Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Она нас заперла! — вскипел Омпракаш. — Что эта женщина о себе думает?

— Должна быть причина. Не кипятись!

— Давай вскроем письмо.

Ишвар вырвал письмо из рук племянника и отложил в сторону. Мужчины попытались снова устроиться с комфортом на диване и закурить биди, но настроение уже было испорчено. В провисшем диване вдруг обнаружились твердые комки. К одежде цеплялись ниточки, напоминая о работе, ждущей в соседней комнате. А часы неумолимо предупреждали: хозяйка вот-вот придет. Совсем скоро их вольной жизни придет конец.

— Она грабит нас, — ворчал Омпракаш. — Надо напрямую связаться с этой компанией. Зачем нам посредник? — Тлеющая сигарета свисала с уголка его рта, отчего он произносил слова еле шевеля губами.

Ишвар снисходительно улыбнулся. Нахально свисающая сигарета, как игрушечное ружье, целилась в Дину Далал.

— Смотри, она скоро придет, а у тебя такое кислое лицо, будто ты съел лимон. — И продолжил уже серьезно: — Она посредник, потому что у нас нет своей мастерской. Она дает нам возможность здесь шить, приносит ткани, получает от компании заказы. А сдельная работа делает нас более независимыми…

— Да перестань. Какая независимость? Она обращается с нами как с рабами. Гребет с нас деньги, и пальцем не пошевелив. Посмотри на ее квартиру. И электричество есть, и вода, все есть. А что есть у нас? Вонючая дыра в трущобе. Никогда нам не собрать достаточно денег, чтобы вернуться в деревню.

— Уже сдаешься? Так ничего в жизни не достигнешь. Надо бороться, Ом, даже если жизнь тебя бьет. — Зажав биди между мизинцем и безымянным пальцем, он раскрытой рукой поднес сигарету к губам.

— Вот увидишь, я узнаю, куда она ходит, — сказал Омпракаш, решительно вскинув голову.

— При таком движении у тебя дым красиво закручивается.

— Только подожди, я узнаю адрес компании.

— Каким образом? Думаешь, она тебе скажет?

Омпракаш вернулся в заднюю комнату и вынес оттуда большие, острые ножницы. Сжимая ножницы обеими руками, он театральным движением проткнул ими воздух.

— Приставим эти ножницы к ее горлу, и она все расскажет.

Дядя дал ему подзатыльник.

— Что сказал бы твой отец, услышь он тебя? Глупые слова вылетают из твоего рта, как строчки из швейной машины. И такие же небрежные.

Омпракаш стыдливо убрал ножницы.

— И все же в один прекрасный день она перестанет быть посредником. Я прослежу ее путь до фирмы.

— Не знал, что ты умеешь проходить сквозь запертые двери, как великий Гогия Паша. Или Омпракаш Паша? — Ишвар прервал речь, чтобы затянуться, выпустил дым через нос и улыбнулся, глядя на сердитое лицо племянника. — Послушай, так устроен мир. Некоторые — в центре, другие — на обочине. Чтобы мечты взрастали и приносили плоды, нужно терпение.

— Терпение нужно, когда отращиваешь бороду. А тех денег, которые она нам платит, не хватит даже на масло и дрова на наши похороны. — Омпракаш яростно почесал голову. — И почему ты в разговоре с ней прибегаешь к такой дурацкой интонации, словно ты неотесанный увалень из глубинки?

— А я такой и есть, — сказал Ишвар. — Человеку нравится чувствовать себя главным. И если мой тон помогает Дине-бай чувствовать себя лучше, что тут плохого? — Наслаждаясь последними затяжками от гаснувшей сигареты, он повторил: — Терпение, Ом. Некоторые вещи не изменишь, их надо просто принимать.

— Так что ты на самом деле думаешь? Сначала говоришь — борись, не сдавайся. Теперь советуешь, все принимать. Болтаешься туда-сюда, как горшок без задницы.

— Твоя бабушка Рупа часто так говорила, — рассмеялся Ишвар.

— Так что определись, дядя. Выбери что-то одно.

— Не получится. Я всего лишь человек. — И Ишвар вновь рассмеялся. Смех перешел в сильный кашель, сотрясший все его тело. Ишвар подошел к окну, отодвинул штору и сплюнул. Будь он ближе, увидел бы, что это не слюна, а кровь.

Отходя от окна, Ишвар увидел подъезжавшее такси.

— Скорее, она вернулась, — хрипло прошептал он.

Мужчины стали быстро наводить порядок — взбивать подушки, ставить на место чайный столик, засовывать в карманы спички и окурки. Искра отлетела от сигареты во рту Омпракаша, словно насмешливый комментарий к его пышущим гневом словам. Он сдул ее с обивки. Вбегая в заднюю комнату, они затянулись последний раз, а потом потушили сигареты и выбросили окурки через заднее окно.

Дина расплатилась с таксистом и полезла в сумочку за ключами. Потускневший латунный замок висел грозно и устрашающе. Не будучи по природе тюремщиком, она повернула ключ, испытывая чувство вины.

Омпракаш протянул руки, чтобы помочь ей со свертками.

— Я слышал, как вы приехали.

— Там еще есть, — сказала Дина, указывая на рулоны ткани за дверью. Омпракаш обежал их глазами, пытаясь увидеть название фирмы или адрес.

Когда все внесли в квартиру, Ишвар вручил Дине конверт.

— Кто-то барабанил в дверь и кричал, что замком его не одурачишь. И оставил вот это.

— Наверно, приходили за арендной платой. — Дина отложила письмо, не вскрыв его. — Вас видели?

— Нет, мы спрятались.

— Хорошо. — Она положила на место сумочку и надела тапки.

— Вы что, заперли нас на время вашего отсутствия? — спросил Ишвар.

— Разве вы не поняли? Да, мне пришлось.

— Но почему? — взорвался Омпракаш. — Разве мы воры или еще какой-нибудь сброд? Вы что, так думаете? Заберем ваши вещички — и деру?

— Что за глупости! Что у меня брать? Все дело в домовладельце. Если он заявится, когда меня нет, он выбросит вас на улицу. А замок его остановит. Взломать замок — противозаконно.

— Так и есть, — согласился Ишвар. Ему не терпелось увидеть выкройки новых платьев. Пока племянник кипятился, он быстро стянул с обеденного стола скатерть и разложил бумажные выкройки.

— Сколько на этот раз за платье? — вмешался Омпракаш, щупая новый поплин.

Дина не обратила на него внимания, поглощенная тем, как Ишвар передвигает выкройки. Мужчина вел себя как увлеченный пазлом ребенок.

Омпракаш снова завелся: «Очень сложный фасон. Взгляните на треугольные вставки для клеша. На этот раз оплата должна быть выше».

— Да прекрати ты свое нытье, — взорвалась Дина. — Дай старшим разобраться. Если не уважаешь меня, уважай хотя бы своего дядю.

Ишвар сопоставлял отдельные детали с образцом, бормоча про себя:

— Рукав, ладно. И спинка со швом посредине, несложно. — Племянник только хмурился от таких признаний.

— Да, работа легкая, — сказала Дина. — Легче, чем та, которую вы закончили. Однако новости хорошие: платят все те же пять рупий за платье.

— Пять рупий — это слишком мало, — возмутился Омпракаш. — Вы говорили, что возьмете заказ повыгоднее. Наше время стоит больше.

— Я беру то, что предлагает фирма. Иначе с нами не будут иметь дела.