины с приходом невестки.

— В ту минуту, как только она переступит порог квартиры, Дина-бай, все изменится. Известно, что невестки способны изменить к лучшему жизнь всего семейства.

— Но она не будет моей невесткой. Кстати, и твоей тоже, — уточнила Дина.

Впрочем, такого рода уточнения не могли сбить мысль Ишвара.

— Невестка — просто так говорится. Можете называть ее как хотите. Рука судьбы не придирается к словам.

Дина покачала головой, негодуя и одновременно забавляясь. Ишвар и обман были несовместимы. Его неспособность что-то скрывать была всем известна. Если его мысли находились в смятении, это тут же проявлялось в суетливом движении рук, а если его что-то радовало, на губах непроизвольно играла улыбка, и он был готов обнять весь мир. Чистое сердце Ишвара не могло хитрить.

Дина оставила свои подозрения о шантаже. К нему, скорее, прибегли бы типы, вроде Нусвана. Брат мог использовать бесчестные приемы. Предусмотреть его действия невозможно — легче голову сломать. Интересно, как он себя поведет, когда его детям придет время жениться. Впрочем, Ксеркс и Зарир уже не дети, а взрослые мужчины. У Нусвана большая практика в этом вопросе — он так долго подбирал ей мужа, что для него не составит труда найти хорошие партии и сыновьям.

Дине вспомнились годы, когда племянники были еще детьми. Какое замечательное время, и как оно быстро закончилось! Они очень страдали, когда Нусван, Руби и она ссорились, и в доме раздавались крики и ругань. Не зная, чью сторону принять, они терялись в догадках: к кому бежать и кого просить успокоиться — отца или тетю? В результате она многое пропустила — их школьные годы, дневники с оценками, награждения, крикетные матчи, первые длинные брюки. Независимость она обрела дорогой ценой, расплачиваясь за неисполненный долг перед племянниками болью и сожалением. Но чрезмерная опека Нусвана была невыносима.

Оглядываясь назад, Дина в очередной раз убедилась, что поступила правильно, сохранив независимость. Она пыталась представить Ома женатым человеком, рядом жена — женщина такая же худенькая, как он сам. Свадебное фото. Ом в новой накрахмаленной одежде и затейливом свадебном тюрбане. Жена в красном сари. Скромные бусы на шее, кольца в носу и ушах, браслеты — и ростовщики в сторонке, радующиеся наживе. А какой она человек? И каково это жить в квартире еще с одной женщиной?

Дина еще два дня пестовала эту картину, которая постепенно обретала глубину, обрастала деталями, красками и фактурой. Вот жена Ома стоит в дверях. Скромно опустила голову. Поднимает глаза, они вспыхивают звездами, робко улыбается, прикрывая пальцами рот. Проходят дни. Иногда молодая женщина сидит одна у окна и вспоминает родные места. Дина подсаживается к ней, расспрашивает женщину о прошлой жизни. Наконец та начинает говорить. Новые картины, новые истории…

На третий день Дина сказала Ишвару:

— Если ты уверен, что вам хватит места на веранде, можно попробовать.

Несмотря на шум и стрекот «зингера», Ишвар услышал ее и резко остановил маховое колесо, с силой нажав на него рукой.

— Хорошо, что это швейная машина, а не легковая, — сказала она. — А то мигом бы отправил пассажиров в мир иной.

Ишвар со смехом вскочил со стула.

— Ом! Ом! Послушай! — крикнул он на веранду. — Дина-бай согласна. Иди сюда! Иди и благодари! — Тут он вдруг осознал, что сам еще этого не сделал. — Спасибо, Дина-бай. — И он соединил ладони у груди. — Вы опять помогли нам, и мы в неоплатном долгу.

— Это всего лишь попытка. Если все выйдет, тогда поблагодаришь.

— Выйдет, обязательно выйдет! Обещаю! Я был прав, когда говорил о кошке… и что котята вернутся… и тут тоже окажусь прав, поверьте. — Ишвар захлебывался от радости. — Главное — вы хотите нам помочь. Это все равно что получить благословение. Это важнее всего, самое важное.

Настроение в квартире резко изменилось к лучшему, и Ишвар, сидя за машинкой, все время улыбался.

— Все будет замечательно, Дина-бай, поверьте мне. Для всех нас. Она и вам будет полезной. Будет убирать дом, ходить на базар, готовить…

— Так тебе нужна жена для Ома или служанка? — В голосе Дины сквозила ирония.

— Нет, не служанка, — произнес Ишвар с упреком. — То, что она выполняет обязанности жены, не делает ее служанкой. Люди обретают счастье, только исполняя свой долг.

— Не может быть счастья без равноправия, — сказала Дина. — Помни это, Ом, и не верь, если кто-то будет говорить иначе.

— Точно, — согласился Манек, стараясь скрыть необъяснимую печаль, вдруг накатившую на него. — А будешь себя плохо вести, Баччан накажет тебя зонтиком с пагодой.

Дина чувствовала, что согласие по поводу веранды как бы узаконило ее роль в женитьбе Ома и предоставило ей определенные права. Последнее время у Ома все складывалось хорошо. Он перестал чесаться, волосы выглядели здоровыми, их больше не портило пахучее кокосовое масло. Последнее было заслугой Манека — он терпеть не мог вида засаленных волос.

Медленно, но верно Ом многое перенял у Манека — прическу, небольшие усики, стиль одежды. Недавно он сшил себе расширенные книзу брюки, позаимствовав как образец такие у Манека. Благодаря мылу «Синто» и гигиенической пудре «Лакме», он даже пах, как Манек. Манек тоже кое-чему научился у Ома: теперь он носил в жару сандалии, а не туфли с носками, от которых к концу дня потели ноги.